Локи. Дилогия (СИ) - Горъ Василий

Эпилог

Эпилог. Дарья Федосеева.

11 апреля 2352 года по ЕГК.

…Перелет от Летнего Дворца до космодрома прошел мимо меня – до смерти устав от награждения, последовавшего за ним приёма и шестичасовой «беседы», во время которой Император и три его ближайших помощника доводили до Логачева свои пожелания, я отключилась чуть ли не раньше, чем упала в кресло «Жути». И продрыхла до самого приземления на летную палубу «Святогора». Хотя нет, дрыхла даже после того, как выбралась из машины. Просто стоя. Поэтому процесс ее фиксации на месте стыковочными замками субъективно уложился в одно-единственное мгновение. Зато неплохо взбодрило «прощание» с тяжелыми ботами огневой поддержки «Руслан», которые, как оказалось, не только сопровождали нас от Летнего Дворца, но и терпеливо дожидались завершения швартовки флаера: когда угольно-черные угловатые машины с эмблемами Императорской Гвардии на боковых обтекателях, крыше и днище включили всю иллюминацию и, одновременно клюнув носом, начали разгоняться вдоль рулежной дорожки, я, полуослепшая от разноцветных «зайчиков» в глазах, с большим трудом удержала рвущиеся наружу проклятия.

Зрение вернулось в норму только на адмиральской палубе, куда нас любезно проводил вахтенный офицер. Там я отцепилась от предплечья Ярослава, помахала ручкой ИСБ-шницам, обнаружившимся у соседней двери, и вломилась в «нашу» каюту.

Следующие несколько минут тоже не помню – реальность «мигнула», и хорошо знакомая обстановка гостиной вдруг сменилась полупрозрачными стенками душевой кабинки, а с ее потолка вдруг хлынул теплый дождик. Сил возмущаться коварству Локи и Панацеи не было. Равно, как и самостоятельно мыться. Поэтому я просто развела руками и виновато вздохнула.

Намек был понят правильно, и меня даже начали мылить. Но через считанные мгновения после прикосновения сразу четырех ладоней сон как ветром сдуло. Ибо сознание, балансирующее на грани забытья, уловило слово «будущее», сорвавшееся с губ Забавы. И вышибло меня в реальность:

- Как я понимаю, наши планы на будущее опять накрылись посадочной плитой от линкора?

Ярослав, обнаружившийся прямо передо мной, отрицательно помотал головой:

- Я бы так не сказал. Да, придется опять изображать наживку. Зато не просто так – после того, как этот договор будет закрыт, нас примут в любое спецподразделение с распростертыми объятиями. И, с достаточно большой долей вероятности, позволят заключить контракты на не самых кабальных условиях.

- Угу… - поддакнула я. И озвучила мысль, до которой додумалась еще во время приема: – Особенно, если ты наступишь на горло собственной гордости и попросишь помощи у князя Прозоровского.

- Наступлю. И попрошу. Даю слово… - без тени улыбки пообещал он.

Я облегченно перевела дух и заулыбалась. А Беклемишева, развеселившись, задала не очень понятный вопрос:

- Значит, дело за малым?

- Угу… - подтвердил он, как обычно, услышав в ее вопросе гораздо больше меня. Потом сделал коротенькую паузу и хищно оскалился: - Не дать себя сожрать…

Вторая книга тут - https://author.today/work/132590

Порубежник-2 Отец Горечи

Глава 1

Первая книга тут - https://author.today/work/128667

Глава 1. Ярослав Логачев.

14 мая 2352 года по ЕГК .

Желание послать Бабичевых куда подальше появилось чуть ли не на второй минуте совместного обеда и усиливалось с каждой фразой, взглядом или жестом Егора Евгеньевича, его супруги и их отпрысков. О том, что князь ушел в запас с должности начальника службы тыла Второго Ударного флота ВКС, я узнал из досье еще накануне. И догадывался, что эта личность привыкла грести под себя похлеще тяжелого горнопроходческого комбайна. Но не ожидал, что этим же талантом будут обладать и все остальные члены его семьи! Нет, с самого начала все выглядело благообразнее некуда – Бабичевы-старшие чертовски витиевато и многословно поблагодарили нас за спасение единственной дочери, а оба их сына по очереди пообещали отплатить добром за добро. Правда, не вдаваясь в конкретику. А потом началось шоу: трое мужчин и одна дама принялись выяснять, чем нас одарили Романовы, что мы «урвали» у глав родов остальных спасенных и какими рычагами влияния нам удалось обзавестись. Естественно, выясняли не в лоб, а в форме неторопливой беседы, зато весьма профессионально: пока глава семьи задавал генеральную линию разговора, его отпрыски обеспечивали плотный «звуковой фон» в лучших традициях школы эриксонианского гипноза и параллельно делали все, чтобы обаять Забаву с Дашей, Полина Семеновна интересовалась «всякими глупостями», а дочурка усиленно соблазняла меня. Что интересно, обедом, как таковым, даже не пахло – на сервированном столе стояла лишь ваза с белыми чайными розами, а живые официанты, обслуживающие остальных посетителей ресторана «Острог», послушно обходили нас стороной. Видимо, для того чтобы ненароком не помешать процессу оболванивания дурней с периферии.

Только мы, «дурни», все никак не оболванивались: Беклемишева с Федосеевой усиленно изображали мебель, а я так же усиленно работал. В смысле, демонстрировал Бабичевым образ молчуна-тугодума, не всегда понимающего, о чем ему талдычат. Что было не так уж и сложно, ведь в то же самое время я пересматривал на большом экране тактического комплекса некоторые фрагменты монологов собеседников, чтобы понять, записи каких моих предыдущих встреч прикупили или заиграли сотрудники службы безопасности этого рода, контролировал обстановку в ресторане и вокруг него через камеры трех звеньев микродронов, поднятых в воздух сразу после прилета, возился с искином системы безопасности заведения и общался с командиром группы подстраховки.

Увы, играть в подобные игры с не очень старым, зато чрезвычайно опытным функционером удавалось недолго – не получив внятного ответа ни на один действительно интересующий вопрос, князь решил обострить ситуацию и сделал вид, что обиделся:

- Ярослав Викторович, вы нас вообще слушаете?

Я утвердительно кивнул:

- Да, конечно. Только понимать – не понимаю.

- Простите?

- Судя по внутренней логике этого завуалированного допроса, прежде чем пригласить нас в этот ресторан, вы, ваша супруга и ваши отпрыски проштудировали записи как минимум восьми аналогичных встреч, наметили некие цели и распределили роли в планируемой «беседе». Объем работы, проделанный сотрудниками вашей службы безопасности, восхищает: они не только собрали весь доступный материал по мне и моей команде, но и дали вам возможность как следует подготовиться к этой встрече. А вот про аналитиков не скажу ровным счетом ничего – по моим ощущениям, вы тупо забыли к ним обратиться. В противном случае не стали бы нас настолько недооценивать!

Князь среагировал не столько на смысл последнего предложения, сколько на презрительные интонации, с которыми я произнес два последних слова – пошел красными пятнами и попытался что-то сказать, но не тут-то было:

- Егор Евгеньевич, я вас, помнится, не перебивал, поэтому позвольте договорить.

Позволил. В смысле, заставил себя замолчать. Вот я и развернулся во всю ширь своей души:

- На «Левиафан» мы попали совершенно случайно, старались выжить и не считаем, что сделали что-то особенное для его пассажиров и членов экипажа. К развалу заговора и предотвращению войны с Новой Америкой тоже имеем весьма опосредованное отношение: получили нужную информацию, можно сказать, в процессе борьбы за свою жизнь, сделали напрашивающиеся выводы и передали их куда следует. Тем не менее, с родичами некоторых спасенных все-таки встречались. Но не из меркантильных интересов, а для того, чтобы дать возможность сказать простое человеческое «спасибо» тем, кому это требовалось. При этом все предыдущие встречи прошли, если можно так выразиться, по одному и тому же сценарию – нас благодарили. Долго и искренне. А затем пытались что-то предложить. Вы же, Бабичевы, оказались куда оригинальнее: использовав одну-единственную фразу о спасении дочери в качестве завязки разговора, принялись выяснять, что с нас можно поиметь. Я не люблю плести словесные кружева, поэтому ограничусь одним словом – ни-че-го! Впрочем, если вы настолько нуждаетесь, то мы, так и быть, оплатим тот самый обед, на который вы нас, вроде как, пригласили. Только компанию не составим. Ибо…