Ознакомительная версия. Доступно 246 страниц из 1230
Научились мы к объектам нумизматики трепетно относится. Оно и неудивительно, если любая лишняя царапинка может стоимость находки на десятки золотых снизить.
— Это действительно монеты? — на всякий случай уточнил я, разглядывая неровно отрубленные куски серебряного прута, с нанесёнными на него знаками, очень похожими на руны, но незнакомые мне.
— Самые настоящие, — заверил меня приятель, — Только очень и очень старые. Им лет триста, если не больше. Может и вся тысяча.
— Новгородская гривна! — шевельнулось у меня в голове воспоминание про посещение Эрмитажа, которое я не стал озвучивать, — Собственно, от неё и рубль пошёл. Сначала гривну пополам рубили, называя это рублём, а потом и вовсе на четыре части начали кромсать. Отсюда и полтинник своё название взял. Это была всего лишь полтина — половина от рубля. И лишь очень позже первые монеты пошли. А когда предприимчивые торговцы начали срезать края с монет, то Россия узнала про Исаака Ньютона. Казалось бы, где дремучая Россия тех лет, и где Ньютон? Но, случилось…
Именно предложенное Ньютоном новшество — насечку по краям монет, привёз из Европы Пётр Первый. Любители кроить рубли по своему усмотрению лишились куска хлеба, а имя Исаака Ньютона, как автора этого изобретения, впервые прозвучало на Руси, и многих очень хорошо запомнилось.
Как в Империи Конти с деньгами складывалось, я не знаю, но сдаётся мне, первые их образцы просто обязаны стоить крайне дорого.
— Так, свои находки очень аккуратно сгрузи в шкафчик, а одну штуку, вот эту, я заверну в мягкое полотенце и прямо сейчас пойду искать нашего знакомого коллекционера, — подмигнул я Федру, тоже тщательно избегая упоминания про лэра Фливери.
Понять меня можно. Я сильно переживаю. Вроде приличные деньги светят впереди, и с разных сторон, но я буду спать спокойней, если они будут на моём банковском счёте, а не в мечтах и прожектах.
Мне дом предстоит покупать. Не побоюсь этого слова — дом моей мечты. Если и с ней я обломаюсь, как когда-то с Аральским морем, то впору признать себя неудачником.
Ещё неизвестно, чем меня завтрашнее утро порадует. Вдруг я за каникулы вылетел из рейтинга и участие в турнире накрылось медным тазом. Вот и придёт конец одному из захлопнувшихся проектов.
Нет, свой дом — дворец я не имею право упустить. Это моя мечта! Поэтому, вперёд во имя цели!
Глава 24
Что я могу сказать про местные серебряные гривны? Всё оказалось слишком сложно и туманно. Пожалуй, стоит рассказать про встречу с профессором артефакторики подробнее.
Лэр Фливери, увидев обрубок серебра с рунами, прифигел не меньше меня. Разве, буркнул себе под нос, что он ни разу не опытный нумизмат, а потом полез в справочники. Пять минут пыхтения и энергичного перелистывания страниц закончились коротким победным возгласом.
— Есть! Восемь лет назад два подобных обрубка, но в чуть худшем состоянии, чем твой, были подарены музею. Тут какие-то метки непонятные. Сейчас разберёмся, что всё это значит, — полез он в конец справочника, потом нахмурился и нашёл на полке ещё один справочник, что-то прочитав там, он захлопнул все книги и молча уставился на меня.
— Что-то не так? Лэр, ваше загадочное молчание я оценил. Впечатлён. Можете начинать удивлять, — кратко оценил я пантомиму лэра Фливери.
— Оба обрубка принёс в дар Имперскому музею купец из Бронзовых Поясов. Должен заметить — это была очень выгодная сделка. За помощь музею счастливчик получил титул ненаследного лэра.
— И в чём же была выгода купца?
— Теоретически, если твоя кандидатура устроит специальную комиссию, титул ненаследного лэра можно купить. Всего лишь за двадцать пять тысяч золотых, заплаченных в казну. В Империи десятки богатых купцов приобрели себе такой титул, но лишь одному удалось это сделать так достойно, да ещё минуя комиссию и, фактически, получив титул по указу Императора. Думаю, что дарованным, а не купленным лэрством, всё семейство купца будет ещё не одно поколение гордиться.
— Угу, получается, что пару таких обрубков можно поменять на титул лэра? — озвучил я догадку, после чего у меня в голове забегали — зашевелились все шарики и ролики.
Это же какие варианты и перспективы открываются…
Обрубыши можно поменять на титул.
Можно продать какому-нибудь купцу, и очень дорого.
Ещё дороже их купит какой-нибудь безбашенный коллекционер, чтобы потом хвастаться, что у него в коллекции имеются экземпляры получше, чем в Имперском музее.
Хотя, сдаётся мне, что с первым вариантом далеко не всё так просто. Крайне непонятно, будет ли заинтересован музей в приобретении ещё одного комплекта древних монет, а если да, то хватит ли влияния у директора музея, чтобы гарантированно выхлопотать титул дарителю.
Видимо, похожие мысли бродили и у профессора в голове.
— Боюсь, Ларри, что в этот раз моих связей окажется недостаточно, чтобы тебе помочь. Имперский столичный музей — это уже не мой уровень. Пойми меня правильно — я всего лишь преподаватель в провинциальной Академии. Если в масштабах нашей Академии я ещё что-то из себя представляю, то для столичной аристократии я фигура настолько мелкая, что меня впору под увеличительным стеклом разглядывать. Я и так с наборами твоих монет прыгнул выше головы. Кстати, послезавтра должны ещё один набор приобрести. К нам приплывёт довольно матёрый нумизмат. Не стану скрывать, что с ним я познакомился благодаря тебе. Он из Золотых Поясов и сейчас путешествует на своей яхте вдоль южного побережья Империи.
— Зимнее море считается неспокойным, — заметил я.
— Оттого он и выбирает это время года. В недалёком прошлом лэр Оссандж был адмиралом. Штиль на море — не его конёк. Все свои битвы он выигрывал при крайне неблагоприятных погодных условиях.
— А если ему этот обрубок показать? — покрутил я пальцем кусок серебра на постеленном носовом платке.
— Хм. Адмирал и так не моего поля ягода. Не твои бы монеты, у меня и шансов бы не было с ним познакомиться, — задумался профессор, — А если ему ещё и уникальную древнюю монету показать, то я даже не готов предположить, как он к этому отнесётся. Пожалуй, мне придётся объясняться, что за чертовщина происходит и откуда у меня, вдруг, стали появляться такие раритеты.
Намёк лэра Фливери был более, чем прозрачен. И он требовал обстоятельного ответа.
— Начнём с главного, — уверенно заявил я, собрав все мысли в кулак и тщательно подбирая слова. Иначе никак нельзя. Наверняка малейшие мои колебания смогут зафиксировать артефакты, и мы с Федром потеряем единственный канал сбыта его находок за их реальную стоимость, — Я отмечен не одним благословление богини. Любые вопросы о влиянии потусторонних сил — это точно не ко мне. Если потребуется, я готов клятвой подтвердить, и перед вами, и перед адмиралом, что все монеты достались мне честным путём.
Если что, я ни капли не вру. Предлагаемая мной трактовка клятвы предполагает ровно столько, сколько в ней озвучено и никаких лишних деталей, и сомнительных подробностей она не предусматривает.
Начни кто копаться в мелочах, и мне придётся рассказать, что друг попросил меня пристроить найденные им клады.
Дальше возможны юридические тонкости и крючкотворство.
Законодательство Империи Конти довольно пространно объясняет, в чём разница в нахождении кладов на государственной территории, или на частной. Тем не менее разница есть.
Государству положено отдать двадцать пять процентов от стоимости проданного, а частнику, до пятидесяти, если ни о чём ином ты с ним заранее не договорился.
И вот тут возникает дыра в Законе и соблазны… Этакая проверка на вшивость. Можно попробовать скрыть, что деньги относятся к найденным кладам, и на этом попасться. А потом ответить по всей строгости закона.
Впрочем, не будем о грустном. В мире, где с помощью артефактов легко отделяют ложь от правды, врать себе дороже.
Ознакомительная версия. Доступно 246 страниц из 1230
