Сергей же, может, и желал разобраться в этом деле, жаждал справедливости, но страх за свою жизнь был сильнее. Со мной он был честен, и это уже вызывало уважение. Но я также видел, что внутри него пока не было того стержня, который заставляет идти до конца, несмотря на угрозы. Стрижин был ещё слишком молод и неопытен для таких игр, да и в целом он прав — от него проще избавиться, чем пытаться замять то, что он, возможно, нароет в процессе.
— Понимаю, — сказал я тихо, глядя в его глаза, в которых отражались стыд и толика страха за эту ситуацию. — Ты сделал всё, что мог. И этого уже достаточно. Но дальше я возьму это на себя. Так будет, действительно, лучше.
— Если тебе нужна будет помощь — ты всегда можешь на меня рассчитывать, — сказал Сергей, после чего облегчённо выдохнул, словно гора с плеч свалилась.
Он был благодарен, что я не стал укорять его за страх, не обвинил в трусости — это легко читалось по его лицу. Стрижин был хорошим парнем, искренним, но ещё не готовым пожертвовать собой ради справедливости и тех идеалов, к которым он стремится.
Я вспомнил себя в прошлой жизни. Когда-то и я был таким — полон желания помочь, но не готовым рисковать. Со временем это изменилось. Ты понимаешь, что можешь защитить огромное количество людей, и это становится целью твоей жизни. Ради этого ты готов идти на риск.
— Спасибо, Максим, — сказал он, убирая с лица прядь волос. — Если что, я помогу, чем смогу. Но дальше я не могу идти. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Я кивнул, не подавая виду, что на самом деле уже давно понял его. Сергей поднялся, ещё раз коротко кивнул и, бросив на меня последний взгляд, вышел из кабинета. Я остался наедине с весьма опасной папкой.
Взяв её в руки, я почувствовал, как тяжесть физическая переходит в тяжесть моральную. Эти бумаги могли раскрыть многое. Но что именно? И насколько опасными были те, на кого наткнулся Сергей? А сколько из этого я еще смогу дополнить, используя свой доступ к архивам Бюро?
— Ну что ж, — пробормотал я себе, открывая папку, — давай посмотрим, что ты тут накопал.
Первое, что бросилось мне в глаза — это фотографии. Мужчины средних лет, в строгих мундирах, с пустыми лицами, которые привыкли скрывать эмоции за масками власти и дисциплины. Вот он, Державин, тот самый полковник, что сделал ставку на китайскую картину. Рядом с ним ещё несколько человек, среди которых выделялись две фигуры: первый — генерал-майор в отставке, чья фамилия мне показалась знакомой, и второй — представитель старинного дворянского рода, который долгие годы занимал пост в военном ведомстве.
Все они были людьми не просто влиятельными. Эти люди были той самой силой, которая поддерживала армию и её интересы. Каждый из них обладал связями, финансами и, что важнее всего, доступом к тем ресурсам, с которыми можно было купить половину столицы.
Я просматривал документы, изучая их биографии, связи, финансовые отчёты. Всё указывало на одно: эти люди имели слишком много общего. И их объединяло не только то, что они участвовали в аукционе. Нет, тут было что-то большее. Их объединяла одна, по сути, фракция, один человек. И это прослеживалось в ряде благотворительных пожертвований и ряде других мелочей, которые могли ускользнуть от взгляда проверяющих.
Этим человеком был второй принц — Михаил Алексеевич Романов.
— Чёрт возьми, — пробормотал я, откидываясь на спинку кресла.
Михаил Алексеевич. Второй принц. Гений тактики и стратегии, по словам отца. Он всегда держался в стороне от политических игр при дворе, предпочитая военные кампании и не слишком любил заходить в границы столицы. Но что, если он был куда глубже вовлечён в эти игры, чем казалось на первый взгляд? Что, если все эти люди действовали не по своей воле, а по его приказу?
Я просмотрел ещё несколько документов, и картина начала складываться. Все они, так или иначе, поддерживали второго принца. Кто-то состоял в его ближайшем окружении, кто-то финансировал его кампании. Некоторые документы указывали на то, что эти люди были связаны с поставками на военные склады, а другие — с финансированием проектов, которые, на первый взгляд, казались вполне законными. Но прямых подтверждений не было, это лишь предположение.
— Ну-ну, — пробормотал я, листая одну из страниц. — Всё ведёт к тому, что Михаил Алексеевич стоит за этим. Но зачем? И почему они пришли на аукцион так открыто, не проще было бы использовать подставных людей?
Вопросы роились в голове, но ясных ответов не было. Если они, действительно, были частью его фракции, то зачем приходить на аукцион лично? Такие влиятельные люди не стали бы рисковать, показывая свои лица в столь открытой манере. Они бы отправили кого-то другого, кого-то менее заметного.
Я закрыл папку и задумался. Что-то тут было не так. Всё складывалось слишком гладко, слишком очевидно. Эти люди были не из тех, кто допускает такие грубые ошибки. Либо они решили, что им нечего бояться, либо это была ловушка. Ловушка для таких, как я.
Или…
Может, кто-то хочет подставить второго принца или заставить его нервничать и допускать ошибки? Учитывая нравы столицы — такие интриги вполне уместны.
В итоге, если я сейчас дам делу ход, меня могут легко подставить и тогда даже влияния отца будет недостаточно, чтобы спасти меня.
— Нет, — сказал я себе. — Слишком рано. Слишком рискованно. Нужно познакомиться с самим Михаилом и его окружением. Только так я смогу понять, что происходит на самом деле. Только тогда можно будет принимать окончательное решение.
По крайней мере, раз я смог пообщаться с третьим принцем, то вполне могу и со вторым, нужно только правильно подобрать причину знакомства.
Я взял с собой папку с документами и направился к выходу. Конечно, я оставлю краткий отчёт о том, кто и что покупал на аукционе, но все свои выводы и догадки оставлю при себе. Пока я не узнаю больше, нельзя делать поспешных выводов. Да и Соколову пока лучше ничего не говорить, иначе наставник отберет у меня все документы и запретит этим заниматься.
Нет уж, если я взялся за дело, пусть даже сам император замешан — я не отступлюсь. Таков был мой путь в прошлой жизни, таким он, видимо, будет и в этой, вот только на этот раз никакой нож меня не возьмет. Зря я, что ли, столько страдал на тренировках дяди Эда?
* * *
Елена Андреевна Темникова сидела перед большим зеркалом в своей спальне, медленно расчёсывая длинные тёмные волосы. Женщина была красива собой и имела всю стать и властность, которая и положена аристократке с длинной родословной. В этом плане она могла поспорить с самыми влиятельными дамами при дворе императора и прекрасно знала это.
В отражении её глаза сверкали от раздражения, губы сжались в тонкую линию. Мысли её были далеки от спокойствия. Всё это время она пыталась сохранять видимость благопристойности, но внутри женщины бушевала настоящая буря.
Её муж, Николай Владимирович, в последнее время стал уделять всё больше внимания своему незаконнорожденному сыну, Максиму. Этот молодой человек, словно серая тень, ворвался в их жизнь, и с тех пор все разговоры в доме только и сводились к его успехам, к его победам, к его остроумию и к его способностям. Елена Андреевна с трудом могла сдерживать свою ярость каждый раз, когда Николай Владимирович в очередной раз заводил разговор об успехах Максима. Незаконнорожденного!
Она сжала зубы, вспоминая, как её муж хвалил старшего сына, приводя его в пример и даже не удостоив Александра, своего родного сына, ни единого слова похвалы. Это было невыносимо. Она вложила всю свою душу в воспитание Александра, стараясь сделать из него достойного наследника рода Темниковых, а теперь этот выскочка, который не должен был иметь никакого права на наследство, прямо на глазах крал у её сына его законное место.
«Этого нельзя допустить», — подумала Елена Андреевна, откладывая щётку и вставая с кресла. Её взгляд стал решительным, а руки, сжимавшие край стола, слегка дрожали от напряжения. Женщина давно вынашивала план, но только теперь решилась его воплотить.
