— Потому что в нашем Клане только один Род не использует дотаций из казны. И именно поэтому наказать его таким образом нет возможности. Догадываешься какой это Род?
— Но… — попытался сказать глава Рода, но отец его перебил: — Ой! Да закрой рот!
Кажется, неуверенность и заминка отца связанная с поражением в операции, которые я только, что наблюдал привели его в бешенство, и он немного сбил накал своей растерянности и собрался с мыслями.
— Значит так, Арсений, — начал с меня отец. — Что по раненым?
— Всех, кто был, вытянули, — ответил я. — Передал целителям всех раненых — живыми… Двести тридцать один человек… Наши целители убыли по домам.
— Когда они станут в строй? — задал отец следующий вопрос.
— Половина ранена достаточно легко, — немного подумав сказал я. — Если целитель приложит свои силы. То думаю, через неделю они будут полностью готовы к защите объектов. Для продолжения нападения на этот или другой объект им нужна еще неделя, чтобы потренироваться, вернуть психологическую уверенность в своих силах. Те, кто ранен более тяжело, минимум лечение от двух недель, до месяца, а потом минимум неделя доподготовки.
— Что значит, уверенность в своих силах? — недовольно спросил Лутков. — Думаю, можно это не учитывать!
— Это нужно учитывать, — не согласился я с ним. — Это я говорю, как целитель. Подобные психологические травмы есть у всякого нормального человека. Даже опытные бойцы ловят отходняк, а тут ведь не просто отходняк. Дополнительно наложится неудовлетворение от того что не взяли объект, сожаление за погибших товарищей, обида на командиров.
— Что ты несешь?! — возмутился Петриченко. — Что за бред?
— Это не бред, — сказал я спокойно. — Это называется — психогенные потери. Не знаешь, что это такое собери информацию в сети или у целителей, которым доверяешь. Я не говорю, что бойцы Клана стали бесполезны. Совсем нет, я просто по своим знаниям заявляю, что для того чтобы раненые пришли в норму и на отлично выполнили боевую задачу, им нужно дополнительное время, и это нормально.
— Ладно, — согласился Петриченко и тут же произнес провокационный вопрос: — А скажи тогда, а чего вы целителей так мало послали?
— Не совсем понимаю, вопрос, — ответил я. — Тебе что-то конкретно не нравится? Так задай вопрос чтобы я понял на что тебе отвечать!
— Кто был старший в госпитале!? — спросил Петриченко. — И почему так много раненых не было вылечено!? Несколько моих людей даже не поехали во временный госпиталь хотя были ранены. Если берешься, что-то делать, то нужно делать это качественно!
— Значит так, мундель, — разозлился я, немного приваливаясь на стол и впиваясь в него взглядом. — Мне теперь становится понятно, какого хера я пришел, а ни одного решения не принято! Потому что ты, чмошник, решил виноватых найти!
— Да я… — начал было говорить Петриченко, но я нанес ему слабый ментальный удар и крикнул: — Завали хлебало!
— Что ты себе… — начал было говорить Лутков, но сидящий через стол Корнев вырастил из своей руки каменный крюк, подцепил его шею и с силой ударил об стол, со словами: — Не мешайте говорить Арсению Викторовичу!
Это было неожиданно, Лутков даже не понял, что произошло в принципе, как и все остальные.
— Сидите ребята и не рыпайтесь! — зло сказал Богомиров, другим помощникам Петриченки.
— Так вот… — немного успокоился я. — В проведении операции и потерях виноваты все присутствующие! Мы виноваты, в том, что не смогли вас отговорить, остальные виноваты, в том, что повелись на обиды и попали в расстановленную ловушку. А ведь еще несколько дней назад, кое кто пытался поделить шкуры неубитого медведя и считать трофеи.
— Это произвол! — недовольно заявил Петриченко, только что пришедший в себя.
— Знаешь, что… — зло сказал я. — Ты и я, в любое время! Если у тебя так много претензий, ко мне, и ты не можешь с собой совладать… Давай выйдем один на один и разберемся раз и на всегда!
— Ты не справишься! — важно стал говорить Петриченко. — Я …
— Говно ты на палочке! — заявил я. Начиная наглеть, потому что, не смотря на свою показную крутость Петриченко этого боялся, я чувствовал его страх. Хотя он и считался опытным бойцом, но глава Рода очень давно не дрался, выполнил норматив на Витязя с простейшей техникой и был таков. Он явно не Богомиров и даже не Павел, который, как я был уверен так же разделает его под орех несмотря на более низкий ранг последнего.
— Арсений! — повысил голос отец.
— А что Арсений? — повернулся я к нему. — А чего я должен терпеть его наезды. Один раз, второй, третий, да сколько можно? Его разве беспокоят раненые? Да ни в жизнь! Ему плевать на них… Он просто ищет виноватых. Себя он виноватым не считает, один из тех, кто ярко настаивал на немедленной атаке позиций! А сейчас я ему не угодил! Я не буду это больше терпеть!
— Хватит, — резко сказал отец. — Нам еще осталось только между собой поссориться! Успокойтесь все!
— Они напали на нас! — возмутился Петриченко.
— Ну и правильно сделали! — отрезал отец. — Ты перестал следить за языком Николай! Арсений прав, в том, что произошло виноваты мы сами и это стоит принять… Я был неправ… Прошу у глав Родов прощения за то, что поддался эмоциям. Нужно действовать тоньше и умнее.
Молчание, опустившееся на комнату, казалось можно было послушать. Не знаю, как остальные, а я совершенно не был готов к тому, что отец попросит прощения и возьмет таким образом вину на себя.
— Итак, — немного помолчав продолжил отец. — Выпустили пар, покричали друг на друга… Давайте дальше думать. Во-первых, бросить атаку особняка мы не имеем права. После такого щелчка, который мы получили по носу отступить назад будет равнозначно поражению. Мне нужна победа и я готов выслушать все предложения.
— Что по нашим командующим и их замам? — уточнил Трофимов.
— Они под следствием, — сказал отец. — Думаю решение этого вопроса должен взять на себя один из нас, чтобы реабилитировать совет в глазах наших людей. Я и Павел отпадаем. Помимо провала в этой операции, мы возьмем на себя тыловое и техническое обеспечение. Есть ли желающие?
— Сами вы кого видите? — спросил его Кирюта. Вот и он решил немного вылезти на первый край и Корнев, и Богомиров себя уже показали сегодня. Теперь и он следующий.
— Трофим? — обратился к Трофимову отец, как-то панибрацки к другу детства.
— Нет, — немного подумав, ответил он. — В этой операции я понял, что чего-то не понимаю… На тактическом уровне отработать укрепления попроще не вопрос, но на такой большой кусок я не смогу растянуть внимание. Даже не представляю, на что они способны в защите и как нам на это реагировать…
— Седой? — уточнил отец, что-то одно им понятное.
— Нет, — отказался Трофимов. — Дело не в замах и их количестве. Я просто не вижу картины и не знаю, как реагировать. Я всегда ориентировался на слаженность действий подразделений и личную силу бойцов и это себя оправдывало. Сейчас не так…
— Твои предложения? — бесцветным голосом спросил отец.
— Твой сын, — ответил Трофимов.
— Он уже участвовал, в операции и я могу сделать его командующим, но уверен, что ничего нового и принципиально другого он придумать не сможет, — ответил отец.
— Я про другого сына, — ответил Трофимов, и указал ладонью на меня. — Арсений показал, что не только видит на несколько шагов вперед, но и может правильно применить знания, которые у него имеются.
— Согласен, — сказал Петриченко, втихаря радуясь, потому что скорее всего и сам хотел предложить нечто подобное. — Приходится признать, что он показал себя достаточно подготовленным специалистом, который видит на несколько шагов вперед…
Я скосил взгляд на Богомирова. Мужчина явно напрягся, и только это позволило мне сообразить, что вот именно этого момента он и опасался.
Отчетливо стало попахивать подставой. Как ни крути, а любого другого молодого главу Рода, да хотя бы того же Луткова, наверняка разнесло бы от важности.
