Генерал Оливер пошёл пятнами. Было видно, что он в бешенстве и лишь снобизм не позволяет ему показать это на своём лице.
— Ну, раз «конфиденциальные вопросы» закончились, приступим к обсуждению процедуры сдачи оставшихся ваших войск и депортации вас на Острова.
Генерал вскинулся.
— Не бойтесь! Не остров Святой Елены я имел ввиду. — усмехнулся Румата. — А всего-то Британию.
* * *
Причалы Порт-Элизабет
Яхта долго мостилась между кораблями, забившими подходы к пирсу Порт-Элизабет. Лес мачт от разных парусных транспортных судов, что когда-то, точнее не так давно, прибыли в порт, с грузами для английской армии, внушал уважение. Были заметны и пароходы среди них, но сама яхта братьев смотрелась на их фоне как футуристический артефакт.
Принимали швартовы босые негры в белых штанах. Белые же люди стояли чуть поодаль. Командуя. И видно было, что это именно англичане. Только скромно стоящая чуть в стороне от этих портовых служащих фигура сильно выделялась на фоне всех прочих. И не военной формой, а необычным для этих мест нарядом.
Все местные белые щеголяли либо в сугубо английском колониальном прикиде — в песочного цвета френчах, галифе и пробковых шлемах, либо одетые по современной европейской моде. Было видно даже несколько дам в красивеньких шляпках и платьях до пят будто только что сбежавших от Парижской модистки. Вокруг них, обложенных сумочками, сумками сумищами и сундуками бегали кругами дети, также одетые по чисто английской моде, принятой для высшего сословия.
Этот же, был больше похож на помесь ковбоя с бурским рейнджером: широкополая шляпа, бросающая тень на всё лицо, синяя рубаха, поверх которой красовалась плотная жилетка со множеством карманов, из которых торчало что-то металлическое, синие штаны, заправленные в ботинки с высоким голенищем и кобура на поясе. Только вот из кобуры торчала рукоятка чего-то более современного и гораздо более эффективного, нежели простые кольты и наганы широко здесь распространённые.
Василий с удовольствием глянув на озадаченные мины портовых, когда «сам собой» развернулся фрагмент борта яхты, на ходу раскладываясь в шикарный трап и с блаженной миной на лице вышел на бетон причала.
— О-о! Наконец-то-о! — вырвалось у него. Ощущать под ногами не качающуюся палубу корабля, а твердь и не думающую колебаться и уходить из-под ног, доставляло ему неземное наслаждение.
Он потоптался по бетону будто не веря в собственное счастье и поднял глаза на подваливших портовых бюрократов. Но они тут же, приподняв каждый шляпы, убрались, когда увидели улыбающегося им «рейнджера».
Григорий сгрёб в охапку брата и приподнял его в воздух.
— Положи на место, медведь! — вырвалось у Василия. Напыщенные дамочки и прочие главы семейств, решившие бежать из Порт-Элизабет в родной Туманный Альбион, с осуждением взирали на эту картину.
Почувствовав снова под ногами твёрдую почву Василий тут же спросил.
— Ну что? Поздравлять с Победой?
— А то! — тут же надулся от гордости Григорий. — И тебя также туда же! Ведь принимал серьёзное участие…
— Да ла-адна! — отмахнулся Василий. — Это ты рисковал своей дурной головой, а мне-то что? Мне ничего!
— Не прибедняйся! — хлопнул Григорий брата по плечу. — Если бы не ты, нам бы было очень хреново! Кстати, может вернёмся в кают-компанию и продолжим беседу?
— Нет!!! — внезапно вскрикнул Василий. — Нафиг-нафиг!!! Я всё это время, ты не поверишь, МЕЧТАЛ как сойду на твёрдую почву и просто прогуляюсь по ней. Так что веди туда где тут можно перекусить. Там и поговорим.
— Эк тебя разобрало братец! Ну… Хозяин-барин. Но сразу же предупреждаю, что насчёт хорошо пожрать тут туго.
— Вот здесь?! — Василий оглядел панораму города, открывавшуюся с пирса. — Я вижу, тут довольно хорошо отстроились. Вон, и многоэтажные домишки есть. Во множестве… И что, никакой забегаловки или кабака? Ресторанов нет?
— По кабакам сейчас буры празднуют. Там не протолкнёшься. А рестораны, — закрыты. Хозяева поныкались по углам. Боятся. А обслуживающий персонал не знает что делать: то ли бежать куда глаза глядят от этих толп бородатых и суровых буров, то ли просто пережидать. Большинство просто пережидает период становления новой власти. Впрочем… Ладно! Пойдём ко мне. Я тут недалече поселился. Разносолов не обещаю, но бутылку хорошего вина плюс харч такой, чтобы не отравиться имеется.
— Показывай дорогу.
Но тут снова подкатился какой-то из портовых служак.
— Но, сэр! Э-э… — начал он.
— Ничего страшного! — отмахнулся от него Григорий. — Яхта заперта, никого там больше нет, а пост я сейчас сам поставлю.
— Как пожелаете сэр! — раскланялся портовый, а Григорий махнул куда-то в сторону.
Немедленно из толпы отбывающих и ожидающих вывалились бородачи, перепоясанные крест-накрест патронташами и степенно подвалили к Григорию. Выслушав указания, они также степенно подошли к трапу и стали в охранение.
— А Натин где? — спросил Василий, когда брат закончил раздавать указания.
— В Европу усвистела. — смерив ехидным взглядом Василия ответил Григорий. — там сейчас завершается наша операция.
— Какая?!
— Какая-какая… Англо-Бурская война!
— Блин!
— Ромбом…
У порта их ждал экипаж со скучающим на козлах буром.
Бур был колоритный. Чем-то он напоминал Василию дворника, что прибирал территорию недалеко от Санкт-Петербургской штаб-квартиры «Наследия». Такой же здоровенный, с лопатообразной бородой. Только на голове у него был не картуз, а широкополая шляпа. На ногах тяжёлые ботинки, которые по самые шнурки прикрывали тяжёлые кожаные брюки. Поверх изрядно выцветшего на палящем солнце пиджака висел ремень с кожаными коробочками, из которых торчали кончики пуль. Ну и дополнял сей образ до целостной картины, неизменный для армии республики карабин «Маузер» за спиной.
Правда, когда двинулись в дорогу, тут же с боков и сзади пристроились четыре всадника не менее колоритной, чем бур-кучер, наружности. Только ехали они с карабинами упёртыми в бедро.
Для пущей торжественности что-ли?
Ехали недолго. Но Василий даже успел налюбоваться узкими улицами с мостовой и двух-трёх-четырёх этажными, добротными домами по сторонам.
Улица Порт-Элизабет
Ему так осточертел вид океана вокруг, что даже это зрелище приносило своеобразное наслаждение.
А уж когда прибыли на место, зашли в гостиную, уселись за большой круглый стол, Василий аж испустил стон:
— О-о! Как здорово! Какая твёрдая почва под ногами! И ничего… заметь, брат! Ничего не качается!
На это Григорий лишь усмехнулся с интересом наблюдая за тем, как брат наслаждается простым сидением, на простом стуле, в простом доме… который никуда не плывёт, не идёт, не…. просто стоит на своём месте.
Обед прошёл в молчании.
Но когда дело дошло до хорошего цейлонского чая, Василий изрёк.
— У меня ощущение, что мы переступили какой-то рубеж. Важный.
— У меня тоже самое. — коротко, как само собой разумеющееся, подтвердил брат.
— И ты как-то сказал, что… «Стругацкий был не прав!». Это к тому?
— Да.
Василий смерил оценивающим взглядом брата.
Тот заметил и вызывающе усмехнулся.
— Колись! — коротко бросил Василий. На что Григорий помрачнел, опустил взгляд, собираясь с мыслями. Он так и начал свой длинный монолог, упёршись взглядом в стол, в медленно остывающий чай в чашке.
— Ещё тогда, когда я читал первый раз «Трудно быть богом», я недоумевал: «Если ты такой крутой, если ты видишь, куда несёт страну, то какого чёрта ты рассуждаешь на тему „свободы выбора“ и „своего пути“?!! Можешь? ДЕЛАЙ! Или иди нахер! Чтобы другие, придя на твоё место сделали то, что надо. Надо для спасения людей. Уменьшения их страданий».
