Я прищурился, вчитываясь в строки оценок и характеристик. Орлицын был отмечен как блестящий аналитик, в то время как Дорохова хвалили за мастерство в полевых операциях.
— Классическое противостояние ума и силы, — прокомментировал я.
После внутреннего голосования руководство отдало предпочтение Дорохову. Я уже готов был перевернуть страницу, когда заметил странную деталь.
— Подождите-ка, — я вернулся на несколько строк назад и сверил этот момент в обоих папках. — Что это значит?
В документах Дорохова было просто указано, что взяли его, однако у Орлицына написано совершенно иное. Еще до назначения третьего помощника Григорий Валерьевич неожиданно снял свою кандидатуру. Причины этого шага не были указаны, что сразу вызвало у меня подозрения.
— Странно, очень странно, — пробормотал я, чувствуя, как в голове начинают складываться кусочки головоломки. — Зачем человеку, который явно стремился к этой должности, вдруг отказываться от нее?
Еще более удивительным было то, что после получения должности третьего помощника Дорохов настоял на назначении Орлицына своим заместителем. Я покачал головой, пытаясь понять логику этих действий.
— Либо ты невероятно благородный человек, Роман Витальевич, — прошептал я, — либо здесь скрывается что-то гораздо более мрачное.
Чем больше я читал, тем сильнее укреплялся в мысли, что между Дороховым и Орлицыным существовала какая-то сложная игра, вряд ли это дружеские жесты. Возможно, Дорохов использовал компромат или другие методы давления, чтобы заставить Орлицына уступить, а затем поставил его своим замом, чтобы держать под контролем и использовать мужчину.
— Умно, очень умно, — пробормотал я. — Держи друзей близко, а врагов еще ближе, да? Хотя в этом случае, скорее, бывших друзей.
Я уже собирался закрыть папку, считая, что узнал достаточно, когда мой взгляд зацепился за последнюю страницу. То, что я там прочитал, заставило меня похолодеть.
У Дорохова была супруга. Она работала переводчиком во Внешней разведке. И погибла во время одной из операций. Но больший интерес вызывало место ее смерти.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Внезапно все кусочки головоломки встали на свои места, образуя мрачную картину.
— Так вот оно что, — тихо произнес я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. — Вот откуда тянутся ниточки!
Оливнер Ло. Андрей Ткачев
Законник Российской Империи. Том 4
Глава 1
Я уже собирался закрыть папку, считая, что узнал достаточно, когда мой взгляд зацепился за последнюю страницу. То, что я там прочитал, заставило меня похолодеть.
У Дорохова была супруга. Она работала переводчиком во Внешней разведке. И погибла во время одной из операций.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Внезапно все кусочки головоломки встали на свои места, образуя мрачную картину.
— Так вот оно что, — тихо произнес я, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. — Вот откуда тянутся ниточки!
Мои глаза жадно впились в строчки документа, словно пытаясь вытянуть из них каждую каплю информации. Маргарита Ивановна Дорохова — имя, которое, вероятно, стало поворотным моментом в жизни Романа Витальевича. Супруга, коллега, а теперь — причина его ярости и жажды мести.
Я погрузился в чтение, и передо мной развернулась картина событий, которые могли бы послужить сюжетом для шпионского романа, если бы не были такими трагическими в своей реальности.
Маргарита Ивановна, будучи переводчиком Внешней разведки, была вовлечена в сложную дипломатическую миссию в Царстве Польском. Цель миссии была амбициозной: стабилизировать обстановку в регионе и заключить соглашение о ненападении между Российской Империей и польскими властями. Я усмехнулся, подумав о том, как часто за громкими словами о «стабилизации» скрываются куда менее благородные намерения.
— Дипломатия, — пробормотал я, — вечная игра в кошки-мышки, где никогда не знаешь, кто на самом деле кошка, а кто — мышь.
Чем больше я читал, тем яснее становилась картина происходящего в Царстве Польском. Две фракции, словно два дракона, сцепившиеся в смертельной схватке: Правящая, стремящаяся к стабильности и сотрудничеству с Империей, и радикальная оппозиция, жаждущая независимости и готовая пролить кровь ради своих идеалов.
— Классическая ситуация, — горько усмехнулся я, вчитываясь в эти сухие строки. — Одни хотят сохранить власть, другие — захватить. А простые люди, как всегда, оказываются между молотом и наковальней.
Российская делегация, в состав которой входили Маргарита Ивановна и Роман Витальевич, должна была сыграть роль посредника между двумя империями на встрече с правящей партией. Их задача была не из легких: предложить помощь в подавлении радикалов в обмен на расширение экономических и военных привилегий. Я покачал головой, представляя, как тонко нужно было балансировать на этом политическом канате.
— Помощь в подавлении радикалов, — пробормотал я. — Интересно, как это звучало на дипломатическом языке? «Мы поможем вам избавиться от неугодных, а вы немного сдвинете границы в нашу пользу»?
Место проведения переговоров — усадьба местного магната в нейтральной зоне — казалось идеальным выбором. Безопасное, уединенное, вдали от любопытных глаз. Но, как часто бывает, идеальные планы имеют свойство разваливаться в самый неподходящий момент.
— Нейтральная зона, — хмыкнул я. — Как будто в политике бывает что-то, действительно, нейтральное.
И вот, когда стороны обсуждали условия, словно гром среди ясного неба — налет отряда радикалов. Я нахмурился, перечитывая эту часть отчета. Что-то здесь не сходилось.
— Как они узнали? — пробормотал я. — Такая секретная встреча, и вдруг — бац! — радикалы тут как тут. Кто-то явно слил информацию или их специально привели сюда, чтобы избавиться от всех разом.
Последствия налета были катастрофическими. Миссия провалилась, правящая партия Польши получила серьезный удар, а отношения между Польшей и Российской Империей оказались на грани разрыва и чуть ли не военной эскалации. Империя была вынуждена отступить, временно отказавшись от политического вмешательства в польские дела.
— И вот тут-то все покатилось под откос, — пробормотал я, чувствуя, как кусочки головоломки наконец-то складываются в единую картину.
Внезапно меня осенило. Я понял, какое именно соглашение будет подписываться в ближайшие месяцы. И почему Дорохов так яростно стоял против поляков. Если они не смогли обеспечить безопасность на своей территории, что привело к гибели его жены, то что они вообще могут? Он винил их в произошедшем. И, как мне кажется, вполне оправдано.
— Месть, — прошептал я. — Вечный двигатель человеческих поступков. Но в этом случае цена может оказаться слишком высокой.
Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как напряжение сковывает мышцы. Срыв соглашения неминуемо приведет к войне. Без официальной поддержки Российской Империи правящая фракция Польши ослабнет и потеряет контроль над регионом. Радикалы, почуяв кровь, бросятся в атаку, создавая угрозу, в том числе и для российских границ.
— А Империя, конечно же, не сможет стоять в стороне, — пробормотал я. — Нельзя допустить хаоса у своих границ. Да и шанс укрепить влияние слишком заманчив.
Я представил, как события будут разворачиваться дальше. Российская Империя, стремясь предотвратить хаос и укрепить свое влияние, будет вынуждена вмешаться силой. И вот оно — полномасштабный конфликт, куда могут втянуться и соседние страны, чтобы урвать свой кусочек.
— Дорохов хочет войны, — прошептал я, чувствуя, как холодок пробегает по спине. — Войны, в которой Российская империя, несомненно, победит. Но какой ценой?
Я задумался, пытаясь понять логику Дорохова. Месть — это понятно. Но неужели он готов пожертвовать тысячами жизней ради своей личной вендетты? Или здесь есть что-то еще? Какая-то более глобальная цель, которой я пока не вижу?
