В то же время Волынский не заставил себя долго ждать. Уже через пару дней после ареста Акимова я получил от него письмо. Как и следовало ожидать, он рассыпался в благодарностях, восхваляя мою работу и то, как быстро мы разобрались с проблемой. Волынский был человеком с чувством долга, и, видимо, решил не тянуть с благодарностью.
Вместе с письмом пришёл ключ и адрес помещения. Оказалось, что глава «Объединения Промышленников» был достаточно любезен, чтобы приобрести магазин в одном из престижных районов города и передать его мне в полное владение. Это был жест, который превосходил мои ожидания, я то думал, что нужно будет выделить средства, даже Александру подробно объяснил свой план… Но в любом случае отказываться от такого не было ни смысла, ни желания.
Я передал ключ Александру, как и часть средств на реализацию всего необходимого. Мой младший брат, как всегда, с энтузиазмом воспринял новость и тут же взялся за дело. Он уже начал работать над ремонтом и созданием обстановки в новом магазине. Ещё пару дней назад он был просто моим младшим братом, который пытался доказать свою ценность, а теперь он с головой погрузился в бизнес. Каждый день он приходил ко мне с новыми идеями, планами, сметами — и всё это с таким горящим взглядом, что я только кивал в ответ, поражаясь, как сильно он изменился, стоило только дать ему правильное дело.
Но настоящим сюрпризом для меня стала Мила. Как оказалось, она не только присоединилась к процессу ремонта, но и предложила свои зарисовки по дизайну магазина. Когда я увидел её эскизы, был поражён. Это были не просто рисунки — это были настоящие художественные произведения. Мила обладала тонким вкусом и удивительным чувством стиля, которые она по какой-то причине раньше не демонстрировала. Я одобрил её идеи без колебаний, и, признаться, был рад, что такая талантливая девушка, которая еще вчера была просто служанкой, теперь не боится предлагать какие-то свои идеи.
Оставалось только надеяться, что у меня есть время подготовиться к Зимнему Балу, и больше не случится ничего внезапного.
* * *
В тени массивных штор, скрывающих величественные окна кабинета, стоял высокий мужчина с зализанными назад чёрными волосами. Его статная фигура казалась вылепленной из мрамора, но при этом в его позе читалась напряжённость, как у хищника перед прыжком. Это был Роман Витальевич Дорохов — третий помощник главы внешней разведки Российской Империи, человек, чьё влияние простиралось далеко за пределы официальных границ его полномочий.
Он стоял у окна, не подавая виду, что его мысли сейчас были далеко от этого кабинета. Вместо того чтобы наслаждаться видом на заснеженные улицы столицы, он прислушивался к своим внутренним размышлениям, планируя, как обезопасить свою миссию, как не допустить ошибок. Ему пришлось пойти на грязную сделку с такими людьми, как Акимов, чтобы достичь своей цели. И хотя это было неприятно, всё шло по плану.
Его размышления были прерваны негромким стуком в дверь. Едва заметный скрип нарушил тишину кабинета. Роман Витальевич не двинулся с места, лишь слегка повернул голову в сторону двери, ожидая, кто войдёт.
Медленно, почти украдкой, дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл мужчина средних лет. Его шаги были осторожными, но чёткими, как у человека, привыкшего двигаться в тени. Лицо было из тех, что быстро забываются — обычное, без каких-то особых черт. Его серый костюм был безупречно выглажен, а в руках он держал папку с документами. Этот человек был одним из тех, кто предпочитал оставаться незаметным, несмотря на важность своей работы.
— Роман Витальевич, — голос мужчины был ровным, но в нём слышалась тревога.
Дорохов не повернулся к нему, продолжая смотреть в окно, словно не замечая присутствия подчинённого.
— Судебное Бюро предотвратило контрабандный ввоз в Польшу, — продолжил мужчина, делая шаг вперёд.
В воздухе повисла тишина, которая длилась всего мгновение, но её хватило, чтобы ощутить напряжение, наполнившее кабинет. Дорохов медленно сжал кулаки в перчатках, и в этот момент в комнате раздался едва слышимый скрип кожи. Его лицо на мгновение исказилось от гнева, но он быстро взял себя в руки. Выдохнув через стиснутые зубы, он заговорил холодным, почти нечеловеческим тоном:
— Что с оружием?
Мужчина с папкой замешкался на долю секунды, но быстро собрался, отвечая ровно:
— Наши люди не успели погрузить вооружение. Договорённость с Акимовым была такая, что мы начинаем загрузку только после того, как отработают его люди. Но…
Он замолчал, ожидая реакции Дорохова. Тот, наконец, оторвался от окна и медленно развернулся, его холодный взгляд впился в подчинённого, словно сталь, вонзившаяся в плоть.
— Кто об этом знал, кроме грузчиков? — его голос был тихим, но от этого он звучал ещё страшнее.
— Никто, господин, — мужчина с папкой говорил уверенно, но его руки едва заметно дрожали. Он понимал, что любая ошибка в этом деле могла стоить ему гораздо больше, чем просто карьеры — хозяин этого кабинета был слишком опасен и могущественен.
Дорохов молчал, лишь сжав челюсти. В глубине его глаз вспыхнуло что-то опасное, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Уберите их, — холодно произнёс он. — Нам нельзя допустить утечки информации. Несчастный случай. Семьям произведи выплаты, если есть.
Это было не предложение. Это был приговор. Люди, которые знали слишком много, не могли остаться в живых. Мужчина с папкой коротко кивнул, понимая, что дальнейших объяснений не потребуется. Впрочем, иного он и не ожидал.
— Да, господин, — сказал он, откланявшись и быстро покинув кабинет, словно стремясь скрыться от ледяного взгляда Дорохова.
Когда дверь за ним закрылась, Роман Витальевич на мгновение задержал взгляд на том месте, где только что стоял его подчинённый. Затем он медленно подошёл к столу и с тяжёлым вздохом опустился в массивное кресло. Его руки, всё ещё сжатые в кулаки, медленно разжались, а пальцы начали нервно постукивать по столешнице.
Ему пришлось пойти на договорённость с червем, вроде Акимова, чтобы под его личиной перевезти и продать новейшее вооружение Российской Империи Царству Польскому. Этот план был тщательно разработан, каждый шаг просчитан, но вмешательство Судебного Бюро разрушило всё.
«Столько лет Акимов работал чисто. К нему было не подобраться. Почему именно сейчас? Они не должны были узнать. Они не должны были вмешиваться! Еще слишком рано!» — именно такие мысли сейчас вертелись в голове у третьего помощника главы Внешней Разведки.
Он провёл рукой по лицу, пытаясь прогнать тень усталости, которая навалилась на него. Но внутри не было ничего — только холодная ярость. Это была игра, которую он вынужден был играть, и он не собирался проигрывать.
— До подписания соглашения осталось чуть больше трёх месяцев, — прошептал он, словно говоря самому себе.
Его взгляд упал на маленький шкафчик, встроенный в стол. Словно по инерции, его рука потянулась к дверце и открыла её. Внутри лежала маленькая чёрно-белая фотография. Он аккуратно взял её, словно это был самый драгоценный предмет в мире. На фото была изображена женщина с нежной улыбкой. Её глаза лучились теплом и заботой, а рядом с ней стоял сам Дорохов, ещё молодой и полный надежд. Это было давно, слишком давно.
Он посмотрел на фотографию с грустью, которая редко посещала его сердце. В этот момент он был не тем бесстрастным и жестоким Романом Витальевичем, которого знали его подчинённые. В этот момент он был просто мужчиной, который потерял свою любовь.
— Я сделаю всё, чтобы оно не было подписано, — прошептал он, глядя на изображение жены. — И тогда… нынешняя власть Царства Польского наконец погибнет. С отголосками Речи Посполитой будет покончено. Раз и навсегда.
Он аккуратно вернул фотографию на место, закрыл шкафчик и снова замер за столом. Его мысли уже унеслись далеко вперёд — к планам, которые он должен был воплотить, чтобы достичь своей мести. Время шло, и игра становилась всё сложнее. Но он был готов на все.
