Ткач иллюзий. Книга 2 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович

— Я этому твоему братцу головёнку-то отшибу, — злобно прорычал Тюрин, — не посмотрю, что ты за него вписываешься…

— Иди сюда, Пантюша, — кровожадно улыбнулась сестрица, да так, что всем окружающим стало понятно, что она готова от слов перейти к действиям, — я тебе пыль с ушей-то стряхну…

А Ольга, оказывается, действительно была тут весьма уважаемой личностью, ибо здоровенный Пантелеймон, несмотря на свою браваду, пробурчал что-то неразборчивое и всё-таки отвалил. Позорно слился, прихватив с собой и стайку своих приспешников, которые сейчас себя вообще никак не проявляли, а на Ольгу косились с большой опаской.

Да и прочие зеваки, поняв, что представление закончено, потихоньку начали разбредаться.

— А что это он на тебя так взъелся? — сестра посмотрела на меня с откровенным удивлением.

У неё в голове не укладывалось, что я, такой маленький, слабый и нерешительный, смог заполучить во враги такого отъявленного хулигана.

В её понимании, я мог у вызывать у мнящего себя крутым Тюрина только брезгливое презрение, но никак не ту незамутнённую злобу, которую он только-что продемонстрировал.

Ведь для того, чтобы серьёзно кого-нибудь разозлить, надо обеспечить оппоненту какие-нибудь ощутимые неприятности. А какие неприятности мог доставить хилый и тощий я такому серьёзному бойцу, как Пантелеймон Тюрин?

Пришлось рассказывать ей про то, как мы с Филей попали под раздачу и вынуждены были вступить в неравный бой с этими шакалами.

Я старался говорить тихо, да и жестикулировать по минимуму, так как вокруг тёрлось много народу, и некоторые продолжали с интересом поглядывать в нашу сторону, надеясь на продолжение веселья. Но Ольга эмоций не скрывала, и очень живо реагировала на то, что я рассказывал.

— Ну вы даёте, однако, — она смотрела на меня очень недоверчиво, так как в её голове не укладывалось, что её Ян-тихоня оказался способен на такие подвиги, — а что это за сосед у тебя такой продвинутый и хорошо вооружённый?

— Ну я ж говорил, он на артефактора учиться собрался, — говоря это, я крутил головой в надежде разглядеть Филю, чтобы предъявить его сестрёнке. Ведь согласитесь, гораздо проще ткнуть в человека пальцем, чем долго про него рассказывать. Как гласит народная мудрость, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

И тут мне повезло. Я заметил, как недалеко блеснули линзы Филиных окуляров.

— Филипп Николаевич! — крикнул я, — будь добр, подойди, я тебя кое с кем познакомлю… — я уже предвкушал, как Филя начнёт краснеть и смущаться. Мне эти моменты доставляли прямо-таки утончённое эстетическое наслаждение, да…

— Чего кричишь? — почему-то вполголоса поинтересовался выбравшийся, наконец, из толпы студентов Филя.

— Так, — начал я, — посмотри на эту прекрасную и нежную, как первый весенний цветок, девушку, — сказал я, картинно поворачиваясь к Ольге, которая с интересом рассматривала Филиппка.

— А? — непонимающе вскинулся артефактор, с некоторым запозданием, всё-таки, переключивший своё внимание на Ольгу.

И тут произошло то, что должно было произойти — Филя застеснялся, покраснел, как маков цвет и глазки потупил.

— Ути-пути, — сестрёнка поняла, что тут можно будет слегка постебаться, так как Филипок на это прямо-таки напрашивался, — какой милый пухляш! — просюсюкала она.

Я ожидал, что она его и по пухленькой щёчке потреплет, но она удержалась. Но уверенность в том, что такое желание у неё наверняка возникло, у меня была.

Особенно смешными её слова казались из-за того, что не смотря на всю нескладность и полноту Фили, по росту он Ольгу, называвшую его малышом, всё-таки, заметно превосходил.

— Так вот, — продолжил я, стараясь не замечать провокационного поведения разошедшейся сестрёнки, — эта девушка — моя двоюродная сестра, а зовут её Ольга!

Филя обалдело глянул на меня, а потом вылупился на неё, как будто в первый раз увидел человеческое существо женского пола. И застыл, прямо как соляной столп…

— А кто этот розовощёкий малыш? — обратилась ко мне сестра, безуспешно давя лыбу.

— Это и есть тот самый Филипп, гроза хулиганов и гопников! — провозгласил я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, что было совсем не просто. Глядя на отвисшую челюсть моего соседа, хотелось отбросить в сторону все условности и просто ржать в своё удовольствие, аки богатырский конь Юлий.

— Филипп, а можно мне посмотреть на твой шокер? — с милой непосредственностью поинтересовалась эта оторва. Прозвучало это несколько двусмысленно, словно под словом «шокер» она подразумевала нечто другое… Или мне это просто показалось ввиду моей общей испорченности и богатого жизненного опыта?

А мой сосед натурально потерял дар речи и только хлопал глазами из-за толстых стёкол своих очков и беззвучно шевелил губами. Мало того, услышав вопрос Ольги, он покраснел ещё гуще. Хотя, казалось бы, куда ещё краснеть…

— Внимание! — над площадью разнёсся густой бас, усиленный то ли магией, то ли мощной аппаратурой.

— О, начинается, — сестра оглянулась, и, видимо, разглядев кого-то в толпе скороговоркой пробормотала, — ну ладно, мальчики, побежала я к своим, не скучайте, — она на прощание лучезарно улыбнулась Филе, продолжавшему пребывать в прострации, и мгновенно исчезла.

— Это… Это действительно была твоя сестра? — замирающим голосом спросил меня сосед.

— Да, — подтвердил я.

— Она богиня… — голосом религиозного фанатика выдал он, — спустившаяся с небес в наш грешный мир…

Вот, чего я не ожидал-то… Похоже Филя влюбился с первого взгляда… И если это действительно так, то, зная Ольгу, я ему совсем не завидую…

Глава 6

Время нашего ожидания закончилось, и над площадью разнеслись первые слова торжественной речи нашего ректора, Ираклия Левановича Цицианова — выходца из древнего грузинского рода, рода князей Цицишвили.

Это был высокий дядька неопределённого возраста с густой шевелюрой цвета воронова крыла и живыми карими глазами. Он был обладателем магического ранга Ведун стихии Земли, кстати, ходят устойчивые слухи о том, что скоро ему станет доступно преодоление барьера, отделяющего его от следующего ранга, ранга Волхва.

Содержание его речи я передавать не буду, так как вся она состояла из дежурных банальностей, которые школяры во всех мирах вынуждены выслушивать в начале каждого учебного года.

Следует отдать должное нашему ректору — его речь продолжалась немногим более пятнадцати минут, после чего всем нам было предложено пройти в обширный холл первого этажа, где были вывешены списки групп, расписание и прочая информация, с которой было необходимо ознакомиться всем студентам перед началом занятий.

Мы с Филей дисциплинированно проследовали внутрь здания, как впрочем и большинство присутствовавших на площади.

Приятным сюрпризом было то, что нас с соседом зачислили в одну и ту же группу первого курса, обозначенную литерой «Д». Кроме нас там числилось ещё двадцать три человека. А первым часом занятий у нас значилась так называемая ознакомительная беседа.

Проводить её, если верить расписанию, будет доцент кафедры нестихийной магии некто Д. С. Коловрат.

Эта беседа должна состояться через пятнадцать минут в четвёртом корпусе. По счастью, я знал, где это находится, так как рядом с этим корпусом находилась тренировочная площадка, где я тренировался летом.

Поэтому нам не пришлось проталкиваться через плотные ряды других первокурсников, обступивших большую карту территории училища, висевшую на дальней от входа стене, и пытавшихся понять, куда им надлежит выдвигаться.

Узнав всё, что было нам необходимо, мы с Филей направились к четвёртому корпусу…

У третьего сына графа Тюрина первое сентября явно не задалось. И сейчас он в компании своих верных прихлебателей сидел в одной из ажурных беседок, что были во множестве разбросаны по территории училища. Тюрин лелеял планы страшной мести тем, кто самим своим существованием отравлял ему жизнь, и, кроме того, уже успел безнадёжно испортить ему день сегодняшний.