— Зачем⁈ Зачем⁈ — теперь поднял руки к потолку проректор. — Мы выбрасываем людей, чтобы допустить андроидов? В чем смысл? Я думал, наша задача учить лучших. В крайнем случае нести знание в массы.
— Не понимаю вашего упорства. Вы только что жаловались, что у вас будет недобор. Я указываю вам на возможности решения проблемы. Вы совершенно не сотрудничаете! — вестница тоже начала терять терпение.
— Мы сотрудничаем, — успокаивающе произнес ректор. — Мы просто отмечаем проблемы, которые есть на нашем общем пути.
— Проблемы есть и будут всегда! — возопила вестница. — Но они нам по плечу! Я только что вернулась с конференции Министерств образования и должна сообщить, что мы будем крепить сотрудничество человечества и предметов с искусственным интеллектом до полной неразличимости. То есть неразделимости. То есть единства во всей совокупности.
После минутной паузы проректор решил вернуть дискуссию к насущным проблемам.
— У нас сейчас уже активированы сорок билетов от людей, которые воспользовались правом получить билет в университет. И еще двести тридцать лежат в виде заявок. Мне нужно проверить, у скольких из них просрочены экзамены.
— Это совершенно неважно, — заулыбалась вестница. — Вы можете допустить их всех к квалификационным экзаменам. Вам все равно придется их проводить, если вы не хотите отказать им автоматически. Хотя это было бы куда проще. Ну предложите им общежитие на время экзаменов. В компенсацию неудобств.
Ректор с проректором окаменели.
— Понимаю ваше недовольство, переделывать систему всегда неудобно, — заворковала вестница, чувствуя, что ей удалось проломить сопротивление руководителей университета. — Но именно поэтому я привезла вам материалы, которые мы специально подготовили для таких студентов. Отдельный том для каждого предмета, восемьсот страниц исчерпывающей информации. Глянцевая бумага, красивая инфографика! Я оставила образцы в приемной, а в вашу библиотеку уже доставлено пятьдесят экземпляров каждого. Разобраться легко, я сама проглядела два тома, держать в руках одно удовольствие!
Ректор кашлянул:
— Вы ожидаете, что абитуриент в состоянии паники быстренько усвоит три или четыре таких тома? И это с учетом того, что они совершенно отвыкли от бумажных книг?
— Ну, конечно, — окончательно развеселилась вестница. — Вы же не можете не помнить анекдот «А когда сдавать?» Мы все были такими! Нет предмета, который не мог бы освоить мотивированный студент в нужные сроки. А абитуриент — уже почти студент.
Закончив реплику, вестница поболтала своим стаканчиком с холодным чаем. Тот включился, зажужжал и принялся охлаждать напиток заново.
Проректор отвлекся на прибор и с трудом удержался в теме насущного:
— Таким образом, чтобы не сорвать сроки зачисления, нам предлагается получить лицензию на проведение квалификационных экзаменов до середины июля, а в конце июля эти экзамены провести, верно?
— Абсолютно нет! — торжественно объявила вестница. — К вам прибудет специальная комиссия, которая примет эти экзамены у абитуриентов. Вам надо будет только подготовить помещение для сдачи тестов — обеспечить экранирование и исключить наличие имплантированных нейроустройств у студентов. Это нетрудно, на своих экзаменах вы делаете то же самое, здесь нужно будет повторить. Мы не просим ничего экстраординарного.
— Подождите-подождите, — вскинулся ректор. — Вы же только что говорили о… как вы это сформулировали? Неделимости естественного и искусственного? Как же мы будем их делить? Ведь даже если просто допустить андроидов к экзаменам, они окажутся со студентами в одном помещении. Как должно выглядеть экранирование в этом случае?
Вестница ласково посмотрела на ректора.
— Ну, конечно, все это только для людей. Андроиды будут зачисляться по другому протоколу. Для этого приедет еще одна комиссия.
— Да вы все придумали за нас! — засмеялся проректор, которому надоел этот балаган.
— Именно! — просияла вестница. — Эта процедура была утверждена в процессе внутреннего обсуждения весенней конференции, и наша столица будет первой, кому доверено ее применить. Нас выбрали флагманом нового пути образования!
— А отказаться нельзя? Может, мы по-старому? Что думают другие университеты?— со слабой надеждой спросил ректор.
— Нет! — отрезала вестница. — Отказаться никто не сможет! Это обязательно.
Помолчали.
— Ну что же, — усмехнулся ректор. — Нет так нет. Давайте попробуем по-новому. Позвольте сопроводить вас на обед.
Он поднялся с кресла, проректор и вестница торопливо последовали его примеру.
— А на выходе взгляните на материалы! — чирикнула вестница с облегчением.
— Непременно взглянем, — пообещал ректор. — А сейчас пойдемте знакомиться с новым меню. Теперь наша кухня рассчитывает не только содержание питательных веществ, но и единицы кумулятивного воздействия на организм. Новейшая методика! Позволяет студентам соотнести питание с усилиями.
— Великолепно! Предвкушаю! — откликнулась вестница.
Настроение у нее моментально улучшилось, и не потому, что впереди был какой-то обед, а потому что удалось прогнуть старых дубов. В какой-то момент она опасалась, что ей придется запустить процесс отзыва лицензии, а для нее это было бы равносильно провалу. За который не похвалят. Хотя количество неприятностей в сухом остатке у дедов будет больше. Как можно настолько не понимать пользу изменений? Ведь любые — к лучшему!
* * *
Самолет затрясло, освещение салона замигало и погасло.
— Уберите все устройства, пристегните ремни! Мы вошли в зону неработающей станции! Следуем прежним курсом, сохраняйте спокойствие! — прозвучало объявление в динамиках.
Какая прелесть, подумал я. Кажется, я собрал весь комплект. Когда-то я спрашивал отца, что будет, если самолет потеряет поддержку наземной станции. Помнится, он тогда скривился и сказал, что мне не понравится.
Глава 6
— Мы садимся? — обеспокоенно спросила меня Лиса, вцепившись в подлокотники.
— Похоже, да, — прокомментировал очевидное я.
Ощущение было совершенно нормальным, как будто приземляемся в аэропорту, однако полное отсутствие освещения как бы намекало. Мгновение, и шасси коснулись… чего они там коснулись, я пока не понял. Но через некоторое время самолет замедлился и остановился. За бортом начинало светать.
— Просьба сохранять спокойствие, сейчас всех проводим к выходу, — прозвучало из динамиков.
— Ну, класс! — возмутился уже знакомый нам мальчик, который в этом сезоне откликался на имя Буст. — А чо, дальше не полетим?
— Нет, не полетим, нас отсюда заберут другим транспортом, — жизнерадостно сообщил ему стюард.
— А когда? — вытянула шею Лиса.
— Не могу сказать, — на лицо стюарда налетела легкая тучка и тут же исчезла. — Но не беспокойтесь, у нас с собой есть всё необходимое.
Двери аварийных выходов зашипели и открылись, и нас всех выгрузили наружу по надувным трапам. Сели мы на довольно широкую дорогу, которая шла из ниоткуда в никуда, и никого, кроме нас, на ней не было. Всех отвели за пригорок, и стюарды тут же начали растягивать здоровенный тент.
— И часто такое? — нахмурилась Лиса.
— У меня второй раз! — радостно сообщил один из стюардов. — Только в первый раз мы садились на воду.
— А у меня третий, — заявил командир корабля. — Причем в этом же точке, так что я ее знаю, как родную. В прошлый раз я дал себе зарок, что буду возить с собой шезлонг. Но не взял.
Обстановка разрядилась, народ оживился и полез в гаджеты выяснять, где мы находимся. Связи не было, но имеющихся возможностей хватило, чтобы выяснить, что мы чуть-чуть не долетели до следующей точки. И находимся в двухстах километрах от Улан-Батора.
Командир отошел к дальнему краю импровизированного лагеря, где стюарды распаковывали загадочный ящик. Ящик распаковываться не хотел, но летный персонал продолжал с ним возиться. Я бросил взгляд в ту сторону, потом другой, но, не заметив изменений, снова повернулся к Лисе.
