– Кто там тебе должен ром? – она обращается к Джеффри, но ее взгляд пустой, зрачок совершенно стеклянный. В уголках глаз не хватает только слез. Лишь бы побыстрее убраться отсюда.
– Самое время, да? В такие моменты даже я не могу думать о выпивке.
Но он рад, что ему напомнили. Пират умудрился позабыть, что изначально они притащились именно за ромом, а не за чем-то еще. Бросив испанца, озирающегося по сторонам и трясущегося от любого громкого крика, Джеффри манит за собой Моргану. Парочка подходит ближе к мужчине в черном жилете поверх засаленной рубашки. Мужчина смотрит на него недовольно, хотя, казалось бы, О’Райли только что сделала ему выручку за несколько недель!
– Привет, Джумаан. Слушай, помнишь наш спор, а?
– Ты принес мне шестнадцать бочек? – усмехается темнокожий хозяин заведения, натирая очередную кружку грязной и вымокшей тряпкой.
– Не совсем. Я принес кое-что получше. Доказательства магии. Вот они, – двумя руками Джеффри указывает на Моргану.
– Ты совсем идиот? Думаешь, что я тебе поверю? Ну а вы-то куда, кэп? Позориться решили?
О’Райли пожимает плечами, и Джеффри даже может представить ее мысли: все равно же опозорится он. Ей уже никогда не суждено вернуться в этот порт. Лишь бы Корморэнт не докучал весь путь.
Она не цирковая артистка, не диковинная зверушка, но проводит своеобразную подготовку – перчатку снимает, потирает запястье и несколько раз щелкает им. И по скорбному лицу видно, что капитан не уверена, что у нее вообще хоть что-то получится. На все осознанные попытки рука откликается лишь слабым свечением, но не более.
Моргана молча вытягивает ладонь вперед и колеблется. Смотрит на нее, не зная, как правильно сформулировать мысли. Старик шаман – единственный колдун, с которым Джеффри до этого имел дело, – всегда говорил, что многие одаренные пользуются силой инстинктивно, а не подчиняя ее разуму.
Да и как можно ее подчинить? Приказать появиться на ладони сфере? Возжелать поджечь все?
И все же кончики синюшных пальцев начинают искриться, пока тонкие, похожие на жидкость, но все же таковыми не являющиеся молнии стекаются к ладони, формируя не сферу, а небольшую каплю. Символ разочарования. О’Райли моргает несколько раз. Капля растворяется в воздухе.
– А! Видал?! – выпаливает Корморэнт, ударяя кулаком по стойке и чуть ли не перепрыгивая через нее, настолько сильно он подается вперед. Джумаан хмурится, смотрит сначала на Моргану и ее протянутую руку, затем на Джеффри:
– Чтобы я больше тебя здесь не видел.
Джеффри расплывается в счастливой улыбке:
– Я бескрайне благодарен вам. Мало где можно взять столько рома почти даром.
Глава 26. Моргана О’Райли и экипаж «Острого лезвия»
Моргана швыряет обугленную тетрадь на стол перед собравшимися. Непонятно только, что в компании капитана и квартирмейстера забыл Джеффри, которому дали обязанностей не больше, чем рядовому матросу, но он все равно смирно сидит в деревянном кресле, поглядывая на все, что есть в каюте. Безымянный корабль оказался и правда красивым. По крайней мере, отделанная светлым деревом каюта капитана понравилась каждому присутствующему, хоть они толком между собой это и не обсуждали.
– И что будем делать? – холодно интересуется капитан, кивая на дневник и скрещивая руки под грудью.
Колман тянется к тетради, но быстро передумывает и отдергивает руку от проклятой вещицы. Джеффри переводит взгляд с одного ирландца на другого, хлопает глазами, Моргане они почему-то кажутся коровьими – такие же большие, темные, да ресницы длинные-длинные. Еще и взгляд глупого, наивного человека. Джеффри недалеко ушел от ребенка, и по нему это видно. Хотя, возможно, что он просто дурак. А людям такого толка живется проще.
Общий настрой Морганы и Колмана действительно общий, они насторожены и недоверчивы, переглядываются, да изредка кто-то вздыхает глубоко и шумно, не имея ни единого предположения, как со дна морского могло подняться что-то такое.
– А с этим вообще можно что-то сделать? – Мерфи откидывается на спинку кресла, и то надрывно скрипит под его весом. Вопрос, разумеется, риторический, но О’Райли потирает двумя пальцами переносицу, словно действительно собирается отвечать.
Тянет время она долго, посему в диалог встревает Корморэнт:
– Давайте просто спрячемся? Отличная идея, а? – Джеффри машет руками, привлекая к себе внимание.
– Исключено, – отсекает предложение Моргана, и Корморэнт пожимает плечами.
Прятаться и отступать ни в коем случае нельзя. Если бы О’Райли бежала каждый раз, то, конечно, она была бы здорова и не имела бы всех тех шрамов, что на ней есть, но и прослыла бы трусихой. А Моргана такой себя не считает и уж тем более не даст никому повода так думать. Она делает несколько шагов в сторону, принимается расхаживать по каюте от одного угла к другому.
– А что ты предлагаешь, Морриган? – квартирмейстер в обыкновении своем почесывает щетину, заменяющую ему нормальную бороду. Он обращается к Моргане очень ласково, пытаясь ее лишний раз не провоцировать.
– Для начала нам не помешало бы узнать, правда ли это. – Замерев возле книжной полки, Моргана проводит ладонью по чистым корешкам. Она задерживает палец на Библии. Не помешало бы помолиться над Святым Писанием и попросить наставить на путь истинный, но она начала сомневаться в Боге. На ее молитвы тот не ответил ни разу. Даже когда она плакала, сидя на скамье в церкви Святого Патрика. Значит, он просто слепой и глухой старый дурак, которому нет дела ни до кого из своих детей. Моргана разворачивается и вновь обращается к присутствующим: – И узнать как можно быстрее.
Колман хмыкает:
– Думаешь, что кто-то мог вот так просто пошутить? Тебе не кажется подобное предположение совершенно абсурдным? Никто бы не стал это делать. Тогда спаслись единицы, и все они уже предпочли забыть произошедшее как кошмар, чего сама ты не можешь сделать. А кто-то другой, да якорь мне в печень, разве кто-то другой вообще знает о том, как подох этот английский ублюдок? Кому он вообще сдался?
Моргана сдерживается, чтобы не пресечь комментарий друга. Но молчаливого осуждения он все равно удостаивается. Бентлей, хоть и умер, загоревшись опасной идеей, все равно достоин нормального отношения и уж тем более светлой памяти. Вот уже почти десять лет она носит в сердце его сгорающий образ. В очередной раз капитан прокручивает на пальце кольцо – единственное, что у нее осталось. Он не просил ее руки с этим тонким куском металла, но уже тогда, когда оно оказалось надето на палец, стало понятно: Бентлей будет с ней рядом, пока смерть не разлучит их. Но только тогда смерть казалась чем-то существенным, сейчас же – один только предмет на столе перед ними ставит ее под сомнение.
– Вот именно что никому, но если мы будем верить в любую байку, то немудрено, что этой ночью нас сожрет Кракен. И даже не подавится.
Убрав руки за спину, но не прекращая крутить кольцо, Моргана вновь подходит к столу. От близости проклятого дневника у нее горят огнем пальцы на левой руке. Тетрадь не может принадлежать никому другому, но ей не хочется верить, что мертвые теперь имеют возможность восставать из-под толщи воды. Да даже если и восстают, где же он был столько лет и зачем ждал перед заявлением о себе? Все это выглядит слишком странно. И в голове Моргана пытается перебрать события, происходившие с ней после упокоения лорда Кеннета: попойки, драки, три виселицы, ограбления испанских судов и ничего мистического.
Она предпочитает открещиваться от своей силы и всего того, что с ней связано. Рука обтянута кожаной перчаткой, надежно защищающей от лишнего внимания. Если бы английские псы знали о такой ее особенности, то давно бы уже использовали информацию для более точных описаний и нашли бы ее быстрее. Но, конечно, в первую очередь перчатка нужна не для отвода пристальных взглядов, а для защиты всех находящихся рядом. Неизвестно, каким таким свойством обладает кожа, но она будто не дает ей пользоваться силой. И оттого Моргане легче. Не сможет причинить близким боль. Да только сколько осталось тех близких?
