Рамон вдруг замолчал, пересек комнату из одного угла в другой, покопался в очередном шкафу и вытащил из его глубин еще одну бутылку. Поболтал ее и с облегчением пробурчал:
— Уф, хвала богам! В глотке пересохло после вчерашней попойки. Надо выпить, иначе голова расколется пополам!
Он припал к горлышку и сделал несколько глотков. Опустошенную бутылку младший маклер поставил на пыльный подоконник, загроможденный ящиками, в которых торчком стояли толстые тетради.
— Мы ждем окончания истории, — напомнил я, теряя терпение. — Время стремительно двигалось к вечеру, а еще нужно было оформить купчую на дом. Мысли о «Тире» не покидали голову. Как прошла таможенная проверка? Все ли в порядке, и умерило ли любопытство чиновников мое золото?
— Ну, конечно же! — хлопнул себя по лбу ладонью младший маклер. — Раньше там находилась мельница старины Дариуса. Людская молва связывала его с служением морскому дьяволу.
— Почему именно ему? — не выдержал Рич. — А не озерным демонам?
— Потому что река, на которой стояла мельница, впадала в море, — посмотрел на него как на маленького Рамон. — Она и сейчас, конечно, никуда не делась, но сильно обмелела за последние годы. А раньше по ней даже большие парусники ходили. Так вот, что хочу добавить. Люди, которые там бывали, утверждали, что в урочный час вверх по течению заплывал сам Кракен, и Дариус приносил ему жертву. Ягненка там, курицу. Злые языки и вовсе разносили поганые слухи, что мельник даже людскими приношениями не брезговал. В Акаписе многим не нравились заигрывания с дьяволом, и однажды мельницу сожгли вместе с хозяином. Пустошь там была довольно долгое время, пока в городе не появился барон Домине, отец сеньора Диеро Домине. Тот-то еще был мальчишкой, и тем не менее являлся наследником по старшинству. Старик начал заниматься коневодством, и поначалу дела шли так себе, но потом, в какой-то момент на его жеребцов обратил внимание королевский прокурор, приезжавший в Акапис по служебным делам. С тех пор и потекло золотишко в сундуки семейства Домине. Горожане снова заподозрили неладное, поползли шепотки, что барон заключил сделку с морским дьяволом.
— Чем успешнее человек, тем сильнее людская зависть, — глубокомысленно произнес Рич, закинув ногу на ногу. История его заинтересовала, как и меня, потому что одна очень дельная мысль посетила обе головы. Возле этого участка протекает река и впадает в море. Где, мы вскоре выясним. А вдруг есть возможность поднять «Тиру» к Пустоши и устроить возле заброшенного особняка пристань? Я никому не дам распространять слухи про Кракена, ибо сам буду им. Не хватало, чтобы неграмотное население Акаписа с вилами и топорами заявилось ко мне в гости и устроило очередной погром. Если понадобится запугать особенно оголтелых — сделаю это без колебаний.
— Трудно возразить, — не стал спорить с Ричем Рамон и вернулся за конторку, откуда продолжил вещать. — Под завистью легко проворачивать темные делишки, прикрываясь эмоциями быдла. В Акаписе очень многие живут за счет моря. Есть рыбацкий поселок, жители которого почти поголовно работают на семьи Мердоков и Флаерти. Поэтому смутить горожанина довольно легко. Кракен в наших местах отнюдь не фольклорная байка.
— А сам-то ты веришь? — полюбопытствовал я.
— Нет, господин купец, — фыркнул Рамон. — В человеческую подлость верю охотнее. Именно она стала причиной разорения барона Домине и его последующей трагедии. Он потерял здесь жену и младшую дочь, после чего и уехал подобру-поздорову. Правда, пытался найти покупателя на землю и особняк, но ничего не получилось.
— А что за история с женой? — я напрягся.
— Ее и дочь вместе с прислугой побили камнями, когда они зачем-то поехали в город, — спокойно ответил младший маклер. — В Акаписе в то время был неизвестный мор, люди вели себя неспокойно. Дважды Домине отбивался от нашествия толпы, укрывшись за забором усадьбы. Потом истерика пошла на убыль, и сеньора решила съездить в гости к одной своей приятельнице. Увы, это была жуткая ошибка…
— Или чей-то злой умысел, — Рич был невероятно серьезен. — Нарочно выманили из усадьбы под благовидным предлогом.
— Не могу утверждать подобное, — уклонился Рамон от дальнейшего обсуждения давней трагедии. — Я в то время был еще мальчишкой.
— Договор между бароном и вашей конторой еще действует? — я возвратился к тому, зачем вообще сюда пришел, и замер в ожидании удачи.
— Конечно, господин, я как раз его и ищу, — пробормотал Рамон, перелистывая плотные исписанные листы тетради. — Это всего лишь реестр. По его номеру я найду сам договор. Хозяин лично проводил сделку с бароном, я тогда в Скайдре учился на маклера.
— Погоди, любезный, — я решительно прихлопнул ладонью по столу. — А давай сначала съездим на Пустошь, осмотримся. Потом решим, что делать дальше. Говоришь, земля тоже продается?
— Именно эта земля продается, но лишь вместе с домом, — Рамон замялся. — Таково условие барона.
— Земля не в королевской казне?
— Нет. Дело в том, что Пустошь Кракена находится в двух лигах от города. Раньше Акапис развивался только к северу, но в силу природных причин остановился. Потом обратили внимание на западные земли, где деревенские жители пасли коз и коров. Город стал чуточку больше, и до Пустоши Кракена расстояние сократилось. Поэтому королевская казна не обращала внимание на те земли, и старый барон Домине без труда купил себе по бросовой цене целый акр. Немного для заводчика, согласен. Но тогда он и не помышлял о подобном.
— Акр? — я хмыкнул. Для моих целей вполне хватит. — Ладно, поехали, чего языком трепаться. На месте посмотрим.
— Нужно найти извозчика, — Рамон почесал макушку. — Пока дойдем, ноги до задницы сотрем.
— Ну так найди! — Рич недвусмысленно потер пальцами, намекая на ускользающую прибыль.
Младший маклер распахнул дверь и рявкнул в полутьму коридора:
— Олвин! Ты еще не сдох? Живо загляни ко мне!
Прошло немного времени и в контору ввалился тот самый странный тип, на которого мы наткнулись в темном коридоре. При свете он выглядел еще противнее, чем показался вначале. Волосы его, длинные и сбитые в колтуны, свисали до плеч. Неряшливая борода прикрывала вытянутую как у лошади челюсть, а на левой щеке нарывал ядовито-желтый фурункул. Само лицо было какого-то оливкового цвета, словно это недоразумение страдало желудочными коликами.
— Проклятие! — поморщился Рамон. — Ты бы хоть к морю сходил, окунулся разок! Смердит от тебя как из отхожего места!
— Я воды боюсь, — голос у этого Олвина был до противного тихим и похожим на шипение змеи.
— Дьявол тебя забери! — младший маклер вытащил медную монету и повертел перед носом существа. — Живо найди нам карету! Чтобы через четверть часа она была у крыльца! Потом получишь еще одну такую же!
Схватив монету, Олвин мгновенно метнулся к выходу. Рич покачал головой:
— Зря ты ему заплатил. Ни денег, ни извозчика не будет.
— Олвин — безобидный малый, — возразил Рамон, натягивая на голову шляпу. — Он дурачок, но готов услужить всем жильцам дома за монетку. Так что прибежит, никуда не денется.
Оборванец развеял скептицизм моего товарища и появился даже раньше положенного срока. Я специально проверил по часам. Рамон отдал местному чуду еще одну обещанную монетку, и мы вышли на улицу, где нас ждала карета, глядя на которую я захотел идти пешком. Еще развалится по дороге! Но младший маклер убедил нас в безопасности поездки. Пока мы устраивались внутри, Рамон еще что-то шепнул дурачку Олвину, и тот сорвался с места, мелькая босыми ногами по грязной брусчатке.
— Я его к господину Рейну послал, — садясь напротив нас, пояснил помощник. — Пока мы обернемся, он уже будет в конторе.
— А вдруг мы откажемся от покупки? — я переглянулся с Ричем, и оба ухмыльнулись.
— Нет, — в свою очередь Рамон проявил проницательность. — Вы не из тех людей, которые сворачивают на полпути. От вас несет опасностью, господа. А таких людей в Акаписе очень немного. Знаете, кого больше всего здесь боятся?
