- Мой фюрер! Прошедшей ночью заводы в Румынии были атакованы двумя машинами. Есть разрушения, работы заводов временно приостановлена. Но есть и хорошая новость! Nikitin, все же, не так уж и неуязвим.
- Что это значит? Ваши летчики наконец-то сумели поцарапать краску на его аппарате? - зло съязвил Гитлер, уже не веря, что в связке со словом "Nikitin" вообще возможны хоть какие-то позитивные новости [1].
- Один из двух аппаратов Nikitin удалось сбить, мой фюрер! - гордо произнес Мильх.
- О, как... - только сумел и произнести в ответ весьма сильно удивленный Гитлер.
- Но, к сожалению, мы не смогли его захватить. Даже обломки. Он упал на одну из емкостей с горючим. Пожар там еще продолжается, горят и соседние емкости. - доложил Мильх.
- Это значит, что этот аппарат сгорел?
- Так точно, мой фюрер. Боюсь, что изучать там будет нечего.
- Шайзе!!! Шайзе!!! Шайзе!!! Вонючее шайзе!!! А второй аппарат Nikitin?
- Ему удалось уйти, мой фюрер... - Мильх не стал говорить Гитлеру, что при этом Nikitin бил его, Мильха, подопечных едва ли не как комаров в лесу. Удалось спастись лишь шестерым из пятидесяти двух, увидевшим, как гибнут их товарищи. Не стал рассказывать Мильх и то, что было разбито, по меньшей мере, пятнадцать зенитных орудий разных калибров. Мильх попросту совершенно естественно испугался, что Гитлер потеряет адекватность и из-за того можно сильно поплатиться. Пример расстрелянного Геринга стоял у него перед глазами кровавым напоминанием и ему очень не хотелось повторить судьбу своего шефа. Он и так уже идет по кромке и любое неверное слово, которое еще надо предугадать, может стоить ему жизни.
- Вы сможете защитить остальные заводы, Эдвард?
- Мы прилагаем все усилия, мой фюрер. Сейчас в Плоешти перебрасывается локатор ПВО, который может обнаружить Nikitin с большого расстояния, но боюсь, что он к сегодняшней ночи не успеет. Но кое-какой замысел уже есть.
- Что вы придумали, Мильх? - зло, но уже с интересом спросил Гитлер шефа Люфтваффе.
- Сегодня, к наступлению на месте темноты, мы рассредоточим наши ночные истребители по квадратам между Плоешти и Черным морем. Так, чтобы они могли засечь его задолго до заводов Плоешти и навалиться на него со всех сторон разом до того, как он начнет заход на боевой курс. Несколько самолетов будут патрулировать небо над самим морем.
- Это может сработать?
- С очень большой вероятностью, мой фюрер! Я изучал материалы по Nikitin и обратил внимание, что в ноябре 1941 года в Литве его удалось сбить сосредоточенным огнем танковых скорострельных пушек. Могу предположить, что массовая атака на Nikitin, да еще с разных направлений приведет к его поражению.
- Вы не думали, что днем он прячется где-то в Румынии? - неожиданно выдал верную мысль Гитлер.
- Это очень сложно, да и, наверное, невозможно перебросить большое количество топлива и боеприпасов на место базирования так, чтобы румыны этого не заметили. Но я сделаю запрос в Сигуранцу [2], возможно они что-то замечали.
- Эдвард! Я не хочу больше таких новостей, как вчера и сегодня! Принесите мне голову Nikitin. Вы слышите, Эдвард?!!!
- Яволь, мой фюрер!!!
***
На нашей временной базе в горах настроение подавленным не было. Все прекрасно понимали, что идет война и каждый день для каждого же может стать последним. Нас пятерых, не считая Луизы, поразил подвиг лейтенанта Ремизова. Я то объяснил Оле и экипажу "Второго" почему решение Игоря было единственно верным - он избавил Красную Армию от проблем больших, чем потеря одного вертолета и его экипажа. Да, к Курской битвы, которая должна начаться через неделю, немцы не успели бы скопировать наш Ми-8, но они могли успеть это к операции "Багратион", которая, как я помнил из нашей истории, должна начаться годом спустя. И вот тогда нашим придется очень туго. Хотя риск попадания сбитого вертолета немцам в лапы все равно остается весьма высоким и, особенно, во время отражения наступления фашистов по их же плану "Цитадель", но Курская область это вовсе не глубокий тыл врага. Там отбить захваченные обломки, или даже сжечь их намного проще, чем здесь. Там буду я с нашим "Мишкой", который суть по сути является ночным охотником, да и партизанам можно приказать заняться ими.
Впрочем, про партизан это я зря думаю - проще уж мне самому, благо координаты падения будут известны, а вывезти обломки вертолета сразу немцы до следующей ночи точно не смогут. Ведь бардак и раздолбайство свойство не только нашей армии, но и немецкой тоже. Причем, в случае Вермахта они как бы и не больше, чем в случае Красной Армии.
Однако, надо решать еще две проблемы: эвакуацию нашей диверсионной группы и что делать с Луизой. Про эвакуацию было просто - слетать и забрать. О чем я и сообщил лейтенанту Михлину после перебазирования на другую точку, причем, на болгарской территории. Это было запланировано на всякий случай еще при разговорах с Судоплатовым.
- Так... Лейтенант Михлин!
- Я!
- Ситуация такая! Поскольку топливом тебе делиться больше не с кем, то все баки, пустые и полные тоже, сбрасываешь здесь - надо освободить место для наших. Себя не забудь заправить.
- Понял! Разрешите вып...
- Не тарахти! Дослушай!
- Виноват!
- Этой ночью ты сидишь тут и охраняешь сон Луизы. А вот следующей уже идешь со мной, но только за нашими. Плоешти атаковать не будешь. Я тебя провожу к точке рандеву, ты заберешь парней и возвращаемся сюда. По пути я атакую, что называется, на посошок. Потом приходим сюда, дозаправляемся из тех баков, которые оставим тут. И сразу уходим домой. Это будет уже практически утром. Вопросы есть?
- Есть, товарищ полковник. У меня на подвесах ракеты. Что с ними делать?
- Ничего. Если будет незубастая цель, когда пойдем уже домой - выпустишь. Но только по моей команде. Атаковать Плоешти с диверсами на борту запрещаю! Кстати, близко к Плоешти мы и подходить не будем и твои ракеты до него просто не долетят. Твоя задача: вывезти группу. И только!
- Есть вывезти группу, товарищ полковник!
***
- Никтитин Киму! Никитин ответь Киму!
- На связи, Рома!
- Что у тебя?
- "Первый" со всем экипажем погиб.
- Как погиб? Почему? Что случилось?
И я рассказал своему непосредственному командиру всю историю прошедшей ночи. Рассказал, разумеется, и про Луизу и про то, что она одна, маленькая и француженка.
- Капитан Усатова говорит, что ее отец занимался торговлей, мать была с ними. Они попали под обстрел каких-то бандитов и погибли. Ей самой удалось убежать. Сами они из городка Сент-Эмильон.
- Понял, поищу инфу. Может что и нарою. Сообщу.
- Ага! А то она мало что помнит, до сих пор в шоке.
- Поищу, сказал же! А куда ты ее? С собой?
- Ну, а куда еще-то? Не бросать же ребенка. На погибель-то...
- Вечно ты приключений найдешь. Но то ладно... Потребности свои обозначь.
- Забери все ракеты и их пусковые. Подвесь Гермесы. Шестнадцать штук. На следующую ночь оставь восемь Гермесов и подвесь полные ПТБ. Ну и бэка пушек пополняй, само собой. В той же номенклатуре.
- Добро! Все будет! Вытащи наших!
- Вытащу, Рома! Вытащу!
- Семь три!
- Семь три (щелк!)
***
И на третью ночь я решил, что нужно атаковать завод Standard, где вчера погиб Игорь Ремизов, и соседние Unirea Speranta и совсем крохотный Astra Romana. На первый рассчитывал обрушить восемь "Гермесов", а на второй - шесть, и на крохотульку высадить две. Все равно завод Standard наверняка не работал после падения на него "Первого", но доразрушать то, что было в стороне и не было задето взрывом и пожаром было бы неплохо.
