– Хотелось бы в это верить, – откликнулась Мария. – Но они и здороваются со мной. Уже раза два было.
– Просто они вежливые, – ответил Крымов. – Со мной тоже поздоровались пару раз.
– Вот видишь.
Крымов оглянулся:
– А с тобой, Егор Кузьмич? Они поздоровались?
– Меня они боятся. Чувствуют кровь варяга Рюрика. Суровые мы, как разделочные кухонные ножи.
– Ну-ну, – кивнул Крымов.
– Все это очень странно, – заключила Мария. – А музей у них славный, говорю это как историк.
– Кстати, согласен, – обернулся Егор Кузьмич. – Постарались потомки, – он кивнул на переходящих от стенда к стенду приглашенных, – тихушники эти.
Ему приветливо и многозначительно улыбнулась одна из благообразных пожилых женщин.
– И тихушницы, – с деланой улыбкой добавил Егор Кузьмич.
Тут были и стенды, посвященные Бестужевым и Нелюдовым одновременно. Картины маслом и фотографии. То они вместе в гвардейских мундирах, то на охоте, то на пирах. У этих стендов восторженный шепот, направленный в сторону Марии Бестужевой, был особенно устойчивым.
– Дамы и господа! Идемте в зал! – звонко похлопав в ладоши, громко сказала важная седая дама. – Прошу вас, дамы и господа, прошу! – и вдруг с особой улыбкой поклонилась Крымову и Марии Бестужевой. – Прошу вас, дорогие гости!
И все послушно потопали через музей – старинный особняк – в другое здание – уже советское, где и располагался зал.
– Как удобно – из одной эпохи в другую, – пробормотал Егор Кузьмич. И скоро они попали в самый простенький зал, какие бывают в сельских клубах. – Тут, небось, в восьмидесятых и в партию принимали, и доклады читали о надоях и покосах, и дискотеки были, танцы-шманцы-обжиманцы.
– Очень возможно, – кивнул детектив.
– Тише, – Мария поймала и сжала руку Крымова. – Где мы сядем?
– Да подальше от этих наследников, – на этот раз очень серьезно проговорил Егор Кузьмич. – На последнем ряду. Вон он – слева от прохода – пустой.
– Идет, – согласился Крымов. – Пошли на галерку.
– На места для поцелуев? – улыбнулась Мария Бестужева. – Ладно, я согласна. Идемте.
– А чего наша графиня вдруг такая романтичная, Андрей? – спросил Егор Кузьмич, следуя за детективом, который шел за Бестужевой и поглядывал по сторонам. – Что с ней сделалось за последние пару дней, а?
– Вот возьми и спроси у нее, – ответил Крымов. – И не приставай ко мне с глупостями.
Все собравшиеся быстро расселись. Приземлился на одно из сидений и корреспондент газеты «Будни Медведкова». С опозданием влетела молодая дама из местного отдела культуры – она обязана была посетить такое важное мероприятие!
Места за столом президиума должны были занять три человека, но пока что сели двое. Слева приземлилась статная седоволосая дама, здешняя распорядительница, справа – пожилой крепышок-отставник, встречавший гостей у входа. Место посередине, для председателя, оставалось пока что свободным.
Крепышок-отставник энергично встал.
– Хочу представить наш президиум, хотя он пока и не в полном сборе, – чинно сказал отставник. – Аристарх Аристархович Нелюдов, бессменный председатель нашего общества, пока задерживается. Ариадна Владимировна Нелюдова, – он указал на статную седоволосую даму, – бессменный секретарь нашего общества, – и она изысканно поклонилась, – и я, Марат Маратович Нелюдов, ваш покорный слуга, заместитель Аристарха Аристарховича по всем практическим вопросам, – он четко кивнул, показав всем крепкую лысину. – Слово предоставляется Ариадне Владимировне Нелюдовой, прошу любить и жаловать!
Многие захлопали. Он сел, зато встала Ариадна Владимировна и с чувством и нараспев, с каким выступают дамы-конферансье на камерных концертах, произнесла:
– Приветствую вас на открытии конференции дворянской фамилии Нелюдовых, ее потомков и людей, близких и преданных этому дому.
– Это она про меня, – проворчал Егор Кузьмич. – Рюриковича. И про тебя, кстати, человека с туманной биографией.
– Тсс! – шикнул на него Крымов.
– Мы не в полном сборе, но пора начинать. Спасибо за участие всем, кто приехал. Скажу сразу, что разочарованными вы не останетесь, – многозначительно улыбнулась важная седоволосая дама. – Итак, мы начинаем, но вначале предоставим слово представителю Министерства культуры…
Вышла молодая дама, произнесла короткую бойкую речь о духовном возрождении России, ее истоках и корнях. Корреспондент газеты «Будни Медведкова» нащелкал с десяток кадров. Затем поставили фильм о Нелюдовых, предупредив, что двухсерийная лента идет два с половиной часа. Кажется, всех эта катастрофическая информация только обрадовала. И началась дотошная история графского рода. После первых десяти минут дама из отдела культуры по-английски ретировалась. Когда пошла вторая серия на удивление монотонного и скучного фильма, пестрившего письмами Нелюдовых, отрывками из архивов, их помещичье-деревенскими воспоминаниями, перечислением заслуг и орденов, полученных от государей, Егор Кузьмич пробормотал:
– Да они уморить нас хотят, – и стал посапывать.
– Нелюдовы неспроста над нами издеваются, – отчаянно зевая, через полтора часа решил Крымов. – Это заговор, слово даю.
Заканчивался второй час фильма. Бестужева в самом начале еще крепилась, но потом стала клевать носом.
– Боже, – время от времени приходя в себя, тихонько восклицала она. – Я что-нибудь пропустила?
– Три письма Варвары Николаевны Нелюдовой сыну Николаю, – ответил Андрей Петрович. – Ты не мучай себя, Машенька, – тихо сказал он. – Спи – тут никто не видит.
После этого Мария Бестужева сдалась: положила голову на каменное плечо Крымова и затихла.
Пошел третий час фильма.
– Они точно нарочно лишних людей выживают, – в темноте, под монотонный голос диктора, вдруг усмехнулся Крымов. – Слышишь, Маша? Ты спишь?..
– Угу, – промычала она в ответ.
Глаз она уже не открывала. Андрей Петрович собрал в кулак всю силу воли, чтобы не вырубиться, как его друзья.
Когда свет зажегся, потомки Нелюдовых бурно зааплодировали. Вскинул голову Егор Кузьмич и стал чмокать губами, захлопала глазами и Мария Бестужева.
– Может, мы смотрели разные фильмы? – спросил Егор Кузьмич, спросонья наблюдая за живой реакцией зрителей. – Тут эротики не было, пока я спал?
– Показывали платья модницы девятнадцатого века – Серафимы Нелюдовой.
– Понял, – широко зевнул Егор Кузьмич.
Но тут Крымова и его спутников удивило одно обстоятельство. Все Нелюдовы смотрели на одного человека в этом зале, включая стойкий президиум. Этим человеком был корреспондент газеты «Будни Медведкова». Он, криво согнувшись, мирно спал в своем кресле. Его молодецкий сон мог продлиться еще бог знает сколько, но одна пожилая дамочка встала и потеребила его за плечо.
– Молодой человек, молодой человек…
Корреспондент открыл глаза и мгновенно сел ровно.
– Конференция будет продолжаться весь день, а вы уже спите, ай-ай-ай, как нехорошо, – сказала пожилая дамочка. – А скоро докладчики будут…
– Простите, – пролепетал тот. – Я сделаю пару снимков, а потом мне в редакцию надо лететь.
– Сделайте, сделайте, – одобрила та его порыв. – И летите.
– Как интересно, – пробормотал Андрей Петрович. – И все интереснее.
Молодой корреспондент сделал с десяток снимков, зевнул тоже раз десять, а потом, во время одного из докладов, исчез.
Вот тогда и случилось это. На сцену из-за кулис бойким шагом вышел худой старик, прической и плутовским выражением лица похожий на Альберта Эйнштейна.
– Все, дорогой, все! – прервал он докладчика и громко и бойко сказал в сторону зала: – Ну хватит этого балагана! Не весь же день нам тут сидеть, уважаемые дамы и господа! Остались только свои, пора начинать! Меня, как вы помните, зовут Аристарх Аристархович Нелюдов, – галантно поклонился он, – я – председатель нашего общества, и я провозглашаю торжественный вечер открытым!
Провозгласил и занял свое центральное место в президиуме.
– Вот оно, началось! – вырвалось у Крымова.
