Первый патрон помещается в затворную раму, второй передаю девчушке из поддержки, не помню как её звали.
— Сделай его отравленным или проклятым, — Приказываю я, а сам, подняв винтовку, прицеливаюсь и принимаюсь ждать.
Сукины дети быстры, настолько, что, даже замедляя время, я с трудом успеваю держать их на мушке винтовки. Нет, просто так стрелять опасно, могу попасть в своих. Блять… В спину мне уже тычут отравленной пулей, но не до неё сейчас, неужели эта дура не понимает что отвлекает меня⁈
— Облачко, замедли кого-нибудь. — Говорю я и вижу, как из стены моей, охватывая ноги одного из ангелов, вырываются черные путы. Пара мгновений, они рвутся, но ангела уже атакует Четырёхрукий, замедляя и создавая для меня момент. Отлично!
Щелчок, хлопок, сквозь замедленное время вижу, как вырывается раскрученная магией пуля, как за ней, облизывая ствол, рвётся пламя и дым. Обрезав пару белых перьев, смертоносное жало достигает цели. Входит чётко, между лопаток, в хребет, от чего птенчик внезапно подкашивается, так, словно отказали ноги. Гильза выскальзывает из затвора, как и задумано, идеально, значит я успею сделать ещё один выстрел, и…
Внезапно, сверкая золотыми глазами, демонстрируя озлобленный оскал, перед мной возникает фигура с одним крылом. Ангел, тот самый, которого не добила Облачко. Он пришёл за тем, кто ранил его собрата. Время замедленно, тело моё напряжено до предела, и рефлексы реагируют на внезапный выпад копьём. Оттолкнувшись, спиной увожу волшебницу и себя из под удара, путаюсь в её ногах, падаю на спину. Остриё моего врага рассекает воздух, а с ним руку девушки, выбивая из хрупких пальчиков зачарованный патрон.
Огневик кастует фаербол слишком долго, девчушка схватившись за культю, легла, сжалась калачикам и кричит, а я, едва поспев вытащить из ножен клинок, обычным ножом отвожу удар копья в стороны. Тычок, ещё и ещё, кручусь ужом, елозя по земле своей костлявой задницей, уворачиваюсь, хочу подняться, но мне не дают. В момент, когда я по-собачьи, на четвереньках приподнимаюсь, ангельская нога впечатывается мне в плечо, вновь опрокидывает на спину, в ответ на что я вонзаю пернатому в ногу свой кинжал. Проклятье!
Ангелу плевать на мой удар, впечатав меня в землю, всей массой своей вдавив в дерево, он готовится добить, заносит копьё и… пальцами коснувшись пола, я моментально создаю под собой пустую комнату, нишу, в которую летит моя тощая тушка. Удар копья приходится всего в паре сантиметрах от моей головы.
Правило тридцати процентов, а так же мой опыт в созидании и строительстве, спасают. В магической постройке возведённой с нехваткой ресурсов, легко и быстро удаётся создать пустующую комнату. Я падаю в черную дыру, болезненно ударяюсь спиной, от чего воздух выбивает из лёгких. Сверху видится туман, вспыхнуло пламя, то огневик пытался меня защитить, чем выиграл мне заветные секунды. Перекатом, упираюсь в стену, чувствуя которую спиной, вновь создаю комнату, за ней дверь. Поднявшись, всё так же не имея возможности вздохнуть, вхожу в проём, слышу, как за спиной моей кто-то с хрустом спикировал в низ. Вот же хер неугомонный, всё не отвяжется никак!
Используя магию, закрываю возникший проём, выскакиваю на лестничный пролёт, где в панике суетятся и тянут наверх стрелы и болты солдаты.
— Гросс⁈ — Удивившись моему появлению из стены, таращится на меня какой-то дроу, и тут же, едва я успеваю сделать несколько шагов в верх по лестнице, он лишается головы. Солдат обезглавленной тушей летит вниз. Ангел в гневе, словно пёс, спущенный со стены, преследует меня, и я не знаю, как от него убежать. Вновь стремительная, сокращающая дистанцию атака. Несколько бойцов, обнажив клинки, пытаются остановить однокрылого, но тот быстрее и сильнее. Два взмаха, два трупа. Третьим ударом, войдя во вкус, ангел поднимает одного из бойцов над лестницей, он так увлечен моментом его смерти, что отвлекается от меня и тут же получает пулю, в упор, прямо в голову. Вспышка, грохот, гильза клинит и застревает в стволе, а враг мой всё ещё на ногах, вот же сука не убиваемая!
Сквозь пороховое облако вижу изуродованное лицо, часть челюсти отсутствовала вместо со щекой, глазом и ухом. Выстрел был мощный, но не задел мозга, и эта небесная тварь только сильнее обозлилась. Пика его начинает вибрировать, разрывая на куски насаженное на неё тело. Атакуя меня, ангел выбивает из руки мой клинок, замахивается, я вот-вот умру, где же ты, Облачко⁈
Голову ангела сносит черным, кляксовидным плевком. Второй и третий плевок лишают его рук, а после крыла и туловища. Предо мной остатки мужчины: две ноги, исходящие от бедра, и то, что между ними.
— Я всё ждала, когда вы позовёте меня, хозяин. — Говорит телепортировавшаяся за остатками ангела Облачко. Ударом ноги, пинком в задницу, скидывает ангельские ошмётки с лестницы. Подходит ко мне, рукавом своим смахивает с лица моего кровь. — Почему вы меня не позвали?
Ответить на этот логичный вопрос не успеваю. Нечто невероятно мощное, ударом, заставившим землю дрожать, пробивает ворота, разносит их в щепки, и огромные куски летят внутрь двора. В этот раз от подобного никто не пострадал. Наученные прошлым опытом, бойцы собираться внутри двора полукругом. Полноценное воинское построения, щиты, меж ними копья, за спинами лучники и арбалетчики.
В крепость врывается озверевшая толпа.
Затрепетала тетива, защёлкали арбалеты, звуки дождя, вопли сотен озверевших мужчин и женщин слились в один протяжный вой. В крепость нашу толпой хлынула орда озлобленных, ведомых ангелами, живых. Земля превратилась в болота под ногами горлеонцев, то была работа наших магов поддержки. Стрелы вместе с пламенем, земляными глыбами, режущими плоть ветряными лезвиями, обрушились на нападавших. То били наши стрелки и маги. Пройдя не больше десяти шагов, почти что сотня горлеонских смельчаков лишается жизни, так и не сумев нанести даже одного, самого отчаянного удара. Войска нашего врага утилизируются с бешенной скоростью. Если так пойдёт и дальше, вскоре Астаопе просто не останется кем командовать и править, но богиню этот факт нисколько не смущает. У неё впереди целая вечность, этого вполне хватит, чтобы вырастить не одну сотню, а быть может и целую тысячу верных только ей поколений. Отвратительно, она ничуть не изменилась.
Вместо того, чтобы первыми войти, защитить своё войско, по трупам, словно по красному ковру, держа барьер, в центр крепости входят сразу два ангела. Сколько же их прибыло с Астаопой?
Магия Имперцев сдерживает их, заставляет остановиться, дождаться идущих следом магов горлеона и войска… не простого, а того самого, в аристократической броне, с пестрыми перьями и зачарованным, магическим оружием. Уверенные, заряженные на битву, надеющиеся своими руками перевернуть ход всего сражения, отряд, следующий за ангелами, под величественной, непробиваемой магической защитой, сходится с нашими бойцами внутри крепости.
Закружился смертельный хоровод, кролли убивали кролли, му убивали му, а за всем этим, со стороны наблюдали Ангелы, и стоявшие напротив них Дроу.
При помощи своей магии, заставив винтовку выплюнуть застрявшую внутри ствола гильзу, заряжаюсь. Затем велю Облачко помочь нашим бойцам на стене, продолжать защищать Четырёхрукого и Серебряного, попутно приглядывать за мной. Демонёнок, глядя в небо широко улыбается. Ответив поклоном, растворяется, кажется, огромный фронт работ её нисколько не тревожил и даже веселил. Ладно, главное что она меня услышала. Быстро перебирая ногами, поднимаюсь по лестнице чуть выше, на ступеньках припадаю на колено, занимаю очень удобную позицию. Помня прошлый опыт, прицеливаюсь, начинаю отстреливать не наблюдающих за происходящим, стоявших в сторонке ангелов, а… пешек. Именно их, тех, с чьими жизнями не считался враг. Не привлекая лишнего внимания, я выбирал самых крикливых, тех, кто командовал, собирал вокруг себя приспешников или нёс знамя. По гербам, самым дорогим доспехам и оружию, я выбрал свои цели, а после, точными выстрелами разил их в неприкрытые спины. Все, кто выходил вперёд из-под вражеского защитного барьера, превращались в мои мишени, и не нашлось даже одного сообразительного смельчака, что мог бы хоть как-то мне воспрепятствовать. Элита горлеона, двадцать два разодетых, наверное, когда-то, очень достойных воина, безнаказанно пали от руки одного, простого стрелка — меня.
