«Хозяин, это я», — раздался в голове голос Куся.
«Твою мать, Кусь! — в сердцах выругался я. — А больше не в кого было превратиться? Я тебя чуть не раздавил… ты же знаешь, как я отношусь к этим гадам…»
'Ну, раздавить было бы проблематично, — возразил тот, — по крайней мере, ногой точно не раздавил бы. Там у меня щит имеется. Зато можно куда угодно пролезть. Щелей в полу академии хватает!
Я только и мог, что покачать головой. По идее он, конечно, прав.
«Тогда следи за ним. Потом отправляйся в особняк. Только ради всех богов, прими другой образ. Я поговорю с ректором и отправлюсь туда тоже».
Таракан шмыгнул в какую-то еле заметную дырку и исчез.
А я, всплеснув руками, отправился в столовую. Перекусил плотно, чем подтвердил золотое правило о том, что аппетит приходит во время еды. И направился в кабинет Чернова.
Мы устроились в удобных креслах. Секретарша принесла кофе, и он оказался просто изумительным. Признаюсь, каждый день ходил бы сюда кофе пить… только не в кабинете Чернова, конечно.
— Итак, — произнес хозяин кабинета, осторожно пригубив ароматный горячий напиток. — Как моя Виктория? Как она себя вела? Достойно?
— Достойно, — успокоил я его.
— Рассказывайте. Я уже понял, что в разломе что-то произошло. Что-то плохое. Хотя вроде все целы, — добавил он. — Мне Ветрова докладывала.
— Целы, — кивнул я, — но, к сожалению, в самом разломе произошла неприятная ситуация…
Я коротко рассказал ректору о произошедшем. Понятно, про демоническую руку не рассказывал, зато постарался конкретно описать, что происходило в разломе, и поделился своими соображениями на этот счет, относительно Щебекина. Ну а в конце выложил на стол те самые артефакты подавления.
— А то, что их подложил именно Щебекин, вы можете доказать? — скептически поинтересовался он.
— Адам Аристархович, вы же знаете, что можно считать ауру человека, который их активировал! Есть же сканер ауры.
— Знаю, — проворчал тот, тяжело посмотрев на меня, покопался в ящиках стола и выложил на стол небольшой прибор.
— Это сканер ауры, — сообщил он мне, — специально держу при себе. Правда, таких вопиющих случаев у нас со времен основания академии, если я правильно помню, не было. Но иногда я его применял. В него заложены ауры всех преподавателей. Так что давайте проверим.
— Меня вы вроде не сканировали… — задумался я.
— Сканировал, — едва заметно улыбнулся Чернов. — Это необязательно делать напрямую.
Чернов провел прибором над артефактами, лежащими на столе, и тот засветился еле заметным зеленым светом. Он нахмурился и поднес его к глазам. Некоторое время он молча изучал его, после чего наконец положил на стол и посмотрел на меня.
Ректор выглядел совершенно раздавленным, но надо отдать должное, Адам Аристархович быстро взял себя в руки. Лицо его вдруг стало строгим, и я невольно вздрогнул. От Чернова пахнуло каким-то могильным холодом. М-да… таким я еще его не видел. В глазах его плескалась холодная ярость.
— Кхм, как-то слишком даже для Щебекина. Подложить артефакты подавления, чтобы избавиться от вас? А студенты⁈ Кто об этом знает еще? Об артефактах? — строго посмотрел он на меня
— Только Венетов, Сидельникова и я, — ответил ему.
— Отлично, — кивнул ректор, и я увидел, что он слегка расслабился. — В таком случае больше никому знать об этом не надо. Вы же понимаете, почему? — вопросительно взглянул он на меня.
— Понимаю.
— Любая огласка подобного дела — это огромное несмываемое пятно на нашей академии! — горячо заявил он. — Начнутся комиссии, проверки, да и какой урон репутации! Такого не было за все время ее существования! Так что если барон Щебекин отправится в тюрьму, нам от этого легче не станет.
— Тогда что делать? — поинтересовался я.
— Завтра, ни у вас, ни у Шебекина последней пары нет. Я приглашу его к себе. Лучше в дом, а не сюда, — задумчиво ответил он. Так что к шестнадцати ноль-ноль подходите туда.
— И вы…
— Да, Артем Витальевич, думаю, мы сделаем барону предложение, от которого он не сможет отказаться, — скупо улыбнулся ректор. — Артефакты я, с вашего позволения, заберу, — он сгреб камешки и высыпал в нижний ящик стола. — В любом случае поверьте, в моей академии этот человек работать не будет!
В принципе, я примерно чего-то такого и ожидал. Что ж… посмотрим, что будет завтра. Как по мне, то даже тюрьма — слишком мягкое наказание для этого ублюдка…
— А сейчас, — вдруг по-отечески заботливым тоном произнес ректор, — идите домой, Артем. Отдохните! У вас был сегодня тяжелый день. И не переживайте. Может, не сейчас, но позже барон обязательно понесет заслуженное наказание. Это я гарантирую.
Я понял, что на этом наш разговор закончен.
— Артем Витальевич, — остановил меня в дверях Чернов, — у вас теперь каждый вторник будет поход со студентами в разломы. Ну это касаемо ваших двух групп. Кстати, премия за поход придёт вместе с зарплатой.
— А остальные кто будет водить? — слегка удивленно поинтересовался я, проигнорировав упоминание о премии. Сдались мне те копейки…
— Ну, у нас есть господин Венетов и госпожа Сидельникова, — сообщил мне тот, — да и барон Щебекин вызвался лично сопровождать их. Ну, теперь понятное дело, что это невозможно.
— Чего? — вырвалось у меня и я с широко открытыми глазами уставился на Адама Аристарховича. — Он сам собирался идти?
— Да, собирается, — кивнул тот. — А чего вы удивляетесь, Артем? Он все же был заведующим кафедрой Демонологии и Химерологии. Кому еще, как не ему…
Слово «был» от меня не укрылось. Но вот интересно, где он найдет замену? Да еще в начале учебного сезона? Меня точно не сделают, просто потому, что не отработал здесь ещё и года. Думаю, такого никто не поймет и в первую очередь Воронцов.
— Идите, Артем, отдыхайте, — повторил ректор повелительным тоном, — все завтра!
Мне ничего не оставалось, как выйти из кабинета.
Когда я вышел из академии, на часах показывало шестнадцать ноль-ноль. Но после разговора с ректором я слегка задержался. Егор поймал меня уже на улице, во дворе академии.
— Ну что? — поинтересовался я у хмурого парня. — Что там вам господин барон говорил?
— Да ничего не говорил, — проворчал тот, — то ли похвалил, то ли отчитал. Щепку не поймешь! Выглядел он расстроенным. Пытался расспросить подробности похода, но мы не рассказали. Думаю, он студентов будет расспрашивать. Мне кажется, он пытался узнать, что с амулетами. Напрямую сказать он этого, понятное дело, не мог, и маскировал все заботой о студентах. Козел… я еле сдержался, чтобы не высказать ему, кто он на самом деле!
— И хорошо, что сдержался, — похвалил я его, — от этого никому легче бы не стало, а проблемы ты себе точно заработал бы.
— Понимаю, — кивнул Егор, — поэтому и терпел. А как насчет ректора? О чем вы говорили?
— Да в принципе все в порядке. К моему рассказу господин Чернов отнесся серьезно, — я решил не посвящать парня в наши с ректором планы, — к тому же наши доказательства были весьма убедительны. Думаю, завтра у нас будут хорошие новости.
— Надеюсь, — облегченно улыбнулся Венетов.
— Со студентами еще раз надо поговорить, — посоветовал ему, — чтобы молчали.
— Хорошо, — кивнул он. — Они еще не ушли вроде. Вот и поговорю!
На этом мы и расстались.
До дома я доехал уже на машине. Надо привыкать. Вообще, конечно, удобно, ничего не скажешь.
По пути позвонил Алексей и сообщил, что для принесения клятвы все готово. Так что я забрал из своего особняка его, Мизуки, Ки и Руслана, и мы все вместе отправились в ближайшее отделение имперской канцелярии.
Честно говоря, я особо и не знал, как это происходит, но оказалось все быстро. Невзрачного вида чиновник вынес нам документы, в которых расписались мои спутники, затем они расписались под текстом клятвы, проговорив её устно, и их официально включили в Род Громовых.
Алексей вернул себя родовую фамилию и стал Алексеем Громовым. И как ни странно, так же поступила и Мизуки, став теперь Мариной Громовой. Удивила меня, если честно, но приятно удивила.
