— Какие планы? Что ты несешь⁈
— Ну как же? А твердить мне, что мы семья, а в семье все общее? Ну, в смысле, всё мое — это общее? А ваше — это ваше, конечно же. А сделать меня любимым внуком, чтобы я растаял и сам все отдал?
— У тебя с головой все хорошо? Ладно, речь сейчас не о том. Можешь жить в поместье, но есть определенные правила. Первое и главное — веди себя достойно. Вчерашнее твое появление и поведение недопустимы. Наш род — один из древнейших существующих, и репутацию мы себе создавали долгие годы. Не хотелось бы, чтобы из-за одного невоспитанного юнца она испортилась.
Второе — категорически не советую тебе идти на конфликт с кем-либо из живущих тут. Это просто не безопасно для жизни. И вообще, я бы тебе посоветовал сидеть тихо и не отсвечивать.
Ну, и третье — основное. Пока ты тут, я за тебя отвечаю. Нравится мне это или нет, но это факт. Но тратить на тебя свое время я не собираюсь. Поэтому если с тобой что случится, плакать не буду — сам дурак. Внутри тебе ничего не грозит. Сунешься наружу — твои проблемы. Я понятно все объяснил?
— Ну, в целом да. Понятно, объективно, максимально доходчиво. Вот только знаешь что? Сидеть на жопе ровно я не привык, на репутацию Моровых мне насрать, потому как я Раздоров, а кто ко мне полезет, сдохнет. У меня вот Навка давно не кормлена, а она только душами питается. Так что всякие наезды, дуэли и прочие дела, ведущие к смерти, только приветствуются.
— Да, кстати, насчет твоей Навки, — деда, казалось, моя смелая речь вообще не впечатлила. А жаль. Я ее долго готовил. Целых две минуты, ага. — Ее придется изолировать. Позволить духу второго порядка разгуливать, где ей вздумается, я не могу.
— Она мой телохранитель. И пока ее не тронут, ну, или меня, никто не пострадает. Поэтому она будет со мной. Всегда. И предупреди свое семейство — шутки она не понимает. Так что она не помешает. Или есть иная причина, по которой ты ее хочешь изолировать?
И глядя ему в глаза, я понял, что попал в точку. Что ж, и да начнется битва взглядов и интересов!!!
Глава 3
— Иной причины нет, — нагло тараща на меня глаза, заявил дед, и я сразу понял, что он врет. Да и похер.
— Ну, тогда каждый останется при своих. И давай подытожим. Ты даешь мне допуск к счету. Точней, не так — я поеду в банк и сам оформлю все документы. Делами пока можете управлять — мне не до этого, но все положенное будет теперь переводится на мой личный счет, никак не связанный с Моровыми. Далее — все, что я вытворяю, я вытворяю как Раздоров. Поэтому на вас тень моего величия не упадет. Ну, и напоследок самое вкусное — ты предупреди там своих, чтоб ко мне не лезли. А то я что в гневе, что в радости неудержим, как понос. И так же раздражающь.
Я, конечно, понимаю, что ты тут царь и бог, и черт — на подобное не претендую. Но и ломать себя через колено не позволю. Нравится тебе это или нет — но во мне течет и ваша кровь. И она прям вопит о том, что надо кому-то врезать, желательно с ноги. Вот, например, на завтраке это желание было прямо невыносимым. Но я сдержался — пока.
И вообще, рекомендую собрать тебе обо мне чуть больше информации — ну, просто чтобы понять, что на мне где сядешь, так и слезешь, но уже с колом в жопе. И это не образное выражение. Надеюсь, мы друг друга поняли, и мне уже можно зарыдать у тебя на груди от умиления и осознания радостного воссоединения с семьей?
— А знаешь, — дед улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой у многих сердце останавливалось. — Действуй. Вот как считаешь нужным, так и поступай. Обещаю, что вмешиваться не буду. Даже когда тебя будут убивать — а я уверен, что это скоро произойдет, — палец о палец не ударю. Ну, и конечно, если что — все лавры победителя будут у Раздоровых.
— Договорились, — вставая, я протянул ему руку. Тот чуть посомневался, но все же пожал ее. Крепко, цепко, будто в капкан схватил. Еще и в глаза посмотрел так загадочно.
В общем, расстались мы почти друзьями, хоть и обошлись без рыдания друг у друга на груди. А жаль, я бы поплакал и покричал что-то типа — дедушка, ну где же ты был все эти годы? Я скучал и все такое.
Вышел — смотрю, стоят. Две из ларца с одинаковыми сиськами и жопами. И смотрят так, загадочно, что ли.
— Брат? — спросила одна, показывая невеликий интеллект. Ну а кем же я могу еще быть⁈ Впрочем, с такой задницей мозги ей не сильно-то и нужны.
— Сестра? — на всякий случай переспросил я, чтобы сразу понять — можно с ними или нельзя. Нет, я не кобель, но связями надо обрастать.
— Я Инга, а это Хельга. А ты Видар?
— Был им с утра. Но после разговора с дедом уже не уверен.
— Мозг вынес? Это он может. А ну, пошли — разговор есть.
Схватив меня за руки, они меня потащили вперед.
— Куда?
— На Кудыкину гору.
— Стоять!!! Я туда больше не пойду.
Резко тормознув, я собрался дать деру.
— Ты чего? — опешили они.
— В жопу эту гору. Если Горыныч вернулся на пост, второй раз просто так пройти не получится!!!
— Ты сейчас серьезно?
— Конечно. Там жопа полная. Так что к ней без меня.
— Не ссы, брат. Это просто присказка такая, — меня опять схватили за руки. — В беседку пойдем. Она просто на возвышении находится, вот мы так ее и называем.
— Хреновое название, — чуть расслабил я булки.
— Нормальное. А ты что, там реально был?
— Конечно. Вон, и этот ваш Стужев тоже.
— Дед еще не в себе. В больнице рода лежит. Кто его так, не знаешь?
— Да мало ли в Нави чудес? Мы с ним разными дорогами к горе шли. И вообще, его под конец Кощей-экпресс притащил. А я ножками топал — высоко, далеко и ни разу не весело. Хотя нет — весело как раз таки было. Но это меня зельем Горыныча накрыло. Мерзкая дрянь, но вставляет люто. А этот дед… Он вам кто?
— Стужев — наш родной дед. Он двоюродный брат Афанасия Ивановича, главы Моровых.
— То есть, мы с вами родня или нет? Я так и не понял.
— Дальняя. Считай, что нет. Но не суть — мы все родовичи. И у нас к тебе есть вопросы. Но это потом. Сейчас надо добраться к беседке, желательно так, чтобы не спалили.
— Кто?
— Злые силы, конечно.
— А вы?
— Мы тоже злые. Но на твоей стороне.
— Да? С чего бы такая милость?
— Кто сказал про милость? Мы нужны тебе, а ты нам. Все просто.
— Не уверен, что мне вообще кто-то нужен.
— Это потому, что ты ни хрена не знаешь раскладов в семье. Погоди. Сейчас доберемся и расскажем. Так. Тут открытый участок, так что пригнулся и рысью вон к тем деревьям!
Ну ладно. Когда тебя тащат в уединённую беседку такие сиськи, глупо сопротивляться. Тем более, что мы уже выяснили, что я с ними вполне могу, и даже не по одному разу. А тут сразу две пары — даже и не знаю, за какую сначала хвататься. Впрочем, они одинаковые, значит, и разницы особой нет.
Пробежались, потом дорожка сквозь деревья — вот и конечная точка маршрута. Беседка, заплетенная вьющейся черной розой. Красиво, что сказать, и пахнет приятно. Зашли.
Внутри, как оказалось, нас уже ждал мелкий пацан, которого я утром видел за столом. Он держал в руках книгу и хлебал что-то сильно пахнущее специями из чашки. При виде меня он скорчил недовольную мину и отложил «Букварь» в сторону. Наверное, читать учится — вон лицо какое умное.
— Если что, я был против видеть твою рожу, — сразу обозначил он свою позицию.
— Так и ты, мечта педофила-гомосека, мне не интересен. Я не по своей воле сюда пришел.
— За член, что ли, привели?
— Не завидуй, дите. За мой хотя бы схватиться можно.
— Пинцетом?
— Ухватом. Когда перестанешь пользоваться увеличительным стеклом, чтобы разглядеть свою пипку, тогда найдешь в своей Азбуке слово на букву «У».
— Не ссорьтесь, — вмешались близняшки, что до этого рыскали по округе и проверяли, не следит ли кто за нами.
— Я с этим педиком никаких дел вести не буду! — заявила эта мелочь, всем своим видом показывая смертельную обиду.
