Йонге окончательно уверился, что различные хитрые девайсы не менее хитрый инопланетчик прячет в специальном гиперпространственном кармане. Иного объяснения не находилось.
Жаки перестал разить умирающей елью, и под протестующий скрип стеновых панелей механик и бюрократ вновь сцепились в смертельной схватке.
Яут вертел мандалу, прилаживая получше; гипнотический узор притягивал внимание не хуже настоящей трехмерной голограммы с драг-эффектом.
Йонге прищурился, и на мгновение ему показалось, что он видит безумно сложную клеточную структуру. Привычный шорох от Фелиции тут же стал громче. Йонге тряхнул головой, ощущения исчезли.
– …вот поэтому ничего включать в план не нужно, – закончил Рудольф.
– Вы меня не убедили, – проквакал жаки.
Рудольф воздел руки и оглянулся, ища взглядом напарника.
Йонге тяжело поднялся из-за стола.
– Вы как хотите, а я в медотсек.
Рудольф развернулся всем телом. Сайнжа перестал прилаживать мандалу.
– Все нормально, – быстро сказал Йонге. – Просто кое-кто мне в голову говна напихал, пока маршрут нам корячил. Надо там…
Взгляд у механика сделался настолько странным, что Йонге смешался и замолчал.
– Йхо-онхе, ты страдаешь галлюцинациями? – немедленно поинтересовался яут.
– Да нет же! – Йонге поднял руки, жалея, что проболтался. – Просто иногда прорывается чужое, от юнусов еще. И я думаю, что можно попробовать это расшифровать.
– Скажите, жерай, – Рудольф снова повернулся к жаки, – можно ли в вашем, э-э, сборе данных для заинтересованных лиц учитывать такие, хм-м…
– Источники информации, – подсказал Йонге.
Жаки задумался, полуприкрыв глаза. Гребешки медленно шевелились, уложенные на стол подии вздрагивали. Йонге отвел взгляд, опасаясь очередного видения, и жаки тут же вновь закурлыкал.
– Если будет полностью доказано, что данные внедрены искусственным путем – можно.
Рудольф тоже поднялся.
– Тогда, если что, идиотом ты станешь хотя бы не зря, – деловито сказал он.
Йонге показал ему кулак и направился к выходу.
– А пожрать на дорожку? – крикнул напарник.
– Я составлю протокол! – подхватился жаки.
В медотсек Йонге прибыл в сопровождении полного торжественного эскорта. Всю дорогу жаки донимал его расспросами о принципе извлечения данных и делал пометки в планшете. Еле-еле удалось избавиться от него пилоту только непосредственно у капсулы автохирурга.
– Пожалуйста, не мешайте настройкам, – внушительно сказал он в ответ на очередное “А как..?”, – это очень тонкое оборудование, и надо быть предельно внимательным, чтобы…
Он запнулся, не зная, что придумывать дальше.
– Учесть особенности нейростроения, – не моргнув глазом закончил Рудольф.
Йонге кивнул и пробежался по программам сканирования. В основном они предназначались для проверки на сотрясение мозга или нанитное заражение. Но дешифровщик для считывания тоже имелся.
Проведя несколько минут в усиленном подборе параметров для фильтрации “свое-чужое” Йонге добился более-менее жизнеспособной программы. Еще пару минут искин пережевывал его шедевр.
В почтительном молчании окружающих Йонге начинал чувствовать себя немного самоубийцей.
– В связи с отсутствием специализированного оборудования, – прошелестела Фелиция, – рекомендуемое время сканирования составит двадцать два часа.
– Что, мозг пилота Далине такой сложный? – искренне изумился Рудольф.
Йонге потянулся и щелкнул напарника по затылку. Рудольф заухмылялся.
Жаки всплеснул подиями и молча занес данные в планшет.
– Действительно умансоо такие сложные? – уточнил Сайнжа.
– Мы не приспособлены для обмена мыслями, – рассеянно пояснил Йонге, выбирая на пульте программу поддержки. Глюкоза, витамины, кардиостабилизаторы – длинные перечни для каждой программы. – Поэтому вычислить чужое, переписать, да еще и затереть… Сложно, в общем.
– Значит, ты можешь стать идиотом?
Йонге покосился вверх. Но альтернативного перевода не последовало. Сайнжа явно сказал именно клинический диагноз.
– В этом случае завещаю тебе свой череп.
Сайнжа кивнул и погладил кончик лезвия, торчащий из наруча.
– А как вы разделите свое и чужое? – не утерпел жаки.
– Свое складывается из ассоциаций. Чужое впихнуто силком, без источника запоминания.
Жаки снова внес несколько пометок и открыл рот, но Рудольф сделал страшное лицо и молча провел пальцем по горлу. Жаки встопорщился, однако тут же взял себя в руки.
– Полагаю, в моем случае лучше удалиться, – величаво сказал он и сунул планшет подмышку. – Я фиксирую начало процедуры в…
– Через пять минут, – уверенно сказал Йонге.
Жаки кивнул и направился к дверям. Сайнжа помедлил, разглядывая капсулу, перевел взгляд на Йонге, фыркнул и тоже пошел на выход.
Йонге откинул дурацкое ощущение, будто Сайнжа примерился, как лучше доставать сварившийся мозг из красивого черепа первого пилота.
Даже слегка перехотелось лезть под сканер.
– Давай, не тяни, – поторопил Рудольф. – Мне теперь самому интересно, что тебе щедро запихали в серые клеточки.
– Скажи уж, что хочешь меня препарировать, – проворчал Йонге.
– Не без этого, – охотно согласился Рудольф. – Но только в случае глупой и безвременной кончины товарища Далине. Должен же я зафиксировать в протоколе жаки, какие дефекты нейронных связей за это отвечают.
Йонге фыркнул, сел на край капсулы и принялся стягивать ботинки. Рудольф вытащил из пазов капельницу и катетер и с готовностью предложил напарнику. Прикинув, сколько придется отлеживать бока на складках одежды, Йонге решительно стянул брюки и рубашку.
Устроившись на слое пенопрола, Йонге демонстративно зевнул и ткнул в клавишу запуска программы. Фелиция молча включила минутный обратный отсчет. Видимо, программисты предполагали, что больной в последний момент может передумать и кинуться прочь, разбрасывая стерильные иголки.
В режиме сканирования капсула не закрывалась, и Рудольф с любопытством нависал над напарником, щуря то один, то другой глаз.
– Давай еще дежурство устрой, – Йонге зевнул уже всерьез.
Оставалось пятнадцать секунд.
Рудольф наклонился еще ближе.
Десять.
Сухие горячие ладони сжали виски.
Пять.
Рудольф улыбнулся.
Две.
– Возвращайся живой и невредимый.
Йонге открыл глаза.
– Яс-с…
“Ясен хрен”, так и не сказанное вслух, застряло в горле. Захрипев и попробовав откашляться, Йонге сообразил, что рядом уже никого нет.
Повернув голову, он сразу уткнулся взглядом в информационный блок. Искин подготовил наглядную диаграмму: затраченное время, состояние организма, использованные поддерживающие комплексы и, наконец, выделенный файл с архивированными данными.
Йонге зевнул, потянулся и поднялся на локтях. Искусственный сон пролетел как фотон сквозь вакуум – мгновенно и неощутимо. Но голова после него стала удивительно ясной, точно ее хорошенько почистили изнутри.
Йонге зевнул еще раз и сел. Отцепил трубки, заведующие циклом жизнеобеспечения, перекинул ноги через край капсулы.
– С добрым утром, первый пилот, – негромко поприветствовала Фелиция.
– С добрым, с добрым, – Йонге потянулся. – Есть новости?
– Происшествий на борту нет. Все члены экипажа и пассажиры в удовлетворительном состоянии. Мы придерживаемся прежней траектории на орбите. Режим молчания сохраняется.
– А циклон?
– Движется в другое полушарие, однако скорость достаточно мала, – Фелиция замолчала, но всего на мгновение. – Предупреждая следующий вопрос: инсалар не выходили на связь.
Йонге почесал живот, сполз на пол и с удовольствием ощутил, какой он теплый. Оглянувшись на капсулу, Йонге убедился, что спать ему точно не хочется.
Хотелось есть.
