"Фантастика 2025 -72". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ильин Алексей Игоревич

— Если все твои бывшие соберутся у тебя под окнами и начнут кричать, то о секретности нашей миссии можно забыть.

— Понятия не имею, как она узнала о том, что я здесь, — вздохнул Вар, подходя к окну и осторожно выглядывая в щёлочку. — Вот же настырная какая. Интересно, почему у неё креветки в причёске? Теперь так носят? Всеношна всё-таки ужасно отстаёт в вопросах моды…

— Ты собираешься с этим что-то делать?

— Если я начну что-то делать, у неё будет больше поводов орать. А так есть шанс, что она утомится и уйдёт. Демоны с ней, не обращай внимания. Я о другом хотел поговорить.

— Где тут вино? Ага, вижу… — Полчек наполнил бокал. — Ну, что там ещё?

— Я вчера был в библиотеке, где нашёл…

— … Симпатичную библиотекаршу, — кивнул Полчек, — видел.

— Не только. Это, так сказать, попутный приз. Искал же я корреляции.

— Чего с чем?

— Применения талантов твоей девицы и других событий континента. К счастью, в Неофициальной Библиотеке Альвираха отличные архивы, а газетчики обожают всё необычное. Осталось только найти газеты на нужные даты — и вот!

Вар достал стопку бумаги с выписками.

— Итак, слушай:

'Уникальное краетрясение! Учёные в недоумении!

Вчера, кроме загадочного сбоя в работе магических светильников, о котором сообщали с северной окраины Чела, были отмечены и более зловещие явления. Материя Края «дрогнула и прогнулась» — как сформулировали это великомудрые маги.

Хотя для большинства жителей континента катаклизм прошёл незамеченным, он отразился, например, на передаче сообщений дальней связи — десятки голосовых телеграмм не дошли до адресатов, также прервались все трансляции через магические шары. Вы скажете: «Мелочь»? Но учёные другого мнения.

Как прокомментировал нашему изданию пожелавший остаться анонимным профессор из Всеношного Университета:

«Не стоит недооценивать значимость Края. Тем, что Альвирах до сих пор не превратился в ледяные каменные обломки, плывущие в вакууме, мы обязаны только ему. Материя Края создаёт магически-насыщенную среду, отделяющую нас от неминуемой гибели, несущую свет и тепло — опосредованно, через магию, которую мы из него извлекаем. То же Корпорское Солнце есть в сути своей сжатая и разогретая давлением краевая субстанция. При этом почти все исследования по фундаментальной краевой магии были утрачены в Смутное Время, а современная наука критически недофинансирована из-за непонимания властями её важности…»

В общем, опуская дальнейшие рассуждения о грантах, получаемых по протекции всякими шарлатанами, переходим сразу к выводу:

«…Любое изменение состояния Края чрезвычайно опасно и может вести к самым непредсказуемым последствиям. Вплоть до полного исчезновения жизни на Альвирахе».

В общем, дорогие читатели, профессор считает, что, возможно, мы все умрём. Но мы и так все умрём, кроме, может быть, бессмертных нефилимов, так что нет смысла об этом беспокоиться…'

— Это заметка из старого номера «Дежавю Всеношны», — пояснил Вар.

— И зачем ты мне её прочитал?

— Затем, что она вышла аккурат на следующий день после того, как твоя юная протеже пошалила в своём монастыре. Тебе ни о чём не говорит эта дата, кстати?

Драматург глянул в выписку и признался:

— Что-то знакомое, но не вспоминается.

— Именно тогда случилась Белая Скорбь.

— После не значит вследствие, — пожал плечами Полчек.

— Это не единственная статья. Множество странных и зловещих событий произошли тогда. Одно то, что почти сутки по всему побережью не могли зажечь ни один светильник…

— Ну и что? Посидели при свечах, подумаешь.

— Полчек, ты правда не понимаешь? У меня тут целая куча выписок, — Вар потряс стопкой бумаги. — Каждый раз, когда твоя девица баловалась со своим антимороком, трясло весь Альвирах!

— Серьёзно? — вяло спросил Полчек, наливая себе вино.

— Вот! — Вар кинул на стол верхнюю бумажку. — Мор на Брикыше. Неведомые вибрации нарушили работу охранных заклятий, в город зашли чумные куницы.

Он вытащил из стопки следующий исписанный аккуратным почерком лист.

— Муниципалитет Раана сообщает о массовом скисании молока. А вот ещё, из Серена пишут о нашествии гугнявок. Дальше зачитывать?

— Не вижу смысла, — отхлебнул из бокала Полчек.

— Каждый раз, когда эта девушка использует свой талант, за этим следует вал происшествий разного масштаба по всему континенту.

— Ты проделал большую работу, — кивнул Полчек. — Очень познавательно.

— В основном, это Талена, — признался Вар. — Очень дотошная и почерк хороший. Так ты понял, Полчек?

— Что именно?

— Я понимаю, почему матриарх натравила на Завирушку андедов. Девушка реально опасна. Не только для Дома Теней, для всего Альвираха!

— Интересная мысль, — зевнул Полчек. — Пойду посплю, всю ночь писал. Эта пьеса — лучшее, что я создал до сих пор. Что бы ни было дальше, оно того стоило.

— Тебе плевать, что мы можем разрушить мир?

— Если Альвирах настолько непрочен, что его можно поломать визгом какой-то девчонки, то он обречён, — заметил драматург, вставая. — Завтра в Кеффиль-море кто-нибудь громко пукнет, и солнце упадёт на Корпору. Надеюсь, я успею дописать пьесу до того, как это случится. Приятного тебе дня.

Полчек зевнул и удалился, провожаемый сердитым взглядом Вара.

— Уважаемая Фламерия д’Камарут, Консилиум готов принять вас.

— Наконец-то, — Спичка поставила пустую кружку из-под эля на столик и сползла со слишком высокого для неё кресла на пол. — Вы не очень-то торопились, Гундир.

Верховный служитель Плексус сделал такое лицо, как будто откусил несвежий кумкват, но сказал только:

— Обычно Консилиум вообще никого не принимает. Цените сделанное для вас исключение.

— Обценилась уже вся, — буркнула дварфиха. — Куда тут идти-то?

— В эту дверь, будьте любезны. Осторожно, тут порожек…

— А почему тут темно?

— Консилиум очень ценит свою анонимность, — ответил голос из темноты.

— И что, я тут буду стоять такая в темноте и разговаривать не пойми с кем?

— Таковы условия…

— К демонам! — дварфиха с хрустом прокрутила стальное ребристое колесо массивной латунной зажигалки.

Брызнули искры, запахло керосином, комната осветилась трепещущим огнём горящего фитиля.

— О, вот и свободное кресло, — сказала Спичка с удовлетворением, — а то в ногах правды нет.

— Что вы творите? — возмутился один из членов Консилиума, богато одетый эльф с лицом, выдающим изрядный даже для этой расы возраст.

— Это моё кресло! — заявил Плексус.

— Пойди погуляй пока, — отмахнулась от него Спичка, — услуги спикера нам не потребуются, сами поговорим.

— Безобразие, — сказала пожилая дама в мантии птахи.

— Зажгите уже свет, — с досадой велел сидящий во главе стола солидный мужчина. — Всё равно она нас видит. Чего глаза ломать?

— Зал защищён от световых заклятий, — напомнил Плексус, — чтобы никто не зажёг магический светильник. Кто знал, что у неё… Такое…

— Кстати, что это? — спросил брезгливо эльф. — Запах ужасный.

— Дварфийское автоматическое огниво, — ответила Спичка, устраиваясь в кресле. — И мой вам совет: хотите работать с дварфами, заведите мебель поудобнее. Не все такие дылды, как вы.

— Мы пока что не услышали ваших предложений, — недовольно сказала птаха.

В зал внесли свечи, и дварфиха огляделась. Помимо Плексуса, которого она не без оснований считает номинальным членом Консилиума, в зале ещё восемь Разумных. Три эльфа, явно из почтенных и родовитых, наверняка помнивших ещё расцвет Империи. Немолодая птаха с лицом надутым и недовольным. Гоблин весьма преклонных лет, так похожий на покойного Франциско, что Спичка с ним чуть не поздоровалась. Мускулистая и покрытая шрамами орчиха, явно матриарх какого-то из крупнейших кланов Диаэнкевала. Человек, одетый чрезмерно дорого и сидящий во главе стола. Но более всего удивил дварфиху стоящий (они не любят сидеть, потому что редкий стул их выдерживает) кованый. По его стальному лицу невозможно понять, с каким чувством он уставился на дварфиху, но их давний антагонизм не может не сказываться на отношениях.