Утро только начинало вступать в права: меж деревьев проскользнули первые лучи солнца…
Я сложил руки на груди и, убедившись, что все мирно спят (даже странная зверюшка свернулась в клетке калачиком), не обращая внимания на явление Михшула народу, вкрадчиво поинтересовался:
– Тебе чего надо, боже?
– О! – улыбнулся горбоносый. – Всегда приятно поговорить с воспитанным человеком!.. Слушай, принц, я ведь к тебе по делу… Слышал, у тебя корона одна, ненужная, завалялась… Подари, а? Будь ласка?
Я аж поперхнулся от неожиданности. Нет, вы посмотрите на него! Пришел, попинал, а теперь еще чего-то хочет! Кстати, а о какой короне он вообще говорит?.. Моей, что ли? Так как я ее отдать могу, если она вообще не снимается?..
– Ну так как, твое высочество? – нетерпеливо поинтересовался бог воровства. – Подаришь диадемку?
– Какую??? – не выдержал я.
– Тормозим? – скептически фыркнул южный покровитель путешественников. – Или тапочком прикидываемся?
О чем это он?
«Не догадываешься? – проснулся, наконец, Дариэн. – О той короне, что оборотень тебе в сумку засунул!»
Ой… А я и забыл о ее существовании…
– Ну так что?! – не отставал Михшул. – Принц, а принц, ну отдай корону, а?
А я вот что-то не пойму… Он же бог воровства! Ну и украл бы эту диадему втихую…
– А сам что не возьмешь?
Южанин хлюпнул носом. Жалостливо-жалостливо:
– Так она заговорена… Ее, без разрешения хозяйки, только люди держать могут. А боги так, только если по доброй воле отдадут… Отдашь?
– Не-а, – фыркнул я. – А… Кто хозяйка?
«Придурок! Надо было сначала спросить, а потом уже отказываться!»
Ну, извини, не сообразил…
– А вот не скажу, – обиженно буркнул горбоносый и растаял в воздухе, подобно привидению…
Следующие пятнадцать минут я потратил на раскопки содержимого собственной безразмерной сумки. Корона, столь резко понадобившаяся богу воровства, то ли под подкладку завалилась, то ли еще что… В любом случае найти я ее не мог. К счастью, широкая спина Трима надежно прикрывала меня от остальных палаток расположившегося на ночь каравана, так что можно было не бояться, что кто-то заинтересуется…
В какой-то миг мне попался томик «Уж замуж…». Я уже собирался засунуть книгу обратно в сумку, как вдруг услышал тихие всхлипывания под обложкой… Не понял!
Я осторожно приоткрыл книгу… На фронтисписе сидела, утирая глаза крохотным платочком, Микоши. Почувствовав, что кто-то открыл книгу, ведьмочка подняла на меня красные глаза:
– Чего смотришь?!
– Э… Что случилось? – осторожно поинтересовался я.
– Ничего! – отрубила она, высмаркиваясь в платок.
– А все-таки?
Девушка вскинула зареванное лицо… И ее ответ поразил меня до глубины души:
– Ты меня с Эрриатой не поздрави-и-и-и-ил!!! А она вчера была-а-а-а-а!!!
Не, нормально, да? Я теперь еще, оказывается, виноват и в том, что не поздравил ее с Днем Всех Влюбленных… Прелестно!
Словно уловив мои мысли, ведьмочка зарыдала еще сильнее, а потом, кинув на меня злой взгляд, попросту захлопнула обложку. Открыть книгу я так и не смог… Ну и маргул с ней! Потом разберусь что и как…
Тихий смешок: «Поосторожней здесь с проклятиями, малыш. А то действительно маргула накличешь… Забыл, где мы сейчас?»
Ой, вот только не надо мне! Ты сам-то в это веришь? Тихое хмыканье.
Засунув книгу обратно в сумку, я с утроенной энергией принялся выискивать корону. Наконец, искомое было найдено и извлечено наружу. Ну венец. Ну красивый. Но что в нем такого, что бог воровства им заинтересовался? Нет, я, конечно, понимаю, работа обязывает, но все-таки…
Меня похлопали по плечу:
– Ди?
Я аж на месте подскочил! Резко обернулся…
Это был всего лишь Рин, с интересом рассматривающий корону, которую я держал в руках.
– Боги, ну нельзя же так пугать! А если бы я тебя каким-нибудь заклинанием долбанул! – возмутился я.
Кузен пожал плечами:
– Я б отбил… Кстати, – эльф понизил голос: – а… откуда у тебя эта диадема?
– Нашел, – улыбнулся я. – А что?
– Можно? – и не дожидаясь моего ответа, кузен вытянул корону у меня из рук, некоторое время задумчиво осматривал ее, а потом сообщил: – Очень уж она похожа на диадему Тирелены, пропавшую из храма около года назад… Воров так и не нашли…
Ой, как интересно-о-о-о…
– У, барыга проклятый! – обиженно всхлипнул над ухом голос Михшула.
– О чем задумался, Ди? – вырвал меня из размышлений голос Рина.
– Ну… – почесал голову я, – ее надо ж вернуть, а где я здесь храм Тирелены найду?
На лице Рина появилась улыбка: судя по промелькнувшему в глубине глаз страху, кузен боялся, что я резко захочу оставить корону себе… Вот делать мне прям больше нечего! Своей за глаза хватает…
– Нашел о чем беспокоиться! – хмыкнул он, возвращая мне венец, который я тут же засунул обратно в сумку: – Мы ж в Д`Окмор едем… Зря он, что ли, городом Ста Храмов называется? Там на алтарь и положишь…
– Ж-жадина! – фыркнул Михшул…
М-дя… Жизнь бьет ключом. Чаще всего – именно по голове.
Дорога по Плато с каждым часом становилась все трудней. Лесок, в котором мы заночевали, давно закончился, и жаркое солнце нещадно палило с голубых небес, словно решив заживо испечь группу людей, невесть зачем решивших пересечь плоскогорье. Пожелтевшая трава неопрятными пучками торчала из растрескавшейся от жары земли. Листья на редких деревьях облетели, и лишь сухие ветки протягивали изогнутые ладони к беспощадным небесам. Хотелось одного – забиться в тень и сидеть там безвылазно. И за каким маргулом нас понесло в подобное пекло?!
Я с ненавистью покосился на висящее почти над макушкой солнце и поправил на голове некогда белый, а теперь серо-желтый и мокрый платок. Здесь будь ты хоть пять раз эльфом – схлопотать солнечный удар, что лбом о дерево. Некоторые особо… умные и «опытные» путешественники уже отдыхали в фургонах, свалившись кто с облучка, а кто и прям со своего копытного (и не очень) верхового животного.
Глава каравана еще в самом начале движения спрятался в кибитке, гордо двигавшейся впереди всех. И поднимавшей такой столб пыли, что всем остальным приходилось натягивать еще одну тряпицу на нос, чтобы иметь возможность нормально дышать, не откашливаясь и не отплевываясь после каждого вдоха-вдоха. Соответственно – и разговаривать при таком положении вещей тоже было на редкость затруднительно. Эмоциональное выражение отношения к подобному положению вещей я за разговор не считаю. По данному вопросу вся масса людей выражала редкостное единодушие.
Обеденный отдых не оправдал своего названия ни на дюйм. Казалось – только ты пристроил гудящее от перенапряжения тело в благословенном, но не менее жарком, душном и пропыленном теньке, как воплощение всех мнимых и явных пороков в этом мире, по какой-то прихоти судьбы маскирующееся под пухлого торговца, снова заорало во всю глотку:
– Двинули-и-и-и-и-ись!!!
Я с тоской посмотрел в пронзительно-синее небо и выдал вслух длинное предположение о том, в результате каких… м-ны… браков и союзов родилось то создание, которое тащит нас, бедных и несчастных… туда, куда… в общем, куда редко кто ходит по своей воле.
– …! – на не менее классическом старотемном высказался кто-то рядом, полностью выражая свою солидарность со всем вышеупомянутым. Сидевший рядом Рин повернул голову в сторону звука, окинул прислонившегося к углу телеги отлученного рыцаря взором, полным бесконечной тоски и муки и емко припечатал:
– Нас’шаллехт орра гварртакхарн!
Нам осталось только согласно кивнуть, переглянуться, поражаясь многосторонности образования длинноухих, и издать тяжкий стон. На большее, увы – сил не хватало. Хотя бродила в пустой голове, натыкаясь на стенки, ленивая мысль, как перегревшаяся на солнце зурра. Она все настоятельней и настоятельней советовала прикопать ночью купца в ближайших кустах, завалить камнями и сказать, что так оно и росло еще с давних времен! Думаю, никто бы лишних вопросов задавать не стал, молча поблагодарив всех богов и испросив у них всего-всего для того святого человека, который наконец прекратил это издевательство…
