Он хотел уже отступить назад и оставить Мать наедине со своими мыслями, но её лицо дрогнуло. Слёзы сверкнули в глазах: в них ещё тлел огонь несогласия, но слёзы гасили его.
– Но кто защитит их там? Они доверчивы и добры… Они не поймут… Их не поймут и обидят…
Она старалась говорить связно, но слова застревали у неё где-то внутри, а потом вырывались. Но не все, оттого её сетования теряли смысл.
Наверное, дети впервые видели свою мать в таком состоянии; они затревожились, стали посматривать на Ивана исподлобья, так как это он довёл её слёз.
Но Иван вдруг стал понимать её. У него не было опыта быть хотя бы отцом, так что ему знать и говорить о материнских проблемах? И всё-таки… Её неподдельные переживания за судьбу своих детей тронули его, но, к сожалению, он затруднялся дать ей вразумительный, успокаивающий ответ на её естественные вопросы.
Да и что он мог? Стать нянькой для них? Воспитателем и поводырём в мире, где они и вправду могли потеряться и не стать его полноправными составляющими?
Ни того, ни другого!
Он мог только предложить выход из создавшегося положения, давящего на колонистов и их несчастных потомков, не имеющих будущего – будущего людей и всего того, что связано с ними.
Он предлагал выход, но отнюдь не обретение блаженного бытия без суровых превратностей жизни.
Всё это промелькнуло в голове у Ивана и отлетело: времени на такие отвлечённые раздумья не оставалось. Основная масса колонистов уже пришла к окончательному мнению – идти с ним в будущее. Да и поредевшая группа Хиркуса что-то решила и на что-то решилась.
– Веди их за мной, – сказал он Матери, – а уж там будем разбираться… Что?
Арно толкнул его в плечо.
– Послушай Ридера, – он указал на невысокого человека, совершенно лысого, но с окладистой тщательно ухоженной сизо грязной бородой.
– Да… Ридер? Что у тебя?
– Через… э-э… полчаса, – Ридер оглянулся на притихших колонистов, ища поддержки своим словам. По видимому, нашёл её, так как, словно подвёл черту подо всем, что здесь было обсуждено и пережито, сказал: – Мы будем готовы!
– Жду… Марта?
– Забирай детей! А я… Кому я там нужна?
– Детям нужна! – повысил голос Иван. – Арно, подтолкни её! Дон Севильяк, помоги и ты… Я жду всех там… У Шилемы.
Иван тряхнул головой, в ней как будто что-то плеснулось. Он почувствовал усталость и жажду.
Но дорогу ему преградил Девис. Иван попытал его обойти, но тот пристроился к нему и пошёл рядом, за ним, как привязанная к нему, – Сесика.
– Это ты, как говорят некоторые, побывал как будто за Поясом Закрытых Веков? – словно нанизал слова Девис. – И даже видел Пекту и Напель?
– Побывал. Напель считала, что Пекта выбросил тебя в Прибой, а ты, оказывается, попал сюда. Впрочем, она уверенна, что ты её отец.
– Отец её Пекта. Но мы с её детства много общались. Может быть, поэтому у неё появилась такая мысль. Тем более… – На сухом лице Девиса появилась гримаса неудовлетворённости собой, он помолчал. Заговорил совершенно о другом: – Я тогда не успел создать настоящий канал, а Пекта поторопился. Ещё день-два…
– Опоздай Пекта ещё на пару часов, и ни ты, ни он ничего бы не создали, – перебил его Иван.
– Наверное, – печально согласился Девис. – Если бы мы с ним работали вдвоём, то могли бы создать полноценный канал раньше…
– Что помешало?
– Амбиции. Его и мои, конечно. Были молодыми… Дурными… Да и Мэри… Мать Напель. Она стояла между нами.
Иван кивнул. Напель тоже об этом упоминала, упрекая Пекту. Сказал:
– Любовь зла… Скажи, Девис, кто такой Мелис? Он похитил у меня Напель.
– Мелис? – Девис задумался. – Может быть, я когда-то и знал, кто он, но забыл. Нет, даже не припомню, хотя знал почти всех, кто окружал Напель. Мелис… Нет!
– И… – Иван замялся. – Скажи ещё. У неё во лбу – третий глаз? – и поторопился добавить: – У Пекты тоже такой же след на лбу, как у Напель.
– У меня тоже, – Девис повёл рукой и коснулся середины своего лба. – Но шрам постепенно зарос. Хотя… – он ощупал лоб над переносицей, – что-то ещё осталось. Но…
– Глаз?
– Ну, почему обязательно глаз? Энергетический луч. Это такая… Не знаю, как тебе объяснить… Небольшой камень ярко-красного цвета. Он накапливает энергию и с его помощью можно дать импульс против кого-нибудь и ослепить, а то и парализовать.
– А-а… Рубиновый лазер, наверное.
– Может быть. Мы с Пектой придумали, как это сделать, чтобы отпугивать тех, кто нам не нравился… Потом мы с ним рассорились. Так что Напель, наверное, обрела этот луч уже без меня… Да-а…
Он неожиданно отстал, а Иван не стал его поджидать. Ему почему-то не хотелось вытягивать из Девиса подробности. Попадись он ему хотя бы месяц назад и не здесь, а там, дома, вот тогда он его расспросил бы как следует, а здесь…
Да, и надо ли?
Игра со временем
С Шилемой, так и не покинувшей причудливой коряжины, на которой сидела в образе Алёнушки, горюющей по братцу Иванушке, Иван оставался недолго. Но передумать успел о многом. То, досадуя на себя, что перед лицом местной общины вёл себя не так, как хотелось бы, то, думая о Напель с унылой безнадёжностью, то, теряя и тут же обретая уверенность, что переход из прошлого в будущее пройдёт нормально,
Нормально, если, конечно, колонисты будут вести себя без безумства, не к месту вспоминая, как они сюда попали по одному из рукавов канала Пекты. Их даже можно понять. А, пробив в будущее, предстояла немалая возня размещения каждого из них среди людей.
Единственное, что грезилось ему в поисках места, куда он их поместит, так это относилось только к Марте с детьми. Он даже похвалил себя за находку. Надо будет подкинуть её в Дигону и подсказать ему, как вести себя с ними…
К Дигону… А там Зинза… И вообще, – у Ивана заныло сердце. – Где-то там Лоретта, Ил-Лайда… И – Напель! А он мотается по векам как неприкаянный, лишённый их ласки…
Он перевёл дыхание.
Пусть Мать и дети поживут в таборе Дигона. Там они постепенно сольются с родом ходока и смогут устроить свою жизнь. Во всяком случае, часть забот Иван, принимая такое решение, считал скинутыми с плеч. А куда поместить остальных, так пусть это будет их головной болью. Пусть решают и ищут сами, а он для них – никто, он только перевозчик…
«Ха!.. Перевозчик!..» – усмехнулся Иван и подумал, что так оно и есть по своей сути. Конечно, перевозчик своеобразный, но – перевозчик! И перевозчик на таком же своеобразном транспорте.
– Они идут! – напомнила о себе Шилема.
Иван вскинул голову.
К ним шли колонисты. Кучно, но явно не все. Возглавлял их Арно, а дон Севильяк взял на себя роль замыкающего. Может быть, кого и подгонял. Почему бы и нет? Чтобы не передумал. Дрогнет один, на него будут равняться сомневающиеся, а там, глядишь, опять всё сначала надо будет проводить: предлагать, объяснять, ждать…
Женщины с детьми и другие жались к середине, за спину Арно, на лице которого лежала печать несвойственной ему обеспокоенности и даже суровости.
Хиркуса среди подходящих колонистов не было. Чуть в стороне ото всех, грузно ступая, широкими шагами шёл Девис, рядом с ним, под руку, семенила Сесика.
– Они согласились, – коротко доложил Арно и махнул рукой за себя. – Но Хиркус…
– Понял.
Иван дал мысленную команду облаку. Оно будто материализовалось, колыхнувшись заметным светло-матовым образованием в виде большого шара. Края его пульсировали, оно, словно, дышало. Облако плавно накатилось к Ивану и остановилось рядом с ним.
– Это… – Иван запнулся, соображая как сказать. – На этом мы пойдём с вами в будущее. Итак… По одному ко мне! – Никто из колонистов не двинулся. – Арно?
– Жесика, – оглянулся Арно, – начнём с тебя с Жюлем. Смелее, дорогая!.. КЕРГИШЕТ, пусть она и мой сын…
Жесика с ребёнком на руках с испугом посмотрела на протянутую к ней руку Ивана. Помедлила и нерешительно, предварительно оглянувшись на Арно и получив от него успокаивающий кивок головой, протянула навстречу свою свободную руку.
