— Я хочу засудить и Грина и Обю. Я считаю что из-за них я оказался в этом дерьме. Не трогали бы они меня и дали бы хоть чуть-чуть восстановится в Москве я бы уже через месяц мог приступить к тренировкам. А в результате я лежу здесь и не понимаю смогу ли вообще выйти на лёд.
— Алекс, ты же понимаешь что если ты подашь в суд на Марселя Обю то перечеркнешь себе возможность играть за его команду? Никто не станет с тобой переподписывать контракт. Да и судиться с Грином тоже идея так себе.
— Почему? — насчёт Обю, Харпер, пожалуй, прав.
— Корпоративная солидарность. Ты можешь быть тысячу раз правым, как в этом случае, но твоя правота не помешает владельцам клубов НХЛ сделать тебя персоной нон-грата. Тем более если ты не вернешься на тот уровень что был у тебя до всей этой истории. Этот суд может закрыть тебе дорогу в НХЛ. Ты, безусловно имеешь очень хорошие шансы выиграть его. Но ты готов обменять деньги на карьеру?
— Вы отговариваете меня подавать на них в суд, несмотря на то что в случае победы как мой адвокат получите очень хорошую комиссию?
— Нет, я тебя не отговариваю. Решать тебе и в любом случае я тебе помогу. Просто предупреждаю о последствиях. С моей стороны было бы неэтично не сделать этого.
— МОжет быть вы и правы, мистер Харпер. Хорошо, а что вы мне посоветуете?
— Опять же, решать тебе, но я бы подождал. Подать в суд ты всегда успеешь. Закончи лечение, пройди реабилитацию. Вернись на лёд, а там уже принимай решение. Я могу говорить откровенно?
— Конечно, как же иначе.
— Хорошо. Я консультировался со специалистами, есть вероятность того что ты уже не вернешься на тот уровень на котором играл раньше, к сожалению это так. И если тебя не устроит то как ты сможешь играть, причины могут быть разные, то подавай в суд и будь готов повесить коньки на гвоздь. В двадцать лет выиграть всё в хоккее и уйти, будучи миллионером не самая плохая судьба. У тебя впереди будет целая жизнь, в которой ты точно займешь свое место.
— Спасибо, я подумаю, — ответил я.
Мы тогда еще немного поговорили и мистер Харпер ушёл, оставив меня наедине с моими мыслями.
В принципе, он всё правильно сказал, спешить в этом деле не стоит. Сначала восстановлюсь, вернусь на лёд, а там буду думать.
* * *
Реабилитацию я начал проходить уже в Квебеке, в аффилированном с Нордикс медицинском центре. Нордикс не поскупились и для того чтобы обеспечить моё скорейшее возвращение на лёд наняли целую прорву врачей, специалистов по питанию, тренеров, массажистов и прочих.Мой день был буквально расписан по минутам и посвящен исключительно различным процедурам и тренировкам.
Само собой что я не протестовал и наоборот, прикладывал максимум усилий чтобы как можно скорее встать на коньки.
Но к сожалению, процесс восстановления шёл очень не быстро и самое главное, становилось понятно что если я и верну свои кондиции то очень и очень не скоро.
Одышка, боли прошли. Но слабость никуда не делась, она уменьшилась, но не исчезла. И самое главное что ушла выносливость. Те нагрузки которые были для меня нормой раньше, ускорения и игра с высокой интенсивностью стали для меня недоступны. И это было видно.
Тесты на велотренажере, притом все, показывали сущий кошмар. По их показателям я с отрывом был худшим не только в Нордикс, но и в фарме команды. Грубо говоря, хоть что-то я мог показывать на льду минут пять.
Да, прогресс был. Моё состояние во второй половине марта и оно же в мае разительно отличались. Но всё равно, до приемлемого результата было еще очень и очень далеко.
Немного утешал тот факт что игра на вбрасывание и бросок у меня никуда не делись. На точке я по прежнему играл лучше всех в мире, а щелчки из представляли очень большую опасность для ворот соперника. Правда чтобы получить возможность бросить из «офиса» нужно хотя бы до него доехать и получить шайбу. А учитывая моё состояние с этим точно будут проблемы.
В этот момент, а дело было в мае девяносто первого года, я ощущал себя этаким Овечкиным образца конца его великой карьеры. Только ухудшенной версией, само собой.
У великой восьмерки в сорок помимо броска было еще и здоровье. позволявшее ему проводить достаточно много времени на льду. Я же представлял собой стеклянную пушку, так сказать.
Ну а пока я боролся со своим организмом и его состоянием вокруг меня бурлил хоккей.
Миннесота, усилившись Сакиком достаточно уверенно финишировала в зоне плей-офф. В своем дивизионе моя бывшая команда заняла четвертое место, правда с большим отрывом от финишировавших пятыми кленовыми листьями, и попала в первом раунде на Чикаго.
И в очередной, третий подряд, раз черные ястребы закончили сезон после серии с Миннесотой. 4:2 в пользу Северных звезд.
Затем с этим же счётом моя бывшая команда обыграла Сент-Луис и вышла в финал запада, на Эдмонтон.
Который чуть было не отправил Миннесоту в отпуск. Звезды проиграли все три первых игры.
Но почти не считается. Четвертый матч серии практически в одиночку выиграл для Миннесоты Ирбе. Артур отразил шестьдесят пять бросков и в итоге Сакик в третьем овертайме забросил единственную шайбу.
Как потом оказалось это досадное поражение сломало Эдмонтон. Нефтяники проиграли три следующих матча и в итоге Миннесота третий сезон подряд вышла в финал.
Где от команду ждал Питтсбург.
Пингвины, которые в прошлом сезоне даже не вышли в плей-офф стали главным открытием этого сезона.
Они выиграли свой дивизион, в упорной борьбе обыграли Нью-Джерси, Фетисов и Касатонов не могли остановить Лемье, хоть и очень старались.
Затем пингвины уверенно забрали серию с Вашингтоном и в финале востока разобрались с Бостоном.
Финальная серия этого сезона, получилась, как говорится односторонней. У Миннесоты как будто кончился бензин и она ничего не смогла поделать с оппонентом.
Питтсбург взял финал в четырех матчах, закончив серию издевательскими 6:0 в гостях.
Последний мачт в Мет. центре получился очень и очень грустным.
И сразу же после его завершения фанаты звезд устроили самую настоящую обструкцию Неду Грину, жадному Неду, ублюдку Неду, как его называла вся Миннесота.
Двадцать минут свиста и проклятий стали финальным аккордом той кампании ненависти которую развернули болельщики Миннесоты против владельца команды. Вторая половина сезона и плей-офф прошли для Миннесоты под знаком гнева болельщиков. Во всем штате не было более ненавидимого человека чем владелец звезд.
Ну а если говорить чисто о хоккейных вопросах то последний сезон Миннесоты получился хорошим. Мой обмен на Сакика действительно помог команде. Джо занял место в первом звене и помог Беллоузу выбить сто десять очков. Брайан в итоге стал лучшим бомбардиром команды.
Сакик тоже пробил сотню, 30+71 и это лучший результат в карьере. Третьим игроком с показателями очко за игру ожидаемо стал Модано. Майк остановился на отметке в 84, балла за результативность. К 33 шайбам он прибавил 51 передачу.
Очень хороший прогресс показал и Ирбе. Артур получил заслуженную номинацию на Везину, правда в голосовании он стал четвертым.
В общем, в Даллас уезжала хорошая команда. Которая, если бы не история со мной была бы династией.
Что до моей новой команды, то Квебек ожидаемо закончил сезон последним и этим выполнил поставленную перед собой задачу.
Первый пик драфта Нордикс получили. И 22 июня 1991 года ожидаемо выбрали Эрика Линдроса.
Который в этот раз не стал громогласно заявлять что ни при каких условиях не будет играть за Нордикс, в отличии от так и не случившейся истории Эрик был куда более сдержан. Он присутствовал на церемонии драфта и даже надел джерси Нордикс.
Само собой что фанаты Нордикс праздновали и во всю делали прогнозы о составе команды на следующий сезон и о том какое место она в итоге займет.
Наиболее частым прогнозом был кубок Стэнли, мой Харт с Конем и Колдер для Линдроса. Оптимизма этим ребятам было не занимать.
