Закон Свалки - Силлов Дмитрий Олегович "sillov"

Я достал свой нож… и понял, что нет.

Не справится.

После битвы с ветвями леса смерти «Бритва» полностью разрядилась. А может, еще и Выброс помог, выпив из нее всю энергию.

Теперь это был просто обычный нож.

Острый, конечно, но непригодный для того, чтобы перерезать им брус такой толщины.

«Мусорщик», судя по его фирменному вздоху, и сам сообразил, что крупно вляпался.

– Ну вот, перестраховался от изжоги, – грустно произнес он.

– Да уж… – проговорил я, не зная, что еще сказать. Тут бы бензопила была в самый раз. Можно, конечно, и обычную поискать в развалившихся домах, но даже если и найду что-то похожее, тут работы на несколько часов. Может, аномалию какую подыскать и попытаться подзарядить в ней «Бритву»?..

– Ладно, – сказал Тан. – Видимо, придется заняться метаморфозой.

– В смысле? – не понял я.

– Мы умеем изменять свое тело, – проговорил Тан. – Уплотнять ткани либо их расширять. Правда, это больно. Очень. Представь, что тебе наживую ломают кости, а мышцы зажимают в стальные тиски.

Я честно представил – и мне не понравилось.

– Так чего ты надумал? – поинтересовался я.

– Придется стать существом, похожим на тебя. Человеком. К тому же мои палачи скоро поймут, что я остался жив, поэтому в моем теперешнем обличье мне долго не протянуть.

И тут же начал меняться…

Я хорошо видел голову и плечи «мусорщика», остальное тонуло во мраке подвала. Но и увиденного было достаточно для того, чтобы понять, какую нереальную боль испытывает сейчас Тан.

Его голова начала деформироваться, сминаться внутрь себя. Она очень быстро покрылась уродливыми складками, в которые провалились почти все глаза. Явственно послышался приглушенный треск – видимо, это ломались кости «мусорщика». Тан застонал – и упал. Во мраке подвала теперь можно было лишь угадать контуры огромного тела, корчащегося на полу…

Я отошел в сторону.

Не люблю глазеть на чужие страдания. Нечего пялиться на то, как мучается живое существо. Не можешь облегчить его участь милосердной пулей, значит, просто свали в закат. Так оно правильнее будет.

Прошло, наверно, минут пятнадцать до того, как из подвала перестали доноситься неприятные звуки. Я прислушался – живой там «мусорщик» или же благополучно щупальцами хлопнул, не вынеся переживаний трансформации?

– Может, поможешь? – донесся из-под пола сварливый голос. – Я, блин, тут ни фига не молодею.

Другого я бы не раздумывая послал с такими заявками. Но Тан меньше часа назад реально спас меня от смерти, потому, наверно, имел некоторое ограниченное право на легкое хамство.

Я подошел к дыре в полу, встал на колено, наклонился, протянул руку – и помог вылезти на поверхность жилистому мужику мерзко-надменной наружности.

Причем рожа этого типа мне была знакома!

Утырок со схожей безэмоциональной физиономией как-то пытался напасть на меня в Москве. В ту пору я разруливал там ситуацию с гаджетами, посредством которых «мусорщики» пытались подчинить себе население нашей планеты [2], – и, естественно, пришельцам из соседней вселенной это категорически не нравилось. Я хорошо запомнил этот металлический взгляд исподлобья, гладкую, будто искусственную кожу и какие-то неживые волосы, зачесанные назад слишком уж аккуратно для настоящих.

– Мы раньше не встречались? – поинтересовался я, машинально кладя ладонь на рукоять «Бритвы». Она даже разряженная остается вполне себе отличным боевым ножом, которым можно запросто развалить горло любой человекоподобной твари.

Тан внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Нет. Ты, скорее всего, пересекался с кем-то из моего народа, выбравшего для трансформации ту же матрицу, что и я.

– Матрицу?

– У любого, кто ходит в другие миры, существует набор матриц для перестройки тела под облик аборигена, – пояснил «мусорщик». – Базовый набор состоит из десяти единиц. Я сейчас выбрал тот образ, который был наиболее оптимален для того, чтобы выбраться из подвала. Но если он тебя не устраивает, я могу его изменить – правда, это лишняя порция боли…

– Не надо, – махнул я рукой. И кивнул на то, что осталось от трупа сталкера, размазанного Выбросом. – Ты лучше вон те обрывки шмотья собери и сделай себе что-то типа набедренной повязки. Хоть Зона место и отмороженное, но шляться по ней в чем мать родила все-таки как-то неприлично.

Тан спорить не стал. Подобрал тряпки, насквозь пропитанные кровью, вытряхнул из них мясной гуляш, почерневший от воздействия аномального излучения, и намотал это все себе на бедра.

Получилось жутковато.

– Ну как? – поинтересовался Тан.

– Впечатляет, – совершенно искренне сказал я. – Для полноты образа можно вон то ухо подобрать, продеть через ниточку и повесить на шею. Кто увидит – тут же свалит от греха подальше, теряя берцы.

– Хорошая идея, сейчас повешу! – обрадовался «мусорщик» – и даже попытался улыбнуться. Лыба у него получилась вообще кошмарная – безгубая, от уха до уха, при полном отсутствии мимических морщин на лице.

– Не, не надо, – сказал я. – Это я пошутил так неудачно. От твоего вида и без оторванных ушей любой со страху скорее стрелять начнет, чем убегать. И улыбаться тоже не надо, а то и я от ужаса могу случайно выстрелить.

– Ладно, не буду, – пожал плечами Тан, отчего внутри у него кости заскрипели от трения друг о друга, на что «мусорщик» тут же пояснил: – Это ничего, они скоро притрутся, и все будет нормально.

– Очень на это надеюсь, – отозвался я.

Судя по КПК, доставшемуся мне в наследство от мертвого борга, до Свалки было не так уж далеко, всего около трех километров. Но Зона – это не Большая земля, где такое расстояние проходится за час даже по пересеченной местности.

В Зоне, помимо аномалий и любителей поживиться чужим хабаром, имеются и другие сюрпризы.

Например, «временны́е карманы».

Это когда ты идешь вперед, неторопливо промеряя пространство впереди себя детектором аномалий. Час проходит, другой, третий. Вроде бы и местность вокруг меняется, и тусклое солнце, скрытое тучами, по небу перемещается. Но при этом глянешь на экран КПК, а серая точка, что тебя обозначает на карте, так с места и не сдвинулась.

И это очень плохо.

Ибо означает такой казус, что попал ты во «временно́й карман».

Отдельную вселенную, встроенную в реальность Зоны…

Причем узнать, где она начинается и заканчивается, нереально, а выбраться из нее – сродни чуду. Потому что «карманы» имеют свойство прокручивать в себе собственную реальность. Ты, словно белка в колесе, вроде бы шагаешь вперед, а по сути – стоишь на месте.

– Попали мы конкретно, – сказал я, когда понял, что мы идем почти полтора часа по направлению к Свалке, и за это время я уже три раза видел слева один и тот же знак радиационной опасности, в четырех местах пробитый пулями.

– Мне тоже так показалось, – отозвался Тан. – И что делать?

– Ничего, – пожал я плечами. – Вариантов немного. Ждать следующего Выброса, который разрушает старые «карманы» и создает новые. Либо надеяться, что кто-то прорвет его извне.

– В смысле?

– Изнутри выйти из «кармана» невозможно, по крайней мере, с тем, что есть у нас. Но если кто-то войдет в него, то в этом месте некоторое время будет прорыв. Дыра, через которую можно выйти наружу. Сейчас, судя вот по тому знаку, мы находимся где-то недалеко от места, где нас угораздило сюда влезть. Значит, надо подождать, пока еще кто-то сюда не попадет. Тогда у нас будет несколько минут до того, как дыра в «кармане» затянется. Можно даже приманку соорудить.

– Какую? – поинтересовался Тан.

– Костер. И нас около него. Вечереет, скоро проснутся мутанты, которые в основном ночные охотники…

– А мы для них будем выступать в роли приманки, – продолжил за меня мысль Тан.

– Правильно мыслишь, – кивнул я. – Ну что, пойдем топливо для костра собирать. Вон те сухие кусты вполне подойдут.