Винсент, не отвечая, лишь хмыкнул; Татьяна так и вовсе предпочла сделать вид, что слова были обращены не к ней.
Роман сокрушенно покачал головой и, наконец, покинул гостиную.
Винсент, проводив его взглядом, откинулся на спинку стула, очень видимо расслабляясь.
— Вот теперь и в самом деле все, — негромко и почти облегченно вымолвил он, прикрывая глаза, — И прошло это все лучше, чем я ожидал.
— Нам еще предстоит объяснить, что мы делали на балу в восемнадцатом веке, — девушка слегка вздохнула и, почесав продолжающий болеть затылок, неожиданно вопросительно нахмурилась, — Слушай, Винс… А почему мне ты память так не возвращал? Провел обзорную экскурсию, но и только… Вообще, я ожидала, что Эрика ты тоже в прошлое поведешь.
Хранитель памяти, медленно выпрямившись, неспешно обернулся к собеседнице и внимательно воззрился на нее.
— Ты что же, намекаешь, что раз уж сегодня день возвращения памяти, то мне и тебе ее вернуть надо? — он чуть покачал головой, — Пожалела бы ты свою голову, ей и так досталось сегодня.
— Ничего, она переживет! — Татьяна самонадеянно поднялась на ноги и, вцепившись в спинку стула, на несколько мгновений замерла, выравнивая свое положение в пространстве. Затем медленно двинулась вперед, приближаясь к по-прежнему сидящему на стуле мужчине.
— А вот если ты заставишь меня тебя уговаривать, подражая Роману, это будет не очень хорошо, — проговорила она, подойдя к нему практически вплотную, — Так что пожалей мою голову сам. Давай, я готова вытерпеть удар ладонью по лбу.
Винсент ухмыльнулся, поднимаясь со стула.
— Это не обязательное условие, — спокойно проговорил он и, сделав шаг к замершей в ожидании собеседнице, аккуратно коснулся кончиками пальцев ее висков, наклоняясь немного ближе. Татьяна, ожидавшая, что сейчас хранитель памяти применит тот же способ, что и с Эриком, коснувшись своим лба ее, слегка прикрыла глаза. Тепло рук Винсента успокаивало, боль, доселе уступавшая лишь холоду, как-то съежилась и, похоже, предпочла взять перерыв, и девушка, всецело доверившись мужчине, совершенно расслабилась.
Ощутив прикосновение ко лбу теплых губ, она вздрогнула и распахнула глаза. Хранитель памяти едва заметно улыбался, продолжая касаться пальцами ее висков, боль пока как будто не собиралась возвращаться, и девушка, тихо вздохнув, решила спустить этот, в общем-то, скорее братский, поцелуй, на тормозах. Тем более, что в сознании ее уже вовсю замелькали удивительно ясные картины недалекого прошлого…
Татьяна на мгновение опять прикрыла глаза, но тотчас же их распахнула и откровенно изумленно уставилась на стоящего перед ней мужчину.
— Так вот, о чем говорил тот ты… Мы и правда ни разу не?..
— Нет, — Винсент отрицательно покачал головой и, убрав пальцы с висков девушки, сделал шаг назад. Приятное тепло исчезло, и Татьяна чуть поморщилась, ощущая, что голова стремительно начинает замерзать.
— Дальше поцелуев дело у нас так и не зашло, — продолжил между тем хранитель памяти и, с явственным оттенком ностальгии вздохнув, перевел взгляд на ведущую в холл дверь.
— Все же у того тебя с культурой тоже было слабовато, — в свой черед вздохнула девушка, — Это же надо — брякнуть такое прямо в лицо, по сути, еще не знакомой девушке!.. А ты хочешь пойти подслушать? — последний вопрос относился к крайне внимательному, почти пронизывающему взгляду собеседника, все так же устремленному к дверям. Винсент чуть пожал плечами.
— Не могу сказать, что это будет очень уж культурно, но… А ты как думаешь?
— Я думаю, что теперь уже ты, наверное, не слышишь мыслей Эрика, — дождавшись согласного кивка со стороны мужчины, Татьяна кивнула сама и, чуть разведя руки в стороны, добавила, — Тогда у нас просто нет выбора.
Винсент медленно перевел на нее взгляд и тихо хмыкнул.
— Ты подаешь мне плохой пример, — сообщил он, аккуратно подхватывая девушку под локоть и осторожно увлекая ее в сторону холла, — И подталкиваешь к неправильным поступкам. И как меня угораздило связаться с тобой?
— Более неправильного, чем смех в темноте ты сделать не можешь, поверь мне, — очаровательно улыбнулась Татьяна, шагая рядом со спутником и уже выходя вместе с ним в холл, — А после общения с тобой прошлым, могу со всей ответственностью заявить — подталкивать тебя никуда не надо. Ты уже и так вполне подтолкнутый.
Винсент в ответ на это только ухмыльнулся, предпочитая не отвечать. Впрочем, продолжать абсолютно бессмысленный спор сейчас в любом случае было уже не время, — из-за приоткрытой входной двери доносились голоса графа и виконта де Нормонд.
— Я не понимаю, в чем ты можешь винить себя, — говорил Роман, не то отвечая на какие-то слова брата, не то просто выражая свое мнение, — После стольких лет ты все еще думаешь, что виноват ты?
На некоторое время повисло молчание, наполненное лишь тихим шелестом дождя. Выглянув в приоткрытую дверь и увидев косые струи, Татьяна вздохнула.
— Какой бесконечный дождь… — пробормотала она и чуть качнув головой, замолчала, не желая мешать графу де Нормонд отвечать.
— Ты просто не помнишь, — негромко произнес он после почти минуты безмолвия, — Не знаешь, а я… Я не могу рассказать…
— И не надо, — Роман слегка пожал плечами и с видом довольно безмятежным, добавил, — Мне и без тебя уже рассказали.
— Как?.. — Эрик, которого девушка и хранитель памяти могли видеть во все ту же щелочку приоткрытой двери, рывком развернулся к стоящему у него за спиной брату, — Как?? Кто?.. — на его лице отразилось понимание и он медленно провел рукой по лбу, убирая мокрые волосы назад, — Но он же не должен был, пока я не скажу…
— А ты бы и не сказал, — Роман пожал плечами и тихо хмыкнул, — Не вини его, я просто слишком хорошо умею убеждать. Или ты мечтал стоять и страдать тут в одиночестве? — поймав несколько удивленный взгляд брата, юноша улыбнулся, — Нет уж, брат мой, позволь мне разделить с тобою эту скорбь.
— Ты не выглядишь скорбящим, — молодой граф чуть покачал головой.
— Жить надо было, а не сидеть холодцом на стуле, тогда бы и ты не скорбел, — многозначительно сообщил молодой человек и неожиданно тяжело вздохнул, — Эрик, а теперь серьезно — в чем ты себя обвиняешь? Ты сам пострадал едва ли не больше других!
— Но я жив, — возразил блондин, — А Луи… — он горько вздохнул, продолжая, — Это ведь я привел ее в замок, Роман. Ты помнишь… Отец не хотел, чтобы она осталась, а я убедил…
— Этого я не помню, — решительно прервал излияния старшего брата молодой виконт, — Зато помню, что когда ты сказал мне, что отец против, я потащил тебя к нему и мы уговаривали его вместе. Слушай, если хочешь кого-то винить, можешь обвинять меня, если легче будет, но говорить, что ты виноват в том, что тебя обманули — верх глупости!
По бледным губам графа мгновенной молнией скользнула слабая усмешка.
— Винсент сказал тоже самое.
— И он прав, — Роман пожал плечами, задумался на мгновение, оглянулся на замок и провокационно добавил, — Пусть только в этом, но прав, — и, удовлетворившись собственными словами, опять повернулся к собеседнику, — Нам есть кого винить и кроме самих себя, Эрик. Но о нем ты, как я вижу, даже не думаешь!
— О ком? — блондин, успевший опустить взор, снова поднял его, глядя на брата откровенно непонимающе.
Винсент, между тем, героически выдержав наезд, медленно втянул воздух.
— О ком-то, чье имя начинается на «Аль» и заканчивается на «берт», — фыркнул юноша и, окинув окрестности задумчивым взглядом, нахмурился, — О ком-то, кто так мило побеседовал с тобой перед тем, как вышвырнуть из замка, и кого упоминал Ричард как самую большую для нас угрозу сейчас.
— Но… — Эрик растерянно моргнул и снова отбросил назад мокрые волосы, — Но может, это и не он? То, что он так странно вел себя… То, что Ренард упомянул его имя… Это же все не доказывает, что дядя причастен!
— Как ты любишь идеализировать людей, — Роман, сам опустив взгляд, чуть покачал головой.
Татьяна же, лишь сейчас проникшаяся прозвучавшими словами, потрясенно заморгала.
