— Нет, — усмехнулся я. — Только «Нику» и «ОСМА-авто». За банк, «НКТ-сервис», магазины, оформленные на мою маму, речь изначально не шла.
— Насколько я знаю Филиппа, после помощи в решении проблем с Братским заводом, он попробует наложить лапу на все ваши активы, — задумчиво протянул Белозерцев. — После того, как его люди начали работать с вами, он получает исчерпывающую информацию, что вам принадлежит. Уверен, у вас на фирме уже имеются «кроты», сливающие товарищам чекистам всё, до чего могут дотянуться.
— Есть такое, — хмыкнул я. — Одного даже знаю.
— Тем более. Ваш банк, когда генерал изъявил желание через своих людей стать учредителем, работал?
— Нет, не работал. Был в процессе регистрации. Только документы начали делать, — сообщил я.
— Тогда понятно, — хмыкнул разведчик. — Филипп просто о нем на тот момент не знал. О магазинах тоже. А компьютерную фирму просто не воспринимал в серьез. Она же по оборотам намного меньше «Ники» и «ОСМА-авто»?
— Намного, — подтвердил я.
— Магазины вашей мамы он, возможно, трогать и не будет. Но банк и компьютерную фирму попробует прибрать к рукам, — сообщил Белозерцев.
— Мы с ним так не договаривались, — возмутился я.
— А Бобкову наплевать, — бесстрастно ответил гэрэушник. — Посмотрите на это его глазами. Филипп первый зам председателя КГБ — один из самых могущественных людей в государстве, вы, Михаил, богатый, удачливый, но всего лишь кооператор, поднявшийся на мутной волне Перестройки. Таких как вы и ваши друзья, ещё недавно судили и сажали в колонии за спекуляцию и незаконную предпринимательскую деятельность.
— Допустим, — вздохнул я. — Что вы предлагаете?
— Тяните время, — посоветовал разведчик. — Выдвинет новые условия, возмутитесь, скажите, что теперь это придется согласовывать. Найдите предлог для поездки в командировку, чем длительнее, тем лучше. А Маркус и его ребята будут организовывать операцию по сливу компромата. Думаю, изначально, через какую-то небольшую, но скандальную газету, связанную с левыми. А потом надо сделать так, чтобы поднялась волна, и статью начали цитировать влиятельные СМИ. В принципе, технически, вариант не сложный и вполне реализуемый.
Я недолго задумался.
«Белозерцев все логично разложил по полочкам. Скорее всего, так и будет. Его предложение моим целям не противоречит. Действительно, лучше не рисковать, не показывать генералу компромат, если закусит удила, меня, действительно, ликвидирует. Поэтому будем действовать так, как советуют профессионалы. Тем более первого зама председателя КГБ Белозерцев лично знает, значит, понимает, как тот будет действовать в подобных ситуациях».
Я поднял глаза на полковника, кивнул:
— Хорошо, ваше предложение принимается. Так и будем делать…
Генерал приехал из командировки на следующий день, сразу перезвонил мне, попросил приехать на конспиративную квартиру. Разговор длился добрых два часа. Начал Бобков с претензий. Высказал недовольство, почему до сих пор не готовы новые учредительные документы с долями комитетчика и Гусинского. Подобные сценарии работы с подчиненными я выучил наизусть ещё в прошлой жизни. Стандартная тактика «я — начальник, ты дурак», надавить на зависящего от тебя человека, заставить его оправдываться, почувствовать себя виноватым, а потом заставить пойти на уступки или взять на себя новые обязательства.
Я спокойно ответил, ещё не все ребята приехали. После Братска, многие рванули отдыхать, разъехались по своим делам, навестить родственников или просто решили попутешествовать, посмотреть Иркутскую область — мы партнеры и сильно давить на них я не могу. Филипп Денисович помолчал, потом вкрадчиво заметил: банк и «НКТ-сервис» тоже придется включить в список, и дать его людям такие же доли. Слишком серьезные предприятия, чтобы оставить их вне поля зрения государства.
В этот момент мне на ум пришла легендарная фраза из «Кавказской пленницы»:
«А ты не путай свою личную шерсть с государственной»!
Я невольно улыбнулся. Бобков это заметил, пришлось отвечать на вопрос, что меня развеселило.
Потом в атаку перешел я. Начал в свою очередь давить на генерала. Объяснил: своими новыми претензиями на доли «НКТ-сервиса» и «ОСМА-банка», он серьезно осложнил процесс. Вряд ли моим соучредителям понравится, когда кто-то на ходу начнет изменять первоначальные условия сделки в свою пользу. У них возникнут закономерные вопросы: «Какого хрена мы должны дополнительно отдавать доли в „ОСМА-банке“ и „НКТ-сервисе“? Мы об этом не договаривались».
После часа препирательств, каждый стоял на своем. Я почувствовал: высокопоставленный чекист может взорваться и смягчил пилюлю, сходив за «дипломатом», оставленным в прихожей. Вернулся с толстым конвертом, который торжественно вручил генералу.
— Это вам за помощь с Братском.
Пятьдесят тысяч рублей оказали на Филиппа Денисовича волшебное впечатление. Он посветлел ликом и даже начал улыбаться. Я, воспользовавшись, потеплевшим отношением, все же продавил отсрочку на решение всех проблем. Договорились так, я встречаю Мадлен, сопровождаю её по Москве, одновременно уламываю товарищей дать людям генерала доли банка и «НКТ». Затем улетаю в Америку, решаю давно назревшие вопросы, и когда вернусь, должен получить окончательное согласие соучредителей, и подписать все документы о передачи части собственности. На этом и расстались. Бобков остался немного недовольным, но мне было плевать — жизненно необходимую отсрочку выбил.
По дороге обратно, я смотрел на проплывающие виды вечерней столицы. Дул осенний ветер, взметая остатки листьев, холодно мерцали огни в окнах высотных зданий. Прохожие, подняв воротники курток и пальто, быстрым шагом спешили домой. Одинокая молодая парочка у парапета, за которым виднелись темные воды Москвы-реки, привлекла моё внимание. Высокий крепкий парень одним движением стащил с себя длинное пальто, набросил на девушку в легкой курточке, зябко обхватившую себя ладонями. Девчонка притянула ухажера и двое влюбленных застыли в поцелуе под сенью давно сбросивших листву черных деревьев.
Неожиданно накатила щемящая тоска.
«А ведь Влада права», — внезапно осознал я. — «Вечная суета, деньги, деньги, деньги, глобальные проекты. Так и верчусь как белка в колесе, катаюсь по стране, летаю в Америку, разбираюсь с бандитами, а жизнь проходит. Даже с нею отношения какие-то не такие, в последнее время. Приезжаю поздним вечером с букетом цветов, уезжаю утром и опять пропадаю надолго. Как-то не по-людски выходит».
Безумно захотелось увидеть девушку, увидеть зеленые колдовские глаза, зарыться лицом в роскошную копну русых волос.
— Макс, — негромко позвал водителя.
— Да? — откликнулся он, продолжая следить за дорогой.
— Тут недалеко вроде рынок есть, и цветочные киоски вечером ещё работают. Давай туда заскочим.
— Как скажете, Михаил Дмитриевич, — пожал могучими плечами Максим.
Через полчаса, приобретя у говорливого кавказца роскошный букет из семи бордовых роз, я подошел к находившемуся возле рынка телефонному автомату. Сидевшие неподалеку двое пьяных мужичков с полупустыми бутылками «Жигулевского», увидев меня, оживились, встали и вразвалочку двинулись навстречу. Заметили, развернувшуюся и остановившуюся напротив «чайку», оценили могучую фигуру, вылезшего из машины водителя, сразу же расстегнувшего куртку и сунувшего руку к поясу, побледнели и незаметно улетучились.
Я взял трубку, положил в монетоприемник взятый у водителя медную двухкопеечную монетку, услышал длинные гудки и набрал номер Влады.
Девушка взяла трубку почти сразу.
— Алло.
— Добрый вечер. Проезжал недалеко от тебя и захотел заглянуть в гости. Можно? Я очень соскучился.
— Привет, Миша, — сухо поздоровалась девушка. — Спасибо тебе огромное, что всё-таки нашел немного времени в своем напряженном графике на звонок старой знакомой. Я уже волноваться начала, может с тобой случилось что. Впрочем, это уже не важно. Отвечаю на твой вопрос. Нет, нельзя.
