— Я так и думал, — из-под плаща, которым Уланов укутал Рикарда, высунулась бледная рука и, ухватив фляжку, поднесла ее ко рту. — Но все равно гадость.
Когда емкость наконец опустела, капитан отправил ее в сугроб и попытался свернуться в клубочек.
— Холодно.
— Ничего, скоро станет тепло, — Уланов осторожно положил в костер еще пару веток, прикрывая собой лежбище капитана. — Только по-настоящему.
— Ты ведь меня не бросишь? — эта реплика прозвучала неожиданно беспомощно. — Не бросишь ведь, правда?
Уланов подоткнул капитану полы плаща и уселся рядом. Под ногами уже хлюпало, и десантник скривился от одной мысли, каково завтра будет выбираться на тракт по такой грязи. Он впервые попадал в такую передрягу — застрять в приполярном лесу с раненым, без нормальной одежды, инструментов и связи, с одним только тупым троллем в качестве подручного. Впрочем, после того, что капитан для него сделал, Уланов лучше бы согласился умереть, чем бросить Рикарда без помощи.
— Мы выберемся, дружище. Честное слово.
* * *
Лекарь покинул дом Гарина в полнейшем недоумении. Судя по всему, гнома пытались отравить — яд подсыпали прямо в кружку с вином, которую Гарин традиционно ставил на прикроватную тумбочку. Сыпали щедро — густой белый осадок на дне кружки оказался хитрой смесью рицина и палитоксина.
— Интересно, кто это такой щедрый? — мрачно пробормотал гном, узнав состав яда. Последний компонент был безумно дорогим — его добывали на коралловых островах далеко на юге, и доставка его в эдакую даль влетала в копеечку.
— У вас появились могущественные враги, — заметил дворецкий, подавая Гарину поднос, на котором исходило паром влажное полотенце.
— Я заметил, — гном осторожно протер опухшее лицо — трещинки на коже все еще кровили, и, если верить уверениям целителя, оставалось мучиться еще не менее суток. — Мне в первую очередь интересно — как такое вышло?
Гарин резко развернулся на каблуках, вперив подозрительный взгляд в дворецкого.
— А ты сам что думаешь?
— Если мне будет позволено…
— Короче!!! Без этих твоих…
— Уровень защиты вашего владения не соответствует вашим текущим задачам. Вы начали играть в большую политику — тут ставки будут несколько выше, чем в… торговых делах.
— Защиту ставил архимаг Оскол, — Гарин мрачно насупился.
— Я так и думал — почерк определенно прослеживается. Но часть заклятий устарела, некоторые требуют подзарядки, и…
— И все это стоит денег, — заключил гном. Его мысли прервал оглушительный звон и хруст из соседней комнаты. Подавив в себе первый порыв опрометью кинуться туда, Гарин предпочел осторожно выглянуть из-за косяка. Посреди празднично накрытого стола, в осколках драгоценного фарфорового сервиза лежал массивный булыжник, на боку которого белело что-то, похожее на записку.
— Вы кого-то изрядно разозлили, — дворецкий, бесцеремонно отодвинув Гарина в сторону, попытался пройти в комнату, но гном уже пришел в себя.
— Стоять! — душа Гарина неспокойно шевельнулась, намекая на большие неприятности.
— Но это может быть важно, — слуга с почтительным удивлением воззрился на встревоженного хозяина.
— Ага, — Гарин неожиданно весело хмыкнул. — Ты на медведей охотился?
— Не имею такой склонности. Охота излишне горячит кровь, а это вредно. Как вы, несомненно знаете…
— Да, — гном вздохнул. В суматохе он совсем забыл, что его дворецкий успел пройти полный курс обучения управлению снами, и «спокойствие» для него было добродетелью номер один. — Медведь, чтоб ты знал, не дурак, и прямо на засаду не лезет. Но если ему подсунуть достаточно аппетитную приманку — например, подтухшую корову, он не выдерживает. А дальше — дело техники, — Гарин снова вздохнул. — У меня сейчас большое подозрение, что нас пытаются выманить.
— Но если мы не поддадимся, они попробуют еще раз.
— Да, — гном принялся ожесточенно чесать бороду. — А перехватить его мы не сможем…
— Может, вашего друга попросить? Он все-таки в доспехах и…
— Неживой, хочешь сказать? А это мысль, — Гарин оставил бороду в покое и наконец отпустил дворецкого. — Зови его, быстро — а я их пока отвлеку.
* * *
Стрелки засели на высокой крыше дома напротив. Хоть улочка, на которой стоял дом Гарина, считалась «проспектом», ее ширины как раз хватало, чтобы помои, выплеснутые с третьего этажа, упали на мостовую, а не растеклись по стене напротив.
Впрочем, гном не собирался сдаваться так просто — соорудив из дверцы шкафа импровизированный щит, он попытался проскользнуть к булыжнику на столе. Именно, что попытался — Гарин не сомневался, что вполне мог исполнить этот фокус, не получив ни царапины, но он отчаянно хотел задержать убийц до прибытия дроида.
— Что такое? — штурман, похоже, больше решил не пользоваться ногами. — Что за разгром?
Гном аккуратно прислонил к стене резную дубовую створку, истыканную добрым десятком арбалетных болтов, и осторожно протер лицо мокрым полотенцем.
— Меня хотят убить. Похоже, мы кому-то здорово насолили.
— А с лицом что?
— Я же говорю — меня хотят убить, — Гарин невесело ухмыльнулся. — Сперва вот отравить пытались, теперь — пристрелить. Кстати, на столе в соседней комнате лежит булыжник с запиской. Будь другом, принеси, а?
— Как скажешь, — дроид совершенно по-человечески пожал плечами и вышел за дверь.
Секундой позже оттуда донесся характерный звон — гном знал, именно с таким звуком абралетный болт врезается в качественные доспехи. В голове еще успела пронестись беспокойная мысль: «А что, если защита не выдержит? Где я запчасти-то возьму?», но мигом позже Гарину стало не до этого. Как, впрочем, и половине жителей Торгового Края, имевших несчастье жить неподалеку от дома гнома.
Гарин рассчитал все правильно — странная магическая защита крайне нервно среагировала на атаку. Первая стрела, которая все-таки достигла шлема штурмана, испарилась без следа, прочие же оставили едва заметные тени на обуглившемся дереве и оплавившихся кирпичах. От самих нападавших остались только фрагменты костей, перемешанных с металлическими деталями одежды, которые защитное заклинание вплавило в камень дома напротив.
Как ни странно, остальные жители ограничились лишь временной потерей зрения и — что для них было куда хуже — месячной неспособностью лгать. Домам повезло меньше — на тех трех, которые оказались ближе всего к эпицентру, черепичная крыша сплавилась в единый монолит, а уютные садики обратились в пепел. Остальные отделались обгоревшими ставнями и облупившейся краской.
— Что это было? — Гарин, проморгавшись, отвел от глаз тускло светящиеся руки дроида и тут же захотел снова их закрыть. Внешняя стена комнаты попросту отсутствовала, на месте накрытого стола догорали головешки, а стенка за штурманом блестела, как стеклянная.
— Извини, — дроид искусно имитировал вздох сожаления. — Я не рассчитал силу защиты. Но ты остался невредим! Ну, почти…
— Почти — это как? — Гарин оглянулся и вздрогнул — на оплавленной стене точно за ним прорисовался четкий силуэт — гном, зажимающий глаза руками. Теперь он понял, что именно ему показалось странным, помимо пролома на две трети потолка. Стенки, которая отделяла трапезную от спальни, тоже не было — судя по серому пеплу на полу, она сгорела, даже не успев оплавиться.
— Ты ослеп. Но я все исправил!
Гарин оглянулся в поисках чего-нибудь, куда можно сесть, и в итоге уселся прямо на усыпанный угольками пол. Он уже устал удивляться.
— Скажи лучше, чего ты не можешь. Только, умоляю, не надо проверять это на практике!!!
* * *
По ощущениям Уланова, солнце должно было давным-давно сесть, но оно, зависнув над самым горизонтом, принялось вновь карабкаться к зениту.
— Тут что, ночи нет? — из костра в серое небо взмыла очередная стайка искр. — Рикард?
Десантник скосил глаза и едва слышно выругался — лицо капитана, несмотря на костер рядом, уже совершенно заиндевело. Глаза Рикарда были закрыты, и разведчик порадовался, что ему не надо закрывать глаза у мертвого. Он искренне ненавидел этот момент — Уланову всегда казалось, что мертвые винят его в том, что десантник позволил им умереть.
