Правда, надо бы проследить, чтобы детки не сильно прессовали нового родственничка. Нет, трепка тому пойдет на пользу, но чтобы без перегибов. Он должен бояться и уважать, а не показывать зубы. Ломать волю они умели лучше всего, а такому слизняку и подавно легко можно будет внушить то, что надо. Да, пожалуй, он не будет их слишком сдерживать. Внукам тоже надо выпускать пар, а этот подойдет идеально. Позорище. Это же надо — бежать, вместо того, чтобы сражаться за свою жизнь!..
— Ваше Темнейшество! — вбежал без стука в кабинет личный слуга. В иное время он бы сразу превратился в глыбу льда, но сейчас старик был слишком отвлечен на другие мысли…
— Там… Там портал открылся! Из Нави!!!
— И что? — его бровь чуть дернулась. — Это является поводом, чтобы вот так врываться ко мне? Стужев вернулся?
— Но это не наш, привычный портал смерти! Он больше, насыщеннее, сильней. Как бы не прорыв!
— Поднять гвардию по тревоге. Всех магов к порталу, окружить его защитной вязью. Я сейчас буду.
Выскочив на улицу и даже не став отвлекаться на то, чтобы расправиться со слугой, что так бесцеремонно отвлек его от мыслей, он сразу убедился в том, что тревога поднята не зря. Прямо в середине двора мерцал черными всполохами портал, да такой силы, что хотелось зажмуриться. А уж как от него несло смертью!!!
Мерцавшая защита таяла на глазах, и магам охраны приходилось постоянно ее подпитывать — слишком уж высокая концентрация Нави была внутри него.
— Ждем, — коротко приказал он, готовясь к возможному прорыву.
Редко случалось подобное, а вот такой силы, так вообще никогда. Но то, что произошло дальше, повергло его в шок.
Сначала портал как-то напрягся и выплюнул из себя духа в виде женщины. Сильного духа и сильной женщины. Та рухнула на траву, странно на них посмотрела, а после ее стошнило. Вот так банально, прямо на красивый газон.
После из портала вывалился тот, кого он посылал за внуком — барон Стужев. Весь в крови и многочисленных порезах. На его лице застыл дикий ужас, а губы тряслись и что-то невнятно шептали. Ну, а следом вышел тот, кого он ждал — внучек собственной персоной.
Глядя на него, у главы рода задергался сначала один глаз, потом второй, потом оба сразу. А тот как-то радостно улыбнулся, помахал им рукой, вежливо поздоровался и… Его начало тошнить.
Портал за его спиной схлопнулся с противным чавком, отчего тошнить эту парочку стало еще сильней.
«Газон придется менять», — проскользнула мысль в голове главы, прежде чем ледяная ярость затопила сознание. И он ударил…
Тимур Машуков
Индульгенция 2. Без права на жизнь
Глава 1
Как нас вставило,
как нас вставило,
как нас вставило, боже!..
Как нас вставило,
как нас вставило —
чтоб вас так вставило тоже…
Ох уж мне эта Кудыкина гора, чтоб ей пусто было! Я пошел, как порядочный, наверх, а там как все засвистит, как налетит! Леший воет — кричит, что лишили тринадцатой зарплаты. Русалки на ветвях предлагают интим за скромную плату, намекая на экзотику. Кот Баюн, поигрывая цепью, рассказывает, как хорошо в Нави и как плохо в Ирии. Еще и Лихо Одноглазое пристало с предложением купить у него очки. На один глаз. И так расписывало все их преимущества, что я и вправду чуть не купил.
Ох, и тяжко было, особенно с русалками — так-то они дамы очень даже ничего. И зазывали так активно, всячески соблазняя винами заморскими, да яствами заграничными. Но я ж кремень — стойкий, как оловянный солдатик. Все выдержал.
Правда, в какой-то момент мне подумалось, что это всё вообще галлюцинация, потому как штырило меня не по-детски.
То мне казалось, что моё тело покрывается чешуей, то изо рта вырывалось пламя. А иногда хотелось срочно куда-то бежать и похищать принцессу. Или на худой конец княжну. Ну, и к консервам, внутри которых находился какой-то герой, я начинал испытывать слабость. И с каждым шагом всякие изменения происходили все чаще, отчего я вообще потерялся во времени и пространстве. Поэтому просто тупо передвигал ноги, забыв вообще, зачем куда-то иду.
Еще возникло желание полететь. Вот прямо очень сильное. Я даже пытался пару раз оторваться от земли, хорошенько разбежавшись — но ноги предательски заплелись, и я упал. Мелькнула даже мысль залезть на дерево и спрыгнуть оттуда, дабы ветер понес меня на своих крыльях. Но не полез, поленился. Вот только вопрос, почему это я иду, а не лечу, в голове стал всплывать всё чаще и чаще.
Вершина горы показалась внезапно — вот я иду, а вот уже стою и смотрю на портал. Хотя фиг его знает — я мог так и целый день простоять с разинутым ртом, накрыло-то меня знатно. А еще мутило сильно. И почему-то вид страшного прохода вызвал у меня неудержимый смех. Сложно сказать, что так на меня подействовало, но мне было дико смешно. Я даже на земле повалялся, держась за живот от приступов хохота. Потом меня немного отпустило, но все равно периодически похихикивал.
— Ты дошел. Странно, — появился возле меня когда-то уже виденный мужик. Помню, что знаю, как его зовут, но вот кто он…
У него на плече лежала дама и пьяно икала. Зеленая дама. Собрав мозги в кучу и предельно сосредоточившись, я вспомнил ее имя — Навка. И кажется, мы с ней того этого… Близкие друзья, в общем. Тогда почему она с ним, а не со мной? В воздухе отчетливо запахло ревностью и пиздюлями изменщице.
— Забирай эту пьянь. Она победила, -мужик бесцеремонно закинул ее в портал. Как мешок с картошкой. — И этого тоже. Прошел, хоть и не идеально. Все договоренности сохранены.
Рядом с ним появилось воющее тело. Поджопник, и вратарь пропускает мяч к воротам.
— Ну, и ты вали. Заслужил. Но в ближайшие пару дней здесь не появляйся. Мне после тебя еще бардак разгрести нужно.
Увернувшись от его длани, которой он собрался нанести мне увечье посредством подзатыльника, я с гордым видом зашел в портал.
А там что? А там стоит встречающая группа много так встречающих собралось. Это все для меня, что ли? Так уважают? Приятно до слез!
Навка блюет, Стужев — я внезапно вспомнил, кто он такой, — воет и жалуется на какого-то маркиза из сада, называя его то милым, то тварью. А мне как-то внезапно поплохело. Ну, и вывернуло всем, что было сожрано непосильным трудом.
Все стали орать, что-то наперебой предлагать, а мне было так плохо, что я вообще ничего не воспринимал. Потом почуял, что холодом повеяло. Сильно так. И фейерверки из глаз — прям как на Новый Год. Тело стало таким невесомым. Но встретившись с чем-то твердым, всю невесомость потеряло, взбодрив мозги болью, от которой они стали чуть лучше работать.
Чую, кто-то склонился надо мной и дышит так часто. Ой, что-то плохо мне и желудок бурлит. Изжога, догадался я, выдохнув пламенем, отчего дышащее что-то быстро свалило, завывая от боли.
— Поднимите мне веки, — простонал я, но увы, подмога не пришла, подкрепления не прислали. Пришлось помогать себе самому руками. Сложно, но я геройски справился.
Голоса из общего гула стали разделяться на слова, а потом и на предложения. Резкий свет постепенно перестал травмировать мои глаза, и я наконец увидел всю картину, разбитую на фрагменты, и смог более адекватно оценить ситуацию.
Так, что имеем в наличии: суровый дед со взором ледяным — одна штука. Пара телок, нарядно одетых — ниче так, с пивом пойдет. И остального народа несчитано.
— Видар, мне плохо, — подползла ко мне Навка и положила голову на колени.
— А мне, блять, вот прям зашибись, да? — сочувствия во мне не было ни капли.
— Ты злой…
— Нихуяшечки. Злой вон тот дед, которому мы газон облевали. А я добрый.
— Это твой родственник?
