Мы дали местным командирам время собраться, пустив лошадей медленным шагом. Ещё и остановились для уточнения с командирами групп плана действий. Поэтому у руководства было минут тридцать на согласование позиций и приведение себя в приличный вид. Я же мысленно возликовал, когда понял, что практически никто из вражеских воинов не надел доспехи и даже кольчугу. Здесь не ждали нападения и надеялись на заслоны, которые мы методично нейтрализовали.
– Меня зовут Ягмыр, – представился старший из встречающих: судя по одежде и выговору, туркмен из перебежчиков. – Я сотник Чормаган-нойона, да пребудет с ним милость Аллаха! Простите, но мы не ожидали…
К этому моменту на небольшую площадь въехали все наши тяжёлые всадники и группа поддержки из лучников. А лёгкая кавалерия, будто вода, устремилась по улочкам к заранее намеченным объектам. Я же с трудом сдерживался от бурлящего в крови адреналина. Мне показалось, что один из одетых в доспехи командиров начал подозревать неладное. Поэтому слова говорившего были прерваны топориком, который я метнул в лицо сомневающемуся товарищу. Далее же выхватываю саблю и с криком «хур!» перерубаю шею застывшего врага.
И тут пошла потеха! В подобной свалке первостепенное значение имеют доспехи и элемент неожиданности. И, конечно, лучники, которых у неприятеля просто не было. Часть воинов сбилась в кучу и расположилась за командованием, с любопытством рассматривая гостей. А ещё мы были конными, а большая часть противника – пешая. Поэтому наш отряд порубил руководство обоза, как камыш. А группа воинов превратилась в разбегающуюся в панике толпу. Затем мы ворвались в караван-сарай и начали методично уничтожать всех находившихся во дворе. Сейчас не до разбирательств. Здесь точно нет обозников, а собралась охрана и обслуга начальства.
– Карча! – кричу довольному Медведю, только что размозжившему своей булавой голову какому-то воину. – Не увлекайся. Если кто-то хочет сдаться, то сгоняйте к той стене. Я – к главной стоянке.
– Хорошо! – радостно орёт братан.
Надеюсь, что так и будет. Уж очень он увлекающаяся натура. Даю сигнал Карабашу, и мы несёмся к нашей основной цели. Слышу за спиной топот копыт. Приятно осознавать, что не все парни потеряли голову и помнят порядок действий. Вообще, дисциплина в нашем отряде стремительно улучшается, и пока мы обходимся без особой жестокости, насаждая её бойцам.
Звуки города тем временем изменились. Сейчас отовсюду раздавались жуткие крики умирающих людей и боевые кличи моих воинов. Главный лагерь, где расположилось большинство повозок, почти не сопротивлялся. Нет, вокруг хватало мёртвых и раненых врагов, а ещё пахло свежей кровью и дерьмом от вывалившихся кишок. Чую, что Карабаш начал сатанеть от подобных запахов. Похлопываю коня по холке и оглядываю местность. Основные бои идут в строениях, где разместились охранники и обозники. А вот это меня не устраивает. Мы почти победили, и лишняя резня ни к чему.
– Сигнал! – кричу горнисту, который тут же два раза дует в рог.
– Тогурмыш! – машу рукой разведчику, и тот сразу подлетает к нашему отряду. – Хватит убийств. После второго сигнала действуем, как договаривались. Люди должны временно прекратить атаку и начать призывать врагов сдаться. Почти весь обоз наш, а остальное эти недоумки не вывезут. Посылай парней, чтобы они убедились в выполнении приказа. Мы на окраину. Там слишком мало наших и враги могут пойти на прорыв.
Дождавшись кивка огуза, даю команду Карабашу и лечу ко вторым воротам, открывающим дорогу на Герат. Мы вовремя. Я был прав, и наиболее умные или трусливые противники решили прорваться, но натолкнулись на загрядотряд под командованием Тархана. Пришпориваю коня, и мы с диким криком врубаемся в растерянного противника. С упоением рублю направо и налево, не обращая внимания на отчаянные вопли и брызги крови, летящие во все стороны. Меня тоже пару раз достали, но броня выдержала слабые тычки. Только один воин доставил нам проблемы. Им оказался мощный и весь такой квадратный мужик, размахивающий булавой и уже сваливший двух людей Тархана.
Карабаш понимает меня с полуслова и моментально врезается в коня противника. Принимаю слабый удар немного растерявшегося воина на щит и в ответ тычу его саблей в лицо. От первого укола мужику удалось увернуться, а вот от дротика Туду – нет. Брат Буга Кутуза обычно прикрывает мне спину, не ввязываясь в активную рубку. Здесь вам не рыцарский турнир, и в ход идут любые уловки. А грамотной работе в команде противник не может противопоставить ничего толкового. Мы работаем парами и тройками, а они свалились в кучу и защищают только себя.
Смотрю, что часть воинов охватила паника, но они не знают, куда бежать.
– Сдавайтесь! – кричу во всю мощь лёгких. – Мы не тронем тех, кто бросит оружие.
Трусов нигде не любят, но тут и не защитники рубежей своей родины. Народ постепенно бросал мечи и палицы, а мои парни перестали стрелять из луков. За воротами Тархан тоже начал вязать пленных. Ух, вроде получилось!
Глава 4
– И всё равно это несправедливо! Двенадцать, и я больше не торгуюсь, – произнёс Язберды, приняв максимально гордый вид.
Угу. Только именно этим мы и занимаемся последние минут тридцать. Вернее, сначала выпили чаю, хотя воин явно рассчитывал на другой напиток. Затем плавно перешли на тему успехов наших войск и добычу, которую захватил один излишне везучий куман.
– Пять, – отвечаю тысячнику, и тот сразу надулся от возмущения.
– Десять!
– Хорошо. Шесть больших арб с крупами, маслом и тканями. Если хочешь десять, то это будут телеги, которые таскают ослы, – прерываю готовое вырваться возражение туркмена и добавляю: – А для тебя лично – новый доспех работы индийцев. Плюс десять неплохих панцирей твоим людям. Ещё небольшой табун на двадцать голов. Поверь, от сердца отрываю.
В принципе мы взяли такой приз, что можно особо не жадничать. Но ведь тысячник только первый из вереницы просителей. А ещё есть доля сахиба, куда придётся отдать половину продовольствия и треть иных ценностей.
Язберды между тем пожевал свой обвислый ус и кивнул. А куда он денется? Я вообще могу слать туркмена и подобных ему товарищей лесом. Но нам здесь ещё жить и воевать. И главное – надо спокойно вывезти людей с захваченными ресурсами, когда моя маленькая орда двинется на Дон. Хотя к тому времени она может стать весьма многочисленной.
– Вечером у нас небольшой праздник в честь победы и прибытия столь заслуженного воина. Приглашаю вас и ваших сотников, уважаемый Язберды, – решаю немного умаслить собеседника, ибо лесть лишней не бывает. – По дороге в Теджен мы захватили две арбы с одним харамным напитком. Я сам не знаток, но воины говорят, что несколько кувшинов везли прямо из Кахетии.
Туркмен не смог сдержаться, и его глаза сразу заблестели от предвкушения. Всё-таки алкоголизм – это зло. Но и выпить иногда надо, ведь мы на войне. Тем более что вода здесь весьма специфическая, особенно в полупустынях. Потому я и заставлял парней её кипятить или разбавлять вином. Странно, но они обычно предпочитали второе.
– Ты заигрался и стал походить на некоторых лживых ханов с прочими лизоблюдами, ошивающимися у тронов владык. Или того хуже – ведёшь себя будто купец, – произнёс дядя, когда за тысячником закрылась дверь. – Слишком много сладких слов, намёков и желания сделать моего товарища обязанным. Язберды – отличный воин и простой человек. Зря ты с ним торговался таким образом. Можно было сделать подарок и просто отдать этот рис.
Это Бурче даёт понять, что я веду себя как интриган и политик, а не честный степняк. Я же подтягиваю к себе подушку и облокачиваюсь на неё. День был хлопотный и порядком меня вымотал. Туркмена мы встречали в одной из больших комнат караван-сарая, который стал штабом отряда. Её главным достоинством были достаточно толстые стены, забранные плотной тканью. Звук голосов почти не слышен снаружи, я сам проверял. Да и пара часовых из сари-куманов, пошедших за мной два года назад, точно не позволит ошиваться рядом левым людям.
