– Да нет, зачем потихоньку? Можно громко и с размахом – государственный переворот, и он у власти! Единственное, за что отвечает Дидер – армия – разваливается на ходу. Не оправдывайся, милая, – пресёк попытку Рейны Корнелиус, – это не твоя вина. Я знаю, армия не подчиняется королеве, пока жив верховный главнокомандующий… он же король… Корбин силён – и знает это. За одну ночь он может взять власть, никто не будет возражать, возражалки не выросли, понимают все… А вот Руалия возразить может, а вместе с ней и Островная Империя… А северные варвары – их хлебом не корми, дай в заварушке поучаствовать. Скорее всего опять монетку будут кидать – на чьей стороне выступать. А тут уж дело случая – либо война два на два, либо Багванна против всего континента… Думать надо. К тому же не в одиночку, будущий король не должен о своём назначении в последнюю очередь узнавать – как ты думаешь? – Глаза мага задорно поблёскивали, а Рейна восхищённо любовалась им – ну надо же как повезло! И умный, и красивый, и зрелый… И любит её, по настоящему любит…
За спиной Корнелиуса раздалось деликатное покашливание. Он с трудом оторвался от глаз возлюбленной и перевёл затуманенный взгляд на неожиданно возникший раздражитель. Раздражителем был Адрис.
– Дядь Кор, поговорить надо. Дело важное, но не для всех, – извиняющимся жестом он приложил к груди руку, – Рейна, прости что краду его. Верну, обязательно верну. – И нетерпеливо переступил ногами…
– …вот так всё и получилось. Я ещё могу её за нос поводить месяц-другой, потом она начнёт догадываться. Хитрая зарраза, как змея. Как я раньше её не разгадал?! – Адрис закончил свой рассказ о Фан. Элия стояла рядом и гладила его по руке. Она была безмерно счастлива, что всё обернулось именно так – просто Фан хочет их всех убить! Подумаешь, пустяк какой, главное Адрис всё так же любит только её одну, и ни на кого больше не смотрит! Разве не счастье? Адрис вопросительно смотрел на Корнелиуса и терпеливо ждал реакции на свой рассказ.
Корнелиус озадаченно тёр виски. Для него Фан была отложенной проблемой, только её не хватало теперь для полного счастья.
– Надо с Корбином переговорить. – наконец выдал замученный проблемами маг. – Его это тоже касается. Соберёмся через недельку-две, обсудим, стратегию разработаем. Не волнуйся, Адрис, проблемы будем решать по мере их поступления. Просто держи пока меня в курсе дел, ладно? А мы с графом что-нибудь придумаем. – Он похлопал оторопевшего Адриса по плечу и почти бегом направился в сторону скучающей Рейны.
– Ты видела? – только и смог спросить обескураженный парень. Он столько времени ходил по лезвию бритвы, встречаясь с заклятой вражиной, выведывая информацию, а от него отмахнулись, как от мухи?!
– Рис, не волнуйся. Дядя Кор сказал, решит, значит решит. Только на Корбина я бы так не рассчитывала… – Элия призадумалась. – Насколько я поняла его, когда он мне Джулькины туфли в руки совал, мы его изрядно достали. Все. А последняя капля в тарелке с заливным спит… А нет, показалось. Рядом с тарелкой. – Элька осуждающе смотрела на подругу, спящую сном младенца, уронив голову на сложенные руки. – Хорошо хоть не под столом! Наворотила делов, и дрыхнет, ни стыда, ни совести.
– Да-а-а… – протянул Адрис, обнимая за плечи Элию. – Корбина мне по-мужски жалко. Столько лет готовился, признаться боялся, в ангелы-хранители заделался… и для чего? Пяткой в грудь получить? Убил бы, чес слово… А ты то откуда знаешь? – спохватился Адрис.
– А…- Элька махнула рукой, – Корбин даром что сто лет в обед, а в психе как ребёнок – читай его, как открытую книгу, все эмоции так и плещут… – девушка нахмурилась, вспоминая состояние внешне невозмутимого мага-война.
– Менталист ты мой, душевидец… – ласково потрепал по волосам любимую Адрис. – Пойдём монстрика нашего будить, беззащитных графьёв избивающего, да домой пора. У меня ещё на утро дельце одно есть… – У Адриса возникла необходимость переговорить с Корбином лично. Почему-то он не разделял уверенности Элии в том, что Корнелиус осознал всю серьёзность угрозы, исходящей от его давней зазнобы…
Джурайю разбудить эльфы не дали. Нельзя тревожить Светлую Госпожу!!! С почётом и трепетом сильнейшие маги во главе с самим Лаллиэлем левитировали её свернувшееся клубочком посапывающее во сне тело в прекрасные хоромы, снаружи больше напоминающие храм своими стрельчатыми сводами и устремлёнными вверх башенками на крыше, а насколько сумела разглядеть Элия, то и кровать под балдахином напоминала больше алтарь как размером, так и роскошью. "Как дети! – умилилась девушка, глядя на экзальтированных эльфов, бережно опускающих на кровать-алтарь драгоценную ношу, – пока задницу не начистишь, никого не слушаются, а вот после порки папу мы боимся, а маму любим больше жизни… Светлая Госпожа, надо же…"
Джурайя
Тогда, наскоро собравшись, наспех распрощавшись с Элией и так и не найдя Адриса, Джурайя чуть ли не бегом исчезла в телепорте в замок Корбина, чтобы как можно быстрее избавиться от тянущего чувства неизвестности. Опозориться на пять минут, и обратно, под крылышко Корнелиуса, зализывать раны… Она была больше чем уверена, что Корбин выпрет её, как только увидит. Вопрос был только в том, с членовредительством или нет. Сама она склонялась ко второму варианту, хотя голос разума подсказывал ей, что до такого граф просто не опустится. А вышло всё совсем не так…
Корбин не вышел её встречать. Пытка неизвестностью продолжалась. Радовало одно – поселили её в самом дальнем флигеле, а значит собирались терпеть её присутствие подольше, чем до утра.
О это утро! Никогда ещё утро не длилось целую вечность. Проснувшись засветло, любящая поспать до полудня Джурайя проворочалась больше часа, но так и не смогла снова заснуть. Пришлось вставать, одеваться, приводить себя в порядок… Как не хватало её сейчас горячего чая с булочками, которыми каждое утро её пичкала добрая Полин! Рассвет Джурайя встретила голодная, а, следовательно, злая. Ей уже не казалось, что она так уж сильно виновата перед Корбином и приготовилась с честью вынести порку на конюшне и позорное изгнание из замка, в которых уже не сомневалась, и, откровенно говоря, уже ощущала себя мученицей в руках палача. "Ничего, вот потом узнает, что это было просто недоразумение, и что зря он так жестоко со мной обошёлся, а будет поздно… – злорадно думала Джурайя. – Даже где кухню не показали, позавтракать по-человечески и то негде…"
Каково же было её разочарование, когда Корбин с равнодушным и отстранённым видом методично расписывал обязанности наставника, объявлял о жаловании, а потом ещё и глумился над её положением иждивенца на шее Корнелиуса, как будто остальные ученики своим учителям приплачивали… "Сволочи, – тоскливо думала Джурайя, ковыряя выложенный булыжником двор носком сапога. – Дайте экзамен сдать, я сама себя прокормлю. И не упёрлась мне ваша благотворительность…"
Но то, что было дальше, повергло Джурайю в настоящий шок. Проверка на профпригодность, Веники Поднебесные! Какая к гоблинам профпригодность?! Маг-недоучка, вместо боевой подготовки – занятия с Ценем и джигитовка, а этот супостат её в фехтовальный зал тащит! На спарринг с ним же! Боги, за что караете! Ладно бы сразу добил, а то ведь покалечит, Прим подлечит, а он потом опять покалечит… "Всё, я разгадала его тайну, – обреченно думала Джурайя, тащась по лестницам и переходам следом за Корбином. – Он меня специально оставил, чтобы мучить и зло на мне срывать. А чтобы всё прилично снаружи выглядело, жалование положил, садист… И ведь не сбежишь – я теперь его собственность, без права голоса." От осознания своей зависимости от Корбина де'Карри ей стало совсем плохо, к тому моменту они пришли в подвал замка, где располагался огромный фехтовальный зал. Как объяснил ей по дороге граф, летом народ тренируется на открытом воздухе, но зимой часть тренировок по фехтованию и рукопашному бою переносится сюда – так удобнее, хотя, конечно, все равно большая часть практического обучения проводится или на улице, или на полигоне, вольготно разместившемся в заброшенных каменоломнях неподалеку от замка.
