- Здравствуйте, мадам Дюссолье. Да, я Оля. И я очень рада вас видеть! Как долетели?
- О! Долетела я превосходно! Хотя мой правнук Жан, несносный мальчишка, все время ругался на воздушные ямы, в которые иногда попадал наш самолет. Но знал бы он, как вел тот вертолет командир вашей бабушки мсье Витали. О, это был смертельный аттракцион! Я хорошо это помню! Как он крутился в небе! - в этот момент старушка, неожиданно бодро и уверенно покачиваясь и чуть размахивая руками, изобразила мои тогдашние вертолетные выкрутасы - Я тогда сидела в одной кабине с вашей бабушкой. Кстати, что это за мужчина? Он удивительно похож на мсье Витали! Как неожиданно! Он его внук?
- Нет, Луиза... Это он сам... - тихо ответила Оля и внимательно посмотрела француженке в глаза...
Та вначале удивленно отвела голову назад, потом посмотрела внимательно на меня. Потом на Олю. Опять на меня. Подняла брови, однако лицо ее было светлым. Но я представлял, что она могла думать: не сумасшедшие ли мы тут ее встречаем. Или мошенники... Но наконец в ее глазах появилась искорка узнавания, но сомнения все равно одолевали ее.
- Jean! Donne-moi cette photo. Vite! [(фр.) Жан! Дай мне ту фотографию! Быстрее!] -неожиданно жестким голосом сказала старушка одному из молодых людей.
Молодой человек ждать себя не заставил и быстро вытащил какую-то папку, а оттуда фотографию. Черно-белую. И протянул ее старушке. Та взяла фото и, так же, как тогда в Дьяконово Виталина Михайловна, стала изучать-сравнивать.
- Вы удивительно похожи. Это правда. - наконец тихо заключила она. А вот молодой человек, тот который правнук Жан, сильно забеспокоился, что его прабабушка вдруг стала тихой. Явно ей это было несвойственно, а ему непривычно.
- Grand-Mère Lou... Ça va? [(фр.) Бабушка Лу... С тобой все в порядке?] - спросил он старушку.
- Tout va bien, mon garçon... C'est eux... [(фр.) Все хорошо, мой мальчик... Это они...]
И хотя Оля прекрасно знала французский, она не стала разъяснять Жану в чем тут дело. Это должна была сделать его бабушка. Обязательно она сама!
- Qui sont-ils? On devrait appeler un agent? [(фр.) Кто они? Может позвать ажана? [3]]- не унимался Жан.
- Non ! C'est eux, Jean! Les mêmes personnes qui m'ont sauvé à l'époque! Croyez-moi, ne demandez rien. Ensuite, je vous dirai ce que vous pouvez faire.[(фр.) Нет! Это они, Жан! Те самые люди, которые спасли меня тогда! Верь мне, ни о чем не спрашивай. Потом расскажу, что можно.]
Мы поняли с Олей, что узнавание произошло и произошло оно так же, как и тогда в Дьяконово, без проблем. И, очевидно, старушка умела анализировать и не могла не понимать, что грозные боевые машины, которых не могло быть в сорок третьем году у русских и громить румынские заводы и немецкую авиацию, были тогда там не просто так. Да будь у русских дивизия таких машин, таких вертолетов, то та война закончилась бы уже в ноябре-декабре сорок первого года полным разгромом немцев на берегах не то, что по-пропагандистки банального Ла Манша, а и Бискайского залива и Балеарского моря так точно! Бабуля для своих лет соображала очень быстро! И чуть позже эта ее способность объяснила нам почему она так легко оказалась в России в условиях всех этих дурацких санкций и вообще отчего ее, вот эту самую забавную старушенцию, высоко ценят в некоторых политических кругах Франции. Это была не бабка, а... едва ли не самый настоящий ходячий мозг классного аналитика!
Впрочем, чего далеко забегать... Пока мы ехали в «Англетер» [4] Луиза трещала без умолку. Причем, дав наставление своему правнуку и своему же секретарю мсье Полю, смотреть какой же он Санкт-Петербург сегодня. Позже, за ужином, они похвалили город и выразили восхищение, что их Париж не идет ни в какое сравнение с Петербургом. Париж - да, исторический город, но грязный и местами дурно пахнущий в буквальном смысле. А Петербург их поразил своей чистотой и ухоженностью[5]. И огромным числом счастливых молодых людей.
А мы с Олей с большим удивлением узнали, что Луиза Дюссолье - одна из ближайших помощниц... Марин Ле Пен!!! [6] И она, в его время, помогала отцу Марин - Жан-Мари Ле Пен, который и сам был политиком не хухры-мухры себе и которого из-за его националистических взглядов советская пропаганда нередко путала с нацистами. Ничего общего! Просто здоровый национализм и только! Франция для французов, в смысле, и все такое...
Сама же Луиза нередко в разное, в т.ч. и в советское, время бывала в Ленинграде-Петербурге и как туристка и по работе в секретариате Ле Пен, пару раз беседовала с monsieur Putine, когда он еще работал чиновником в мэрии Петербурга, принимала у себя в гостях monsieur Sobchak, когда тот был на излечении в Париже в конце 90-х годов.
А во Францию она вернулась в конце сороковых. Oncle Pacha, т.е. дядя Паша Судоплатов, взял вначале ее в свою семью, но после связался с ее бабушкой и, как не плакала, привязавшаяся к Луизе Эмма, Пашина супруга, а отправил девочку на родину. И может не отправлял бы, но повлиял мой рассказ, что до начала 2000-х жить в СССР и после в России будет не так уж и сладко. А бабушка у Луизы была довольно небедной женщиной, плюс предприятие Эмиля Ботю, отца девочки, так и продолжало работу - управляющий знал свое дело. К сожалению, после того, как Сталин умер, Судоплатов попал в опалу у советского руководства и встретиться с ним ей так и не удалось до самой его смерти в 1996 году. То одно, то другое и...
А про нас она и не знала. Были догадки, но соваться в Союз с вопросами о секретных там людях она не рискнула. Понимала, что это может навлечь на нас ненужное внимание КГБ. Хотя, надо сказать, КГБ о нас-то как раз толком и не знал. Но как же она была довольна, что мы оставили таки след в истории. Правда только сейчас она сложила А и Б и...
- Но, как же вы красиво... эээ... empiler... Как это будет по-русски, Оленька?
- Empiler? Ну, самое образное - «навалять». Т.е. побить... - улыбнувшись ответила Оля.
- Да! Как же вы красиво на-ва-лять Гитлеру! Я была в восхищении!
-------
* Автор просит прощения за свой французский, который от Яндекс-переводчика. Так-то автор все больше по-немецки, но на уровне «der nemec-perec-kolbasa, ish bin kislaja kapusta» :))
[1] Ну, пока так... Сказала же после победы... Хотя в этом времени Победа уже вон когда была... :))
[2] Имеется в виду эпизод описанный в книге «Шальной вертолет.1942»
[3] Ажан - самое распространенное в мире прозвище французского полицейского - «ажан» (agent), что в переводе означает простое «агент».
[4] «Англетер»- самая знаменитая гостиница Петербурга (несмотря на то, что рядом, прямо за стенкой, более грандиозное здание гостиницы «Астория»). Именно в «Англетере» трагически погиб Сергей Есенин в 1925 году. К концу 80-х годов прошлого века, здание стало настолько ветхим, что его признали аварийным и решили снести. По этому поводу, несмотря на еще советское время, организовывались многотысячные пикеты с требованиями оставить историческое здание на своем месте. Но гостиница, все же, была снесена.То что мы наблюдаем сейчас - это точная копия (по крайней мере внешне) того исторического «Англетера», стены которого помнили и Антона Павловича Чехова, Айседору Дункан, и трагически здесь погибшего Сергея Есенина.
[5] Вы хочите со мной поспорить? Их есть у меня! :))
[6] Ну, вы ж понимаете, что читаете сейчас фантастику про попаданцев, причем ненаучную, а не списочный состав помощников действующих французских политиков. :))
