Зеркал в помещении не имеется, но на ощупь Эдрик определил себя как целого и непострадавшего, а по ощущениям живого, здорового и не похмельного, хотя изрядно уставшего.
— Дес? — спросил он негромко. — Какого мрака стряслось? Где я?
Тишина была ему ответом. Поднявшись с трона, Эдрик поморщился: чтобы комфортно сидеть на этой штуке, нужно иметь каменную задницу, как у тролля. Оглядевшись, обнаружил, что сумка и чехол с ружьём валяются на полу рядом.
— Дестинар Интендерис! — строго сказал он, доставая оружие из чехла. — Почему не отвечаешь хозяину?
Ружьё безмолвствует, словно какое-нибудь обычное серийное дварфовское пуляло, а не созданный в единственном экземпляре уникальный продукт сложнейшей заклинательной механургики. Даже ощущение в руках от него какое-то не то.
— Дес! — Эдрик встревожился. — Что с тобой? Эй, дружище, не бросай меня! Я знаю, что ты мечтаешь выйти в отставку и свалить из ружья, но давай это будет не сейчас. Ты мне нужен!
Демон молчит, ружьё чувствуется как холодный кусок мёртвого железа. Повесив его на плечо, парень подошёл к ближайшему окну. Посмотрев, отшатнулся, зажмурился, помотал головой, потом, сделав над собой усилие, открыл глаза и попытался принять реальность такой, какова она есть. Во всей её безнадёжной неприглядности.
— М-да, — сказал он вслух, — теперь хотя бы знаю, где я. Осталось понять, как отсюда выбраться.
За толстыми гранёными стёклами огромного витражного окна бескрайнее небо, редкие облака, и только далеко внизу сияет кольцо из огней. Считать их нет смысла, очевидно, что это шестнадцать солнц Бос Туроха. Шпили, башни и высокие крыши города в этом ракурсе смотрятся непривычно, даже причальная мачта краеходов видна сверху. Переходя от окна к окну, Эдрик, наконец, увидел объект, находящийся не сильно ниже — верхнюю площадку резиденции Бессмертного Двора.
— Итак, — сказал он себе упавшим голосом, — я в парящем некрополе Высшего. В месте, о котором даже спрашивать опасно. Что со мной сделают, если поймают, даже предположить не могу. Надо хотя бы посмотреть, что тут есть, чтобы было не так обидно мучительно корчиться от какого-нибудь ондорского проклятия.
Эдрик обошёл зал по периметру и быстро нашёл неприметную дверь. За ней узкая железная лестница, ведущая по спирали вниз. Похоже, что тронный зал составляет верхнюю часть летающего здания, всё остальное расположилось ниже.
Оказалось, что почти весь объём сооружения занимает огромный металлический цилиндр. В узком зазоре между ним и наружной стеной как раз и идёт лестница, делающая с десяток пологих витков и упирающаяся в стальную дверь. Та, к счастью, не закрыта, и Эдрик без труда попадает в нижнюю часть некрополя. Здесь логично было бы ожидать каких-то склепов, фамильных крипт, гробов и саркофагов, но вместо этого открылась паутина медных труб, оплетающих странные устройства из металла, стекла и латуни. В отличие от заброшенного и пыльного тронного зала тут чисто, медяшки надраены, от механизмов исходит тихий гул и пышет жаром, верх помещения заполнен паром, исходящим от машинерии. Бродя между труб, приборов и вентилей, парень остро пожалел, что с ним нет сестры: Марва точно пришла бы от такого зрелища в восторг и, наверное, разобралась бы, что это такое. Самому ему эта квинтэссенция механургики не говорит ни о чём.
Услышав сквозь шум неторопливые шаги, клацающие металлом по металлу, Эдрик заколебался: с одной стороны, хотелось бы избежать обнаружения в месте очевидно запретном; с другой, чтобы из него выбраться, надо хоть что-то понять в происходящем. Вздохнув, он решился и пошёл навстречу звукам.
Существо, уверенно шагающее по металлическим мосткам, когда-то было дварфом. Оно и сейчас выглядит почти как дварф: на лице, превратившемся в обтянутый мумифицированной кожей череп, ещё сохранилась седая клочковатая борода; грохочут по полу подбитые железом традиционные дварфийские сапоги-«эльфодавы»; брякают подвешенные на пояс инструменты, а высохшие жёлтые руки уверенно крутят вентили. Дварф как дварф, только нос провалился и в темноте глубоких глазниц мерцают красные огоньки. «Дварф-андед, — подумал Эдрик. — Ничего себе. Никогда не слышал о таком».
Покрутив крутилки, подёргав дёргалки и подвигав двигалки (Марва смогла бы назвать устройства точнее), немёртвый дварф спокойно уселся в углу, свесив руки вниз.
— Ну, иди сюда, — проскрипел он хриплым голосом, — неужели ты думаешь, что я не учуял живую кровь?
— Э… — неуверенно сказал Эдрик, подходя. — Если что, моя кровь мне и самому пригодится.
— Не боись, я не из кровососов. Вот пивка бы дёрнул, да… Тыщу лет уже в глотке только пыль.
— Увы, не захватил с собой…
— Да я и не могу, на самом деле. Сгнило всё нутро. Но всё равно хочется. Как тебя занесло-то сюда, смертный?
— Хотите верьте, уважаемый, хотите нет, а не знаю. Пришёл в себя наверху, на троне сидючи, а как на нём оказался, вспомнить не могу. Пошёл вниз, и вот. Вас встретил.
— Экая история… — Андед почесал корявым мёртвым пальцем облезлую лысину. — Что тут сказать, не повезло тебе, парень. Поганое местечко выбрал. Ну, или не выбрал, если не врёшь. В любом случае, хозяин тебе не обрадуется. Кстати, меня Хромбур зовут. Точнее, звали. Хромбур Вуххербрад.
— Примите моё уважение, Хромбур Вуххербрад, — вежливо наклонил голову Эдрик. — Прошу меня простить, но я предпочёл бы не представляться, потому что жить очень уж хочется.
— Жить, оно, конечное дело, неплохо, — закивал андед, — насколько я помню, конечно. Но так-то шансов у тебя, буду честным, немного.
— Планируете меня убить?
— Я? — удивился дварф. — С какой стати? Я только за железную часть отвечаю. Не трогай ничего — и я тебя не трону, дался ты мне. Но вот хозяин, как оклемается, тут же тебя почует. Та ещё тварь, промеж нас говоря, не завидую тебе, парень. В лучшем случае, станешь как я.
— Что-то не хочется…
— Понимаю, мне тоже не хотелось. Но спрашивать-то не будут. Ты не расстраивайся только, но уже недолго осталось. Я тыщу лет тут торчу, а тебе, если сразу не порешат и в андеды не поверстают, такой долгой службы не выпадет.
— Почему? — заинтересовался Эрик.
— Сдувается их колдунство, парень. Вона, светилы пришлось на нижние фотоприёмники развернуть, иначе не тянем. Раньше-то рассеянного дневного света хватало, там тебе и тепло, и магопоток приличный был. А нонеча не то, что давеча: на стенах фокусируют и лучом шарашат, а всё равно еле держим температуру в баллоне. Скоро в городе световой день сокращать начнут, вот увидишь. Да, точно, ты-то как раз не увидишь… Так что поверь на слово: скоро эта штука… — андед топнул сапожищем по железному полу, — навернётся вниз только нате-здрасьте. Жду-не дождусь, если честно. Надоело быть недохлым за тыщу-то лет.
— Так уронил бы сам.
— Не могу. Я же немёртвый слуга, меня заклятие держит. А в нём всё детально прописано, чего я должен, а чего не могу. Всё предусмотрено, могучий юрист составлял. Но, с другой стороны, чего не прописано, того не обязан. Тебя, например, ловить в мои функции не входит. Ежели ты, конечно, не начнёшь к оборудованию лезть. Вот тогда да, придётся ручонки шаловливые оторвать.
— Не начну, — заверил Эдрик. — Я в механургике ноль, не понимаю ничего. Это вообще зачем всё?
— Махина-то сия? — андед показал на трубы. — Ну так, летало чтобы. Вон там бочка большая с летучительным газом — да ты мимо неё спускался как раз, видал бак железный. А снизу, где мы, кочегарка, которая энтот газ греет.
