— Конечно, просчитывал, — усмехнулся я. — Во-первых, напомню, до реализации нашего плана ещё далеко. Чтобы полностью воплотить его в жизнь, нужно намного больше денег, чем у нас сейчас имеется. Во-вторых, когда наш план вступит в финальную фазу, они ничего не смогут поделать. Объясню, почему. Смотри, финансовая привлекательность бизнеса в конкретной стране зависит от нескольких важных факторов: удобного, выгодного налогообложения, емкости рынка и установленных правил, гарантирующим коммерсантам «fair play», то есть честную игру для всех. В вашей стране провозглашена нерушимость частной собственности, которую регламентирует Билль о правах. Четвертая поправка к Конституции гласит: «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться. Ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтверждённого присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту». Это означает, что без достаточных, подтвержденных законом оснований, изъять акции не получится. А мы их не дадим. Плюс, если возникнут проблемы, наймем лучшую команду адвокатов, которые в суде разорвут претензии заявителей на клочки, заставят выплатить огромные суммы за клевету и ущерб деловой репутации.
А можно ещё вспомнить Пятую поправку: «государство 'не имеет права изымать частную собственность без справедливого возмещения». Так что, в любом случае, если ситуация обострится, отобьемся. В самом плохой ситуации, выйдем без потерь, даже с определенной прибылью. Ещё подключим прессу и телевидение, под соусом, что нашу собственность хотят отнять по надуманным предлогам и раздуем масштабный скандал? Представляешь, какой будет негативный эффект? Акции рухнут, рынки начнёт шатать, и имидж Америки как Мекки свободного предпринимательства полетит вниз. Никто такого не допустит. Тем более, мы ничего плохого не сделаем, обычная бизнес-стратегия, рассчитанная на получение максимальной прибыли. Проще договориться и дать нам заработать, чем устраивать войну, чреватую серьезными потрясениями для корпораций и фондового рынка. Плюс, чтобы гарантированно добиться цели, мы используем кнут и пряник: сначала загоним противников в угол, лишим свободы маневра, потом сделаем привлекательное предложение, избавляющее их от проблемы. Тут очень важно, правильно его подать и обернуть в красивую обертку.
— Как правильно подать? — поинтересовалась Мадлен. — Привести пример можешь?
— Запросто, — усмехнулся я. — Допустим, ты заходишь в ресторан, спрашиваешь, у официанта, что можно поесть. А он тебе нагло отвечает: «Есть жареный кусок дохлой коровы, позавчера убитой током на скотобойне». Твоя реакция?
— Фу, гадость, — поморщилась мисс Рокволд. — Пошлю его, и поеду в другое место.
— Правильно, — одобрил я. — Тебе ответили так, чтобы вызвать отвращение. А если он скажет: «К вашим услугам нежнейший говяжий стейк, приготовленный на гриле и прожаренный до золотисто-коричневой хрустящей корочки»?
— Наверно, всё-таки закажу, интересно попробовать, — улыбнулась девушка. — Ты так это подал, что слюнки потекли. Я даже представила этот кусок мяса.
— Вот видишь, тебе предложили одно и то же блюдо. Но в первом случае так, чтобы гарантированно психанула и ушла, а во втором, чтобы обязательно заказала. Вот так и мы, сделаем такое предложение, от которого будет невозможно отказаться. И образно говоря: подкрепим его с одной стороны добрым словом, с другой — пистолетом для убедительности.
— Пистолетом? — вопросительно изогнула бровь девушка.
— Я же сказал, это образное выражение, — ухмыльнулся я. — Разумеется, никто никому оружием угрожать не будет. Просто это будет реальный выход из того глухого угла, в который мы их загоним: на одной чаше весов эффективное решение проблемы, пусть и с потерей финансов, а на другой — полный крах.
О том, что это только первая часть моего плана по шатанию американских элит, я скромно промолчал. Не нужно Мадлен этого знать. Да и остальным тоже. Все детали я буду раскрывать постепенно, по ходу дела и только определенным лицам, задействованным в организации того или иного этапа операции, названной «Финансовым Армагеддоном». С недавних пор, к ней добавился ещё один интересный, но пока не до конца проработанный пункт. Посмотрим, удастся ли его реализовать. Но если даже не получится, остального с лихвой хватит, чтобы качнуть экономику и кошельки элит. Надеюсь, хорошая встряска, заставит американцев сконцентрироваться на своих проблемах и не совать нос в дела других стран.
— Дай бог, чтобы всё получилось, — вздохнула мисс Рокволд. — Придумано, конечно, здорово. Мозги у тебя отлично работают. Но вот как будет в реальности, посмотрим.
— Нормально будет, — заверил я. — Сама увидишь. Если, конечно, сделаем всё, как задумывалось, и нигде не допустим ошибок.
— Ладно, давай тогда выпьем за успех нашего предприятия, — девушка отсалютовала бокалом.
— Давай, — согласился я, поднимая свой фужер в ответном жесте.
Я неторопливо смаковал вино, наслаждаясь насыщенным вкусом, вобравшим в себя сладкую кислинку спелого, согретого солнцем винограда, ванили и древесины.
Мадлен тоже задумчиво потягивала напиток, занятая своими мыслями.
— О чём думаешь? — поинтересовался я.
— Да, так вспомнилось, послезавтра мне надо выиграть тендер на покупку одного здания, — сообщила девушка. — Прикидываю, как действовать.
— Кстати, насчёт тендеров мне тоже кое-что вспомнилось, — ухмыльнулся я.
— Расскажи.
— У вас есть такой астронавт Джон Гленн, сейчас он сенатор от штата Огайо.
— Я его знаю, — оживилась мисс Рокволд. — Даже лично общалась. Он пару раз к деду приезжал и на нескольких приемах виделись. Рассказывай, что он там с тендерами намудрил.
— Ничего особенного. Когда он в шестьдесят втором совершил орбитальный полет на корабле «Меркурий-Атлас-6», а потом вернулся обратно на Землю, у него брали интервью. И журналист задал ему такой вопрос: «Что вы чувствовали, когда проходили подготовку к полету в космос? На что Гленн ответил: 'То же самое, что и вы, если бы знали, что полетите на корабле, состоящим из двух миллионов элементов и деталей, причем каждый изготавливал тот, кто на тендере предложил нашему правительству самую маленькую цену».
Мадлен звонко расхохоталась, отодвинула стул и встала:
— Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Подошла к статуе, находящейся в небольшой нише, нажала пальчиками на нос и глаза. Статуя с частью стены отошла в сторону.
За ней оказалась спальня. Огромное двуспальное ложе, украшенное прозрачным балдахином, телесного цвета, сияли неярким желтым светом подсвечники у изголовья, напоминавшие свечи. Сквозь тьму ночи, сияло разноцветными отблесками огней рекламы панорамное окно, с убранными шторами.
— Подожди меня здесь, — попросила девушка. — Через минутку вернусь.
Я молча кивнул, завороженный зрелищем ночного города…
Мадлен появилась бесшумно, ступая мягко как кошка. Я инстинктивно уловил присутствие девушки, увидел в окне силуэт, повернулся. С плеч девушки спал тоненький полупрозрачный халатик, похожая на изящную фарфоровую статуэтку фигурка внучки миллиардера замерла передо мной. Мой взгляд скользнул по тонкой шее, высокой груди, напрягшимся ареолам розовых сосков, тонкой талии и изящным стройным ножкам. Я непроизвольно сглотнул от нахлынувшего желания.
— Майк, возьми меня сейчас, нежно и страстно, — прожурчал звонкий голосок внучки миллиардера.
Я, уже почти ничего не соображая, шагнул вперед, схватил вздохнувшую девушку за талию, яростно притиснул к себе и впился в приоткрытые алые губки…
Любовью мы занимались как в последний раз, кровать тряслась и негодующе скрипела, ковер, висевший над кроватью, угрожающе качался, но нам было все равно. И опять уснули, когда ночная мгла начала сереть, а рассвет только начал окрашивать светлеющий горизонт неба первой робкой полосой нежно-розового багрянца.
