Вяземский, как всегда, хмурый и сосредоточенный, лишь кивнул мне, прежде чем скрыться в своей карете. Похоже, старик решил держаться от меня подальше. Что ж, это даже к лучшему — у меня будет больше свободы для маневра.
Когда все было готово, я снова забрался в свою карету. Виктор устроился напротив, его рука привычно лежала на рукояти кинжала.
Кареты тронулись, и мы выехали за пределы Санкт-Петербурга. Я смотрел в окно, наблюдая, как город постепенно сменяется сельскими пейзажами. Впереди нас ждала долгая дорога, полная неизвестности и, возможно, опасностей.
* * *
Первый день пути прошел относительно спокойно. Магические движители, действительно, ускоряли наше передвижение, хотя иногда карету потряхивало так, что я начинал сомневаться в мудрости этого технического решения.
К вечеру мы достигли первой запланированной остановки — небольшого городка с гостиницей, где для нас были забронированы комнаты. Я с удовольствием размял ноги, выбравшись из кареты.
— Ну как, Виктор, — обратился я к своему спутнику, — не передумал еще ехать со мной? Еще есть вариант вернуться.
— Нет, — ответил он, осматриваясь вокруг. — Но я бы предпочел, чтобы наша карета не была заряжена магией, которая в любой момент может взорваться, да и запах от этих двигателей…
Я кивнул, соглашаясь. Запах, в самом деле, был не из приятных.
В гостинице нас встретили с подобающими почестями. Я заметил, как персонал суетился, стараясь угодить каждому члену делегации. Особенно они старались для Вяземского, который, казалось, был недоволен абсолютно всем.
— Смотри-ка, — шепнул я Виктору, — похоже, наш старик решил устроить местным веселую жизнь.
Виктор только покачал головой:
— Главное, чтобы это не отразилось на нашей безопасности.
Я кивнул, понимая его беспокойство. Несмотря на всю формальность миссии, мы все еще находились в потенциально опасной ситуации.
После ужина, во время которого я старательно запоминал, кто с кем общается и о чем говорит, мы с Виктором решили немного размяться. Выбравшись через черный ход, мы направились к небольшой рощице неподалеку от гостиницы.
— Ну что, — сказал я, разминая плечи, — покажешь, чему научился у своего таинственного учителя?
Я определенно знал, что Виктор с кем-то тренируется, иначе к чему бы ему уходить по ночам, вот только с кем — мне так узнать не удалось. Хотя, судя по тому, что даже бывший лучший ликвидатор бюро возвращается с тяжелым дыханием и раскрасневшийся, как вареный рак — учитель этот гоняет его не хуже, чем меня в свое время гонял дядя Эдвард.
— Не уверен, что ты готов к этому, Максим.
Мы начали спарринг, и я сразу понял, что мой друг, действительно, стал сильнее. Его движения были быстрее и точнее, а удары — мощнее. Но самое удивительное произошло, когда я попытался использовать магию.
— Что за… — пробормотал я, чувствуя, как моя мана словно исчезает в никуда. — Я думал, тебе нужен телесный контакт, чтобы использовать свой дар.
— Сюрприз, — сказал Виктор с легкой улыбкой. — Теперь я могу делать это в радиусе пяти шагов от себя.
Он резко перехватил мою руку и повалил на землю, приставив клинок к шее.
— Будь я в такой форме во время нашей встречи, боюсь, все было бы иначе.
Я широко улыбнулся и показал взглядом направо. Мой телохранитель проследил за моим взглядом и увидел лезвие клинка в миллиметре от своей шеи. Следом он глубоко вдохнул.
— Отравлен?
— Самым смертельным ядом.
— Что ж, признаю, что все не так просто. Согласен на ничью, — Виктор поднял руки, делая шаг назад.
— Или еще на один раунд. Я и без магии могу неплохо сражаться, — сказал я, поднявшись, и отряхнув свою одежду, после чего встал в боевую стойку.
Мы продолжили тренировку, сражаясь еще около часа.
Вернувшись в гостиницу, я еще немного поработал с документами, прежде чем лечь спать. Несмотря на усталость, я чувствовал себя бодрым, а настроение было рабочим.
Следующий день начался рано. Мы снова погрузились в кареты и продолжили путь. Я использовал время в дороге, чтобы еще раз просмотреть заметки и подумать над загадкой Игната Георгиевича.
К вечеру второго дня мы достигли еще одного поселения, где нас ждала очередная остановка. На этот раз гостиница была не такой роскошной, а охрана, будто подчеркивая это, усилила бдительность.
— Похоже, чем ближе мы к границе, тем серьезнее относятся к нашей безопасности, — заметил я, наблюдая за вооруженными охранниками, патрулирующими периметр.
— И правильно делают, — ответил Виктор. — Чую, нас ждет что-то интересное.
Я не мог не согласиться с ним. Чем ближе мы подбирались к Польше, тем сильнее я чувствовал, что эта миссия будет полна сюрпризов. И, честно говоря, я с нетерпением ждал этого.
* * *
В просторном кабинете поместья Темниковых, где воздух был наполнен ароматом свежезаваренных трав и едва уловимым запахом магии, Анастасия Николаевна склонилась над столом, заваленным книгами и пергаментами. Её тонкие пальцы осторожно перебирали страницы древнего фолианта, а в глазах отражался огонек любопытства и жажды знаний.
Рядом с ней стояла Елизавета Гараева, целительница из Судебного Бюро. Её присутствие наполняло комнату спокойствием и уверенностью, которые так необходимы начинающему целителю.
— Анастасия, — мягко произнесла Елизавета, указывая на один из рисунков в книге, — обрати внимание на эту схему. Видишь, как потоки жизненной энергии циркулируют вокруг сердца?
Анастасия кивнула, её взгляд сосредоточился на замысловатых линиях, изображающих течение магической энергии в человеческом теле.
— Да, это… удивительно, — прошептала она. — Никогда бы не подумала, что все настолько сложно и в то же время гармонично.
Елизавета улыбнулась, в её глазах промелькнуло одобрение.
— Именно так. Жизнь — это сложнейший механизм, и понимание его работы — ключ к истинному мастерству целителя.
Анастасия на мгновение оторвалась от книги и посмотрела на свою наставницу.
— Елизавета Викторовна, а правда ли, что женщинам легче даётся истинное слово «Жизнь»?
Целительница задумчиво провела рукой по волосам, словно собираясь с мыслями.
— Да, это действительно так, — наконец ответила Гараева. — И дело не только в природном понимании этого слова. Женщина — носительница жизни, и на глубинном уровне мы чувствуем её течение острее, чем мужчины.
— Знаете, — тихо произнесла Анастасия, — иногда я думаю о том, какой бы была моя… наша семья, если бы мама Максима была жива.
— Мария Леонхарт была выдающимся целителем и удивительной женщиной, — сказала Гараева. — Её исследования в области целительской магии опередили своё время.
— Вы знали её?
— Увы, нет, но достаточно много изучила ее работ, чтобы понять, насколько она была талантлива.
— Знаете, — произнесла Анастасия после паузы, — иногда люди удивляются, когда узнают, как я отношусь к Максиму. Они не понимают, как я могу любить брата, который… ну, вы понимаете.
— И что ты им отвечаешь? — мягко улыбнулась Елизавета.
— Я говорю им, что Максим — самый лучший брат, о котором только можно мечтать! — воскликнула она. — Да, у нас разные матери, но какое это имеет значение? Он всегда защищал меня, поддерживал, учил… Он мой герой.
Елизавета не могла не улыбнуться, видя такую искреннюю любовь.
— Твой брат — действительно, удивительный человек, — согласилась целительница. — Я видела его в действии в Судебном Бюро. Его ум и находчивость поистине впечатляют. Вот только опрометчивый он. Хоть ты его вразуми. Так относиться к своему здоровью нельзя!
Анастасия усмехнулась на искреннее негодование своей наставницы. Елизавета Викторовна же продолжила:
— Знаешь, твоё отношение к брату говорит о тебе не меньше, чем о нём. В тебе есть та же сила духа и благородство.
— Я просто стараюсь быть достойной его и нашей семьи, — ответила она.
— Ну что ж, давай вернёмся к нашим исследованиям. Твоя курсовая работа не напишет себя сама.
