Век магии и пара. Барчук
Пролог
Через приборы наблюдения я внимательно осматривал дома вдоль улицы, по которой двигалась наша колонна. Нагромождения полуразрушенных построек вокруг создавало определённые трудности. Из каждого окна, из каждой бреши в стене мог прилететь снаряд. Мой танк ехал первым, остальные две машины моего взвода ползли следом, утопая в клубах жёлтой пыли, что летели из-под гусениц.
Мы сходили с ума от жары. Каждую минуту я вытирал заливавший глаза пот. Солнце беспощадно раскаляло тесную бронированную коробку, в которой были заперты я – командир танкового взвода, наводчик и мехвод. Рёв мотора стоял плотной стеной. Пески и зной, а так же изнурительные городские бои стали серьёзным испытанием для техники и людей, завязших в очередном ближневосточном конфликте.
Впереди, на обочине стоял танк. Наш Т-72. Он ещё дымился: подбили совсем недавно. Люки в башне открыты, из люка торчит по пояс человеческая фигура. Обугленная.
– Это из третьей роты? – спросил наводчик.
Парень боялся. Да и все мы боялись. Нас кинули в самое пекло, в гущу городских улиц, где за каждым углом таилась смерть. Третья рота заблудилась и понесла серьёзные потери. А теперь, похоже, и мы заплутали.
Я не ответил, лишь отдал приказ взводу увеличить дистанцию и ускориться. Броня тут не имела никакого значения, танки вспыхивали на улицах, как спичечные коробки. Только скорость и внимательность могли спасти нас от вездесущих моджахедов с гранатомётами.
Наконец, выбрались на площадь. Вокруг – многоэтажки, изрядно побитые артиллерией. Тут нас должны были ждать остальные два взвода, но они не обнаруживались. Связался с капитаном.
– «Каскад три» это «каскад один», мы на площади. Где все?
– На какой площади? – не понял капитан. – Вы куда заехали, мать вашу?
– Судя по карте, это точка Б. Но тут никого нет.
– Какой никого нет, твою налево? Не туда заехал, «каскад три». Уходи оттуда.
– «Каскад один», я правильно приехал, – настаивал я. – Сквер слева, напротив – две многоэтажки.
Капитан опять выругался и велел ждать.
– Ну если гонишь, старлей, когда вернёмся, глаз на жопу натяну, – пригрозил он напоследок и закончил связь, но через пять минут вышел снова: – Ожидай, «каскад три», скоро буду.
Я посмеялся про себя: это было похоже на нашего капитана, он вечно на местности путался. А тут, среди тесных кварталов и паутины улочек, сам чёрт голову сломит. Я отдал приказ рассредоточиться и наблюдать за окнами.
Танк старшего сержанта Кулебякина проехал в сторону сквера. Раздался взрыв, танк потонул в клубах поднявшейся пыли.
– Второй, цел? – спросил я на взводной частоте, опасаясь не услышать ничего, кроме тишины в эфире.
– Нормально, – весёлый голос наушниках. – Под гусеницы прилетело. Пересрали немного только.
– Откуда стреляли, кто видел?
– Кажется, дом на три часа.
Я отдал команду обстрелять дом и доложил о контакте с противником капитану. Мы развернулись носом к высокому пятиэтажному зданию. Я навёл пушку на четвёртый этаж. С лязгом затарахтел механизм заряжания. Орудие грохнуло. Приборы наблюдения заволокло пылью, дом напротив – тоже. Остальные два танка так же принялись палить по зданию. Посыпались обломки стен и перекрытия.
Прильнув к приборам наблюдения, я тщательно осматривал местность. Пот заливал глаза, а на улице дул ветер, поднимая клубы песка и ухудшая видимость. Напряжение росло. Я должен был заметить противника первым, что практически нереально в таких условиях. А в голове только одно: не поддаваться панике. За почти десять лет службы в танковых войсках, это оказалась первая серьёзная заваруха, в которую я попал. Боевое задание не первое, но прежде как всё проходило: приехали, отстреляли по цели километров так с двух-трёх, уехали. А теперь и стрелять непонятно куда, и по тебе могут шмальнуть из любой щели. А экипаж – молодняк, только из училищ вылезший. И координация действий на войсковом уровне, прямо скажем, хреновее некуда. Почему-то командование решило, что противник оккупировал только центральные районы, и зачистка окраин почти не проводилась. Пошли танки, бронетранспортёры и начали гореть друг за другом. А отступать нельзя. Закрепиться на позициях и держаться – таков приказ.
– Куда стрелять, товарищ старший лейтенант? Не вижу ничего, – наводчик нервничал. Оно и понятно. Любой занервничает.
– Спокойно, – сказал я. – Без суеты. Сейчас наши подъедут. Камня на камне тут не останется.
На улице всё стихло. Мы ждали.
– «Каскад три», это «каскад один», – послышался знакомый голос в наушниках. – Уходи из точки Б. Разведка доложила: боевики готовят удар. Встречаемся на линии шестьдесят шесть.
– Понял, «каскад один», – ответил я. – Я не знаю, где линия шестьдесят шесть. У меня на карте такой не отмечено.
Капитан сматерился. После чего я открыл карту, и мы начали выяснять, где же такая линия шестьдесят шесть, на которой надо встретиться. Оказалось, она – в двух кварталах к югу от площади, на которой мы стояли, и обозначалась на моей карте, как линия шестьдесят семь.
Я приказал своим отходить. Двигатель взревел, машина дёрнулась, трогаясь с места.
И тут – удар. Вспышка перед глазами. Вспышка боли во всё теле. Лишь на мгновение.
Часть I. Новый дом. Глава 1
Проснулся, открыл глаза. Я лежал на широкой кровати, утопая в мягких перинах. Свет наполнял комнату. Долго не мог понять, что происходит, и где нахожусь. «Госпиталь?» – первым делом пришла мысль. Не похоже. Может быть, тот свет? Слишком уж хорошо и спокойно. И снова нет: голова раскалывалась, как после серьёзной попойки, и во рту сухо. Приподнялся, огляделся.
Перед взором предстала просторная спальня с высоким потолком и стенами, покрытыми дорогими узорчатыми обоями. На окне – тяжёлые парчовые шторы. Они были отодвинуты, и в окно бил яркий солнечный свет. В одном углу стоял дубовый платяной шкаф, в другом – комод и ростовое зеркало в резной деревянной оправе. У стен, увешанных картинами, – пара мягких стульев на витых ножках, у кровати – столик. Под потолком висела хрустальная люстра, переливаясь в солнечных лучах блестящими подвесками. Обстановка напоминала убранство какого-нибудь особняка столетней давности, и это ещё больше вводило меня в заблуждение.
Поднялся и сел на кровати. Осмотрел себя: нет, не ранен. Жив, здоров и невредим. Правда, одежда какая-то странная. Рубаха с широкими рукавами и стоячим воротником, брюки на подтяжках. На полу – лакированные туфли. Куда делась моя армейская форма – фиг знает.
Самочувствие было не слишком хорошим. Голова болела, подташнивало, а ещё в груди что-то давило. Я путался в догадках, что со мной могло случиться, внутри рождалась тревога. «Так, соберись, старлей, без паники», – сказал я себе и принялся вспоминать, что произошло. Последнее, что вертелось в голове – танк, духота, пыль и попадание снаряда… Наверное. Наверное, это было попадание, и я потерял сознание. Но где я теперь? И где остальные? Выжил ли остальной экипаж? Где мой взвод?
Едва поднявшись на ноги, чуть не упал. Очень непривычные ощущения в теле, словно не моё оно, не то, к которым привык «управлять». Другие пропорции, даже рост, как будто, другой. Посмотрел на руки… Нет, этого не может быть! Длинные, тонкие ухоженные пальцы с ровными ногтями, гладкая кожа, ладони, не знавшие труда. Тут определённо что-то не так.
Зеркало. Подошёл к нему с замиранием сердца. Оттуда на меня смотрел другой человек. «Бред какой-то, – подумал я, – неужто, из-за контузии глючит?» Протёр глаза, потряс головой. Ничего не поменялось. В отражении стоял совсем молодой парень, юноша – вряд ли восемнадцать есть. Рост высокий, фигура подтянутая, волосы каштановые, прямые, слегка взлохмаченные после сна. Лицо немного смазливое, безбородое. Это точно был не я. Уж себя-то со своими сто семьюдесятью сантиметрами роста, из-за которых, собственно, я и определился в танковые войска, и суровой мордой с кривым носом, я бы после любой контузии узнал. А тут – какой-то смазливый, холеный франт-малолетка.
