Эволюционируй или сдохни! (СИ) - Птицын А. А.

Дверь камеры с лязгом распахнулась. Двое полицейских втащили внутрь трясущегося бомжа — тот бормотал что-то невнятное, изо рта у него сочилась кровь, смешанная со слюной. Дежурный, щекастый мент с тлеющей сигаретой в зубах, лениво окинул новоприбывшего взглядом.

— Документы. И по какой статье?

— Какие, на хрен, документы? — фыркнул один из конвоиров, перехватывая бомжа под мышки. — Валялся в парке, весь в крови. Прохожие напаниковали — думали, маньяк. Пришлось забирать.

Дежурный побагровел:

— И нахрена тащить его сюда?! Вывезли бы на свалку и бросили — все равно через день сдохнет! У нас что, благотворительная столовая?! Эта падаль только и мечтает в камере посидеть, чтоб погреться и пожрать!

Второй полицейский резко наклонился к его уху:

— Заткнись, Михалыч! Быстро решай, куда его кидать — через пятнадцать минут тут будет автобус с демонстрантами!

Дежурный замер, будто его ударили током:

— Чего?! Какой еще автобус?!

— Наши только что с ОМОНом штурмовали ТЦ. Два десятка психов в наручниках сейчас везут. Так что давай находи место, скоро у тебя большое пополнение будет.

Бомж внезапно закашлялся — на бетонный пол хлынула черная жижа. Один из бродяг в углу застонал и отвернулся.

А я тихо рассмеялся.

Дежурный, чертыхаясь, поднялся с поста, перебирая связку ключей. Открыв камеру, бомжа швырнули внутрь, как мешок с мусором. Тело глухо шлепнулось о бетон, но никого это не удивило, всем было плевать. Все в камере насторожились, наблюдая за конвульсиями новенького. Я уже понимал, что происходит, но ждал - если убью его сейчас, дежурный не задумываясь пустит мне пулю в лоб. "Особо опасный псих" - идеальный кандидат на внеочередной расстрел.

К моему удивлению, наш "авторитет" вдруг оживился. Пригнувшись к дрожащему телу, он начал шарить по карманам - видимо, надеясь найти что-то ценное. Я не стал мешать: если найдет нож или хотя бы заточку, шансы выжить немного возрастут.

- Где твои пожитки, чмошник? - бормотал зэк, переворачивая бомжа на спину.

И тут я увидел - кожа, пронизанная черными венами, белки глаз, затянутые мутной пленкой. А главное - неестественный угол наклона головы, будто шею кто-то перекрутил и бросил, недоделав работу.

- Ты че, совсем конченый? - продолжал копаться мужик, но бомж лишь щелкнул зубами. Громко, по-звериному. Голова дернулась с противным хрустом - как будто внутри что-то перемалывалось.

- А-а-а! - зэк отпрянул. - Спокойно, дружище, я просто... проверял пульс!

Я медленно подошел, толкнул ботинком эту живую развалину. Голова откинулась на бок, обнажив вмятину на шее - глубокую, как от удара кувалдой. Кости явно были сломаны, но это его не убило. Не остановило.

- Парализовало, - сказал я вслух. - Может только головой вертеть. Пока что.

Тишина в камере стала густой, как патока. Даже бомжи перестали дрожать - их запавшие глаза теперь следили за мной, а я наблюдал за дежурным. Тот уткнулся в бумаги, не замечая, что в его "обезьяннике" теперь томится нечто страшнее всех зэков вместе взятых. Плевать. Угрозы ноль - можно и отдохнуть. Я плюхнулся на скамью, но тут в голове щелкнуло: а ведь в тех идиотских комедиях...

Вскочив, я изобразил на лице панический ужас и заорал так, что даже зэк аж подпрыгнул:

- Дежурный! Да он же дохнет! - голос сорвался на визг. - Паралич какой-то! Сейчас захлебнётся в собственной блевотине!

Щекастый мент даже не поднял глаз:

- Да заткнись ты! Знаем мы этих симулянтов!

Я не сдавался, выдавливая из себя истерику:

- Да вы посмотрите! Ну пожалуйста! Вам ж надо потом труп убирать!

Для убедительности я резко пнул зомби сапогом по ребрам. Раздался противный хруст - у всех в камере рефлекторно передернулись плечи. А "пациент" только заурчал глубже, будто злобный пес на цепи.

Дежурный наконец оторвался от бумаг. Его лицо исказилось в гримасе раздражения:

- Ну всё, уродец... Если это пранк - я тебя так по статьям размажу, что внуки отсиживать будут!

Он швырнул папку на стол и схватил ключи. Металл звякнул зловеще - как кандалы перед долгой ходкой. Я еле сдержал ухмылку.

Дверь камеры со скрипом распахнулась, но дежурный оказался не дурак – перед входом наставил на нас пистолет, заставив всех отползти в самый угол. Я пристроился чуть в стороне, мышцы напряжены как пружины, но этот толстый мент оказался хитрее, чем выглядел – одним глазом изучал дергающегося бомжа, другим не выпускал нас из виду. Сердце колотилось где-то в горле – просчёт. Теперь придётся прыгать на вооруженного мента и молиться, чтобы его трясущиеся от жира руки промахнулись...

В этот момент оглушительная сирена взрезала воздух, заполнив коридоры пронзительным воем. Дежурный на мгновение отвлёкся – рот открыт, глаза округлились.

– Какого чёрта?!

Этого мгновения хватило. Я рванул вперёд, схватив его за руку с пистолетом как раз в момент выстрела. Грохот оглушил, пуля впилась в потолок, осыпая нас штукатуркой. Мы рухнули на пол, я сверху, всей массой вдавливая его в бетон. Кулак со всей дури обрушился на его лицо – раз, другой. Но жирдяй оказался крепким – здоровенная лапа вырвалась из моей хватки, ствол снова зашатался в мою сторону...

Из угла метнулась тень – зэк с размаху пнул мента в голову. Пистолет со звоном откатился в сторону. Ещё один удар – и тело подо мной обмякло.

– Ты его, кажется, убил, – я отполз, вытирая окровавленные костяшки.

Зэк осклабился:

– А ты разве не к этому шёл?

Он ловко подхватил пистолет, проверил обойму и удовлетворённо хмыкнул. Сирена выла, за стенами слышались крики и топот.

– Пора валить, – бросил он, выскальзывая в коридор.

Я ехидно фыркнул:

– Ага, прямиком через переполненный копами участок. Гениально.

Но зэк уже шёл вперёд, не оборачиваясь:

- Думаю, у них сейчас проблем выше крыши.

Зэк скрылся в коридоре, бросив нас на произвол судьбы. Если верить конвоирам, тот самый автобус с "демонстрантами" уже здесь что значит, мертвецы пошли в атаку. Через полчаса в этом участке будет ад кромешный, и у меня считанные минуты, чтобы свалить.

— Эй, пацан! — хриплый окрик за спиной. — Открой клетку, Христа ради!

Я обернулся. Десяток камер, битком набитых людьми. Человек сорок, не меньше. Если оставить их тут — сожрут. Или сдохнут от голода. Но с какой стати мне их спасать? Среди них наверняка есть настоящие ублюдки — насильники, убийцы...

Уже разворачивался к выходу, как вдруг спрашиваю сам у себя с удивлением. Олег, ты чего творишь? Ты сам только что сидел в этой конуре за то, что спасал человека, убив парочку мертвецов! Когда успел таким засранцем стать? Со стоном раздражения подошел к трупу дежурного. Пока шарил по карманам, в нос ударил тот самый сладковатый душок — точь-в-точь как во дворе... Два бомжа на скамье замерли, будто мыши перед удавом.

— Сваливайте нахер! — рявкнул я так, что оба вздрогнули. — Не исчезнете за пять секунд убью!

Они рванули к выходу, но я схватил одного за грязную куртку.

— Стоять! — сунул ему в руки ключи. — Открывай все камеры. Быстро!

Старик схватил ключи дрожащими руками, будто получал последнюю милостыню перед казнью, и бросился открывать камеры. Толпа встретила его восторженными воплями - для этих людей он внезапно стал мессией. А я... я уже не слышал их благодарностей, да и не нужны они мне были. Не хотелось, чтобы какой - то насильник сказал мне спасибо.

Мои пальцы сами потянулись к разбитой голове дежурного. Кости хрустнули под ударами, обнажая розовато-серую массу. Когда я вырвал первый кусок мозга, ладонь снова ожила - этот мерзкий рот распахнулся, сжирая плоть с ненасытностью голодного пса. Мир вспыхнул. Цвета стали ярче, звуки - четче, а в жилах заструился жидкий огонь. Я уже набросился на парализованного, разрывая его череп с какой-то животной яростью. Второй "перекус" исчез еще быстрее. Но после розовая масса перестала меня привлекать, возвращая привычную брезгливость.