"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Букреева Евгения

Чем же обязан такому вниманию? Проливам и стабильности Османской империи угрожает персона Небогатова? Так поставь вместо меня иного адмирала, будет то же, за небольшими отличиями.

Что скажете об убиенном «революционными террористами» графе Игнатьеве, Алексее Павловиче? Молчите? В доме никого нет кроме нас, как я и просил? Так выслушайте, Николай Иванович. Среди армейского генералитета и части гвардии существует глубоко законспирированный заговор, направленный на отстранение Николая Александровича от управления государственными делами. Непонятно, по сию пору непонятно в чьих интересах действуют заговорщики. То ли это сторонники Николая Николаевича, то ли «михайловичи». А быть может Мария Фёдоровна «Гневная» осерчала на старшего сына. Покойный граф Игнатьев вёл подозрительные переговоры с офицерами Первой гвардейской кавалерийской дивизии. После чего некие лица из ближнего круга императора и «спрофилактировали» графа. Понимаете, о чём я?

Чёрт знает что, мало нам японцев и социалистов, друг друга начали «профилактировать». И словечко то какое. Мой Свенторжецкий, кстати, грешит его частым употреблением.

Вот — вот, в высших сферах прекрасно знают, что у адмирала Небогатова также имеется мощная группа сторонников, как в Государственной Думе, так и на важных постах в армии и флоте. Подождите, Николай Иванович, это не я так считаю, это государю донесения такого рода еженедельно на стол ложатся. И его величество, прямо скажем, опасается, на чьей стороне окажется адмирал Небогатов, случись в России опасность военного переворота. Не забывайте, вас многие числят как человека графа Витте.

Вздор! С Витте я изрядно собачился во время переговоров с Японией. Очень уж хотелось Сергею Юльевичу вырвать из пасти самурайского крокодила Порт — Артур и Дальний, а я в этом вопросе всецело поддерживал Куропаткина. А дальнейшие наши отношения, да были достаточно ровные, но не устраивать же свары с премьер — министром Российской империи? Хотя просьбы по неотложному финансированию флотских нужд Витте исполнял, не более того.

Понятно. Да, Коковцов по возвращении в Петербург дал вам прекрасную характеристику и государь и государыня весьма благосклонно выслушали добрые слова Владимира Николаевича о адмирале Небогатове.

Сиживал и я за столом с их императорскими величествами, сиживал, флотоводец расхохотался.

Зря смеётесь, ваше высокопревосходительство, не поддержал Столыпин веселье адмирала, Витте несколько раз встречался с Игнатьевым старшим и обещал, что офицеров гвардейской кавалерии поддержит Балтфлот, вплоть до того, что боевые корабли войдут в Неву и возьмут под контроль столицу, наведя орудия на правительственные здания.

Где Небогатов, а где Балтика? А касаемо гвардейцев, так именно я указывал в докладной записке, что если и начнём штурмовать Константинополь, то гвардию и следует бросать в первых рядах, хватит им отсиживаться. Гвардейские роты прекрасно себя показали в последние месяцы войны с Японией, потому следует сформировать Гвардейский корпус и тренировать их на Балтике, заставить похлебать водичку морскую. Насколько я знаю, гвардионусы весьма недовольны сей инициативой. Это не в столичных кабаках кутить и за актрисками волочиться, в шлюпке да на волне, пусть и небольшой, с блестящими гвардейцами много казусов неприятных случилось, как я слышал…

То так, Николай Иванович, то так. Наделали изрядно переполоху те учения. И костерят вас лейб — гвардейцы преизрядно.

Пётр Аркадьевич, а помимо вопроса о моей лояльности государю, о чём хотите с командующим Черноморским флотом побеседовать?

Всё — то видите — понимаете, Столыпин улыбнулся, Николай Иванович, чем вызвана отдача «под нож» сразу четырёх черноморских броненосцев? Неужели они такие древние? Великий князь Александр Михайлович далеко не в восторге от вашего решения. Те же думцы, хоть и побаиваются оставшихся трёх «небогатовских чудо — богатырей», но задают великому князю неприятные вопросы. А на флот в ближайшие годы выделят сотни миллионов рублей. Представляете, какой гвалт поднимется страна последнюю копейку флоту отдаёт, а адмиралы режут грозные боевые корабли на металл. И не докажете обывателю, что старьё вон на фотографических карточках какие грозные «Чесма» и «Синоп», какие пушки огромные…

Прекрасно! Прекрасно, коль все считают, что конфликт у нас с Александром Михайловичем по поводу два или четыре броненосца списывать. В ответ открою вам, Пётр Аркадьевич, важный флотский секрет. Прошу, храните тайну.

Непременно, ваше высокопревосходительство, непременно.

Моё громогласное заявление о списании «старья» и грядущей разделке «Екатерины Второй», «Чесмы», «Синопа» и «Двенадцати Апостолов», не более чем обман противника. Кто ж в здравом уме будет уничтожать корабли вполне пригодные для выхода на позиции и бомбардировки турецких батарей? Тем более отвлекут ветераны флота внимание неприятеля на себя, примут часть ударов, чем сберегут новейшие броненосцы, которым прорываться в Средиземное море. А старички в море Мраморном будут нести службу стационарами, там им самое место, с их — то черепашьей скоростью.

Не знаток флотских дел, но неужели нельзя, исключительно исходя из экономических соображений, довести до параметров «Дредноута» уже спущенные на воду черноморские «Евстафий» и «Иоанн Златоуст» и балтийские «Андрей Первозванный» и «Император Павел Первый»? Добавить двенадцатидюймовых орудий, убавить стволов меньшего калибра? Балтийцы говорят получится нечто несуразное и небоеспособное.

Правильно говорят балтийцы, Пётр Аркадьевич. Даже начни переделки на более крупных балтийцах, ничего толкового не получится. «Дредноут» хорош не столько большим количеством орудий главного калибра, но и высокой скоростью. Без такого сочетания даже «Андрей Первозванный» и «Император Павел Первый» с восемью, скажем, двенадцатидюймовками, будут не более чем тихоходными мишенями, которые разве что при охране столицы, при Центральной минно — артиллерийской позиции сгодятся. А черноморские «малыши» тем более кардинальной переделке не подлежат. С 1909 года начнём, уже на новых стапелях, сразу 22–25 тысячетонных красавцев создавать.

Дорого обходятся стране такие «красавцы», Николай Иванович. Мне уже армейцы скоро плешь проедят, жалуются на флот. Забираете, мол все деньги предназначенные на оборонные статьи.

Это что, знали бы как в Японии армия и флот меж собой собачится…

Кстати, Николай Иванович, как там дела у Колчака, ведь де юре «Семён Дежнёв» ваша собственность.

Ледокол и де факто моя собственность. А Александр Васильевич, очень надеюсь, порадует всех российских патриотов в году наступающем, одна тыща девятьсот восьмом от Рождества Христова…

Глава 9

27 января 1908 года на флагмане Тихоокеанского флота эскадренном броненосце «Александр Третий» вахтенные суетились больше обычного. Ещё бы, на борту сам командующий флотом вице — адмирал Бухвостов сопровождаемый грозным начальником флотской контрразведки, капитаном первого ранга Свенторжецким и капитаном первого ранга Коломейцевым. Объёмистые корзины у денщиков и знаковая дата, всё — таки четыре года с начала русско — японской войны, предполагали знатную попойку старших офицеров. Ну, так подумалось вахтенным матросам, наблюдавшим чуть ранее исход мичманов и лейтенантов на берег, а также щедро выписанные «увольнительные» значительной части команды.

Командир «Александра», Владимир Алексеевич Племянников радушно, но запросто (отставить официоз просил комфлота) встретил гостей.

Ваше высокопревосходительство, господа, прошу к нашему, так сказать, шалашу. Николай Михайлович, ваше персональное кресло во главе стола.

То самое, либавское? Неужели сохранилось?

Да куда оно денется, не в музей же Брусилову отдавать.

Дружный хохот был ответом на едкую реплику Племянникова. Лёгкое и удобное «командирское» кресло, появилось в кают — компании броненосца аккурат перед походом на Дальний Восток в 1904 году. Бухвостов, будучи командиром «Александра» сиживал в кресле во время нечастых обедов в кают — компании, но затем оно «перешло» Небогатову, сделавшему гвардейский броненосец флагманским кораблём. Именно в этом кресле Николай Иванович дремал, в памятную майскую ночь 1905 года, когда «быстроходы» Второй Тихоокеанской эскадры прорывались Цусимским проливом. Лев Брусилов, на пару с Владимиром Семёновым, собиравшие документы и оригинальные вещи для экспозиции, посвящённой морским перипетиям русско — японской войны, хотели «реквизировать» кресло вместе с «адмиральским» биноклем, но хозяйственный Племянников хоть и отдал оптический прибор настойчивому писателю Семёнову, мебель отстоять сумел.