– Не понял.
– Куда тебе? Такому-то? А по мне, так я между вами, дылдами, как в таком лесу. Кругом дубы!
– Ну, дурак! – захохотал дон Севильяк.
Его поддержали Арно и Хиркус.
– Сам… – начал в запальчивости Джордан, но поперхнулся, виновато посмотрел на Ивана и, понизив голос, буркнул: – …такой.
Комичность положения ощутили все. Всем захотелось посмеяться.
Кроме Ивана и Шилемы.
Временница потому, что, похоже, вообще не умела смеяться, а Иван сдержал себя, поскольку подобные перепалки и двусмысленные высказывания, а, тем более, около личностные, следовало пресекать на корню, иначе потом будет хуже.
– Ещё раз кто-нибудь из вас, – чеканил он каждое слово, отчего у ходоков стали вытягиваться лица, – обзовёт другого, то обещаю того выбросить в реальный мир перлей или Кап-Тартара, и пусть он там помыкается, пока мы вернёмся назад! Я понятно сказал!
– Но ты же слышал, как этот… – Джордан показал на дона Севильяка, – меня обозвал?
– Слышал! Но до того появились дубы. Кого ты имел в виду?
– Дубы?.. Какие дубы?.. Я не говорил… А-а… Так я же о том, что шею сверну, пока буду с вами общаться.
– И поделом!
Иван оглянулся на сказавшего, но кто он был, так и не смог узнать. Члены команды улыбались одинаково.
– Я, ребята, не шучу, – сказал Иван. – А ты, чтобы шею не свернуть, смотри на Шилему.
– Вот ещё! – возмутилась временница. – Я что ему, картина?
– Ну и зануда же ты, КЕРГИШЕТ! Сколько можно говорить об одном и том же? Мы Джордана знаем давно. И, как видишь, живы. Будем живы и дальше. С ним или без него.
Иван вспыхнул от первой фразы Хиркуса. Но, закусив губу, дослушал его до конца. И согласился с его утверждением. Самокритически подумал о себе: – а ведь он прав, говоря о моём занудстве. Каждому из них уже несколько сотен лет. И все эти годы Джордан досаждает им своим неуживчивым характером, а они отвечают ему в меру своего такого же непримиримого нрава. Все их реплики, с той и другой стороны, повторялись уже, наверное, неоднократно, что низвело их до уровня пустых дежурных фраз, а не оскорбления или унижения кого бы то ни было. А он теперь решил вмешаться в годами проверенное общение.
– Ладно, – сказал он. – Но… Веди, Джордан!
Исключая Ивана и местного ходока, остальные члены команды впервые стали на дорогу времени в Кап-Тартаре. И хотя они были предупреждены о возможном её своеобразии, не обошлось без неприятностей.
Сразу после ухода из реального мира потерялся дон Севильяк. Пришлось возвращаться назад, а Джордан и КЕРГИШЕТ пустились в поиск.
– Вот ты говоришь, нельзя говорить о ком-то плохо, – горячился Джордан. – Но ведь дурак он. Куда его понесло? Ты же предупредил, чтобы руки не отпускали. А он?
– Помолчи! Давай лучше думать, куда именно его понесло?
– Да куда попало! Здесь нет поля. Он сделает шаги… сам знаешь уже, и попадёт неизвестно куда. Вот и ищи его.
– Не торопись. Дон Севильяк не так глуп, как тебе представляется. Итак, ходит он медленно. Верт… Значит, если даже и двинулся куда-то, то далеко уйти не мог. Кроме того, он же понимает, что потерялся.
– Ну да! Он думает, что мы потерялись. И сейчас, наверное, бегает, выпучив глаза, неизвестно где. Нас спасает!
– И это может быть. Дон Севильяк друзей в беде не бросает. Но, когда человек остаётся один, то кто бы он ни был, ищет остальных не во спасение их, а своего. Я так считаю.
– Как ни считай, а он и в реальный мир мог выскочить.
– И это верно, – как можно спокойнее сказал Иван, потому что и сам понимал серьёзность пропажи дон Севильяка. Но горячиться и устраивать метания здесь, в поле ходьбы Кап-Тартара не следовало. Самим можно будет запутаться. – Надо будет, выйдем и мы в реальный мир.
– Не мы, а ты, – ощерился Джордан. – Что я там не видел?
– Вот и посмотришь, что не видел. Давай проверим точку зоха и то, что рядом с ней.
Они шаг за шагом изучали округу. Менялись краски времени и их оттенки. Но дона Севильяка вблизи не оказалось.
– Будет с нас, – наконец с досадой и беспокойством заявил Иван. – Ты тут ещё поброди и возвращайся. А я поищу его в парке.
– Вот дурак, так дурак! А ещё говорят, не дурак! – отводил душу Джордан, когда КЕРГИШЕТ ушёл в реальный мир. – И где теперь искать этого дурака?..
Дон Севильяк грелся на солнышке в парке у обочины аллеи, ведущей к Фиману. Появлению Ивана был рад несказанно.
– Я вот тут…
– Ты решил не ходить с нами? – неприязненно осведомился у него Иван, перебивая его.
– Я?.. Это не я решил, а это проклятое поле ходьбы! Оно меня не приняло и выбросило! Вытолкнуло!
– То есть? – моментально стал остывать Иван от такого заявления ходока. – Как это вытолкнуло?
– Обыкновенно. Ты что, ты разве ни разу не вылетал как пробка из бутылки с дороги времени в реальный мир?
– Нет, а что? – растерялся Иван. – И такое бывает?
– Ещё как бывает! – воскликнул дон Севильяк. – Иногда…
– Почему?
– Ну, Ваня, – передёрнул могучими плечами ходок. – Кто же такое знает?
– Но ты-то уже заметил, когда и от чего у тебя такое случается?
Дон Севильяк замялся.
– Я, конечно…
– Ага!.. – Ивану стало ясно, что в этих выбросах виноват сам дон Севильяк, но насколько, вот в чём вопрос? Следовало его выслушать подробнее. – Давай-ка, будем возвращаться в Фиман, а ты по дороге всё мне расскажешь. Как, что и почему?
Он стал уже смиряться с мыслью, что к Эдварду придётся идти без дона Севильяка, когда тот сказал:
– Выбросило и выбросило. Такой был, значит, момент, когда я не должен находиться на дороге времени. Вот сейчас опять войдём, и я буду с вами.
– Ты уверен? – спросил Иван, а сам вспомнил пословицу – век живи, век учись.
– Конечно. Был момент, не стало его.
– И многих ходоков так выбрасывает?
– Это ты у них спроси. Но, думаю, всех. У любого из нас, Ваня, с дорогой времени свои тайны взаимоотношений. Но в этом у меня как у всех. Я же, знаешь, иду во времени медленно, не то, что ты или Симон. Так и сегодня случилось. Я за вами поторопился, а мне напоминание – куда бежишь, если тебе такая скорость противопоказана?
– Надо было меня слушать и руки не отпускать, – напомнил Иван.
– Я-то слушал, да вы ведь ушли так быстро, что я не успел кого-либо ухватить.
– Хорошо. Буду помнить о том, и сам тебя поведу за собой.
– Вот это правильно, – словно похвалил его дон Севильяк.
– Но и ты не будь… – едва не сказал – дураком. – Будь повнимательнее, когда становишься на дорогу времени.
Они шли. Появлялись, оставались за их спинами и пропадали на глазах картинки виртуальной жизни предместий Фимана. В этот раз возникла длинная широкая улица – проспект – с аккуратно подстриженными деревцами по одной стороне. На ней было тесно от машин, а на тротуарах двигалась густая толпа людей, одетых по-летнему.
– Я там однажды побывал, – показывая на открывшийся уголок современного города, сказал дон Севильяк. К тому времени картинка стала уже блекнуть, как выгоревшая фотография. – Едва назад вернулся.
– И что там? – жадно спросил Иван, стараясь ещё что-то рассмотреть, но на смену улицы стал проявляться пейзаж какой-то свалки.
– Как везде… – неохотно отозвался дон Севильяк. Ему явно не хотелось что-либо рассказывать. – Мне там пришлось ночевать на местном железнодорожном вокзале. Стражи порядка документы у меня стали спрашивать. А какие у меня документы?… Да и одет я был не так, как они. Станешь там на дорогу времени, а она там вся в закрытиях, шагу не ступить… Ха!.. Побегал я от них. За мной там по всему городу гонялись…
Иван недоверчиво хмыкнул. Что-то не вязалось у спутника в рассказе. Особенно, что он там побегал, а за ним гонялись и не поймали. При его-то неповоротливости и медлительности. Впрочем, ничем иным, кроме красноречивого взгляда, Иван не показал, что сомневается. Хочется дону Севильяку так подать кусочек из своей жизни – его дело.
