Теперь, когда наладились регулярные встречи с живым, реальным человеком с Родины, настоящим профессионалом, я наконец в полной мере осознала, что работаю на собственный страх и риск. Я перестала опираться на нейроэнергетические связи, и они стали казаться блёклыми, далёкими. Между тем Герман не предотвратит моих промахов и не поможет расхлебать их последствий, потому что это попросту невозможно. Он мог только выслушать меня и дать дельные инструкции. Остальное – сама. Одна…
Только теперь я догадываюсь, почему Герман вёл себя настолько сурово со мной. Он видел и мою неопытность, и юношескую незрелость. Он не мог не переживать за меня. К тому же из дома, где тоже беспокоились, его дополнительно подогревали. Я слишком уважала этого человека, чтобы копаться в его глубоко потаённых чувствах. А он в глубине души отчаянно переживал и за меня, и за общее дело, к которому я оказалась через него причастна и которое могла провалить одним неосторожным шагом. Потому и строжил меня до потери пульса: чтоб отвратить беду…
Кое-как продремав до утра кто где, отправились в обратный путь. Без Йозефа пришлось перемещаться поездом. Серое, низкое небо, голые деревья, зелёная трава лугов, поля – то чёрные, то покрытые жухлой стернёй, серые каменные дома. Стук колёс, мерное покачивание. Протрезвевшие, задумчивые, мужчины спокойно беседовали о каких-то несущественных служебных делах: кому-то задерживают очередное звание, у кого-то строг начальник, кто-то жалуется на качество питания, а другой доволен пайком, кто-то из сослуживцев рассказал курьёзную историю…
Я вполуха, да прислушивалась: разве не важно, например, узнать, что кого-то из научных подразделений, по слухам, переводят в действующую армию? Я приняла информацию к сведению, но я была далеко.
С самого начала, как поезд тронулся, мне вспомнилась теплушка, что неторопливо катила из Москвы сквозь страну, в эвакуацию. Теплушка с жарко натопленной печкой-буржуйкой, с маленьким окном, за которым проплывали незнакомые, но чем-то такие родные пейзажи. Дверь тамбура распахнута до упора, колёса не стучат – грохочут, вагон встряхивает на стыках, за дверью – невообразимая ширь волжских просторов. Мужчины в военной форме и девушки, одетые по-домашнему, сидят, тесно сгрудившись, на деревянных нарах, покрытых жёсткими шерстяными одеялами, вокруг узкого, сколоченного из грубых досок стола. Неоглядные дали по сторонам, живописное осеннее Предуралье, поражающие взгляд своей бескрайностью, залитые солнцем степи, таинственные горы с чудными белыми вершинами. Снег? Откуда ж там снег, если вокруг его нет?! Песни, весёлые разговоры, лото; затаённая горечь, напряжённое ожидание; учёба. Стук колёс, затерянные во Вселенной полустанки. Ворожба пространства и времени. Великие энергии. Товарищи и подруги. Внимание, забота, доверие, чувство причастности к большому и важному делу, сплочённости и острого интереса…
Степь, покрытая сухим травостоем, в обрамлении далёких белых вершин. Негромкий твёрдый голос: «Сегодня я не приму твоего ответа. Даю тебе сутки. Подумай как следует: готова ли ты?»
Всё, чего дороже для меня нет на свете и что не назвать одним словом, вспыхнуло и промелькнуло стремительно…
Сумеречно – будто не рассветало, за окном пошли унылые городские окраины с одинаково запылёнными заводами, домами, дорогами, травой. Однако минорное настроение окончательно отпустило меня.
Наступивший год определённо нёс с собой большие перемены; по всем признакам судя – только к лучшему.
Ну, здравствуй, год с красивым номером сорок четыре! Не подведи!
Иван Кузнецов
Глубокий поиск. Книга 3. Долг
…Что с нею, спросит у нее
Чужой, не знавший нас мужчина.
А у нее сверкнет слеза,
И, вздрогнув, словно от удара,
Она поднимет вдруг глаза
С далеким отблеском пожара…
К. Симонов Через двадцать лет
© И. Кузнецов, 2020
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2020
© «Центрполиграф», 2020
Часть седьмая
Домой!
– Теперь о Таисии. Вы хлопотали о её переводе в ваше ведомство. Это так?
– Готовил рапорт, так. Но…
– А вы что скажете?
– Отдел нейроэнергетики на данный момент не располагает кадрами и не имеет условий для самостоятельного обеспечения нелегального положения Таисии и её нелегальной деятельности.
– Хм! Складно излагаете. Готовились?
– Так точно!
– Ваши предложения.
– Прошу прощения, разрешите кое-что прояснить, прежде чем Кирилл Сергеевич начнёт отвечать? Думаю, часть проблемы сразу снимем.
– Хорошо, слушаем вас.
– Вопрос о полном переподчинении Таисии был поставлен поспешно и несвоевременно. Тут полностью моя вина, признаю ошибку… которая, к сожалению, стоила…
– К делу!
– На данный момент её нелегальная работа более эффективна в тесной сцепке со специалистами по нейроэнергетике. Когда задачи, стоящие перед ней на данном этапе, будут исчерпаны, можно будет вернуть её, провести полноценную подготовку и проработать новое внедрение. А сейчас мы готовы оставить всё как есть.
– Вы, насколько я знаю, неоднократно жаловались на грубые нарушения режима секретности, связанные с таким положением. Что же, вас это перестало беспокоить? Или у меня неверные сведения?
– Верные. Беспокоит по-прежнему, но мы готовы идти на компромисс. Лаборатория всегда шла нам навстречу в решении этого вопроса.
– Компромисс – плохая штука: каждый проигрывает. Кирилл Сергеевич, ваше мнение!
– Возможно, прозвучит неожиданно. Но я провёл совещание… Идея не моя: это коллективное мнение специалистов, которые знают Таисию, её возможности… Вначале – аргументы. Точнее, два основных тезиса.
– Покороче!
– Так точно! Первое. Таисия в целом выполнила задачи, которые ставила Лаборатория. Второе. Она очень нужна здесь. Очень! Мы предлагаем отозвать её как можно скорее.
– Что?!
– Ну хорошо, поясните теперь.
– Таисия набрала колоссальный материал по ведению немцами нейроэнергетической войны. Но большую часть этого материала она не имеет возможности до нас донести, так как… простите, это совсем не в упрёк товарищам!.. Невозможно передать через неспециалиста. Неспециалист…
– Не нужно пояснений: это очевидно. Что ещё у вас?
– Нам очень бы пригодилась её информация. Для этого надо услышать её лично.
– Можем организовать ей встречу на нейтральной территории с одним из ваших специалистов. Это непросто, но возможно.
– Да? А!.. Спасибо. Учтём… Но есть другая причина. Таисия единственная умеет входить в сознание противника. Она подстраивается, входит незаметно. Это называется идентификация. Больше так никто пока не умеет. Кроме того, она изучила способы оккультной защиты немецкого комсостава, так сказать, с близкого расстояния. Только она способна проводить внеконтактное воздействие в сочетании с идентификацией. Эксперименты с ней, проведённые в сорок первом, дали серьёзные, положительные результаты.
– Всё же хотите перевести её на диверсионную работу? Жаль! У неё такой богатый потенциал в добывании стратегической информации, в манипуляции. Поверьте, такая женщина… девушка – большая редкость!
– Но во внеконтактном внесознательном воздействии она вообще уникальна.
– Быстро вы, Кирилл Сергеевич, освоились с терминологией. Когда это вы успели? Там же голову можно сломать!
– Разрешите?
– Говорите.
