— Понимаю, понимаю, — выдал жирдяй, — у меня вот тоже персональный повар и у первых лиц тоже свой, и у ребят, — он ткнул пальцем в шеренгу ряженых, — тоже свой.
— Так зачем же вы меня позвали? — решил я свернуть комедию.
— Чтобы с вами обсудить наше дальнейшее существование, — отодвинув от себя столик с подносом, перешел он к делу. — Как ты понимаешь, — перешел он на русский, — у нас с тобой возник конфликт, недоразумение, так сказать.
— Вот как, — ответил я, также перейдя на русский, — по мне, так кажется, что была небольшая потасовка.
— Возможно, но начали её не мы, мы тут вообще пострадавшая сторона. Сначала ты со своей кошкой напал на наших людей, потом украл наше оружие, а позже напал на береговую стоянку.
— Позвольте, позвольте, — перебил я толстяка, — не знаю, кто уж из тех двух подранков, что я оставил на волю СТИКСа, выжил, правда, подозреваю, что ушлый коротышка, но я вас могу заверить, что первыми напали именно они. Оружие я у вас не крал, так как оно не было вашим, а все последующее вызвано вашей стрельбой по моему грузовику.
— Коротышка, — повторил жирдяй, — да, именно он и выжил.
— Не сомневался, — в очередной раз я перебил жирдяя, ему это явно не нравилось и, как и в первый раз, его глаза сузились, хоть это и казалось невозможным из-за наплывов жира. Я вообще говорил с ним, а сам думал, вот интересно, там два или три центнера живого веса?
— Ну, тут еще спорный вопрос, — пожевав губами, продолжил он, — потери мы понесли первыми.
— О как, — я наигранно удивился, — то есть вы считаете, что виноват тот, кто первый убил, а не тот, кто первый выстрелил. Судя по вашей логике, сначала мне следовало дождаться, когда ваши люди убьют одного из нас и уже потом отвечать на их стрельбу?
— Это скользкий вопрос …
— О да, — протянул я, опять перебив его, — еще какой скользкий.
— Может быть, давайте забудем, что было до и попробуем все начать заново? — помедлив, предложил жирдяй, все больше и больше меня удивляя.
— Именно за этим я и тут.
— Для начала я бы хотел знать, чего вы хотите? — спросил он
— Все просто, условий всего два: вы отпускаете всех ваших рабов, если, конечно, кто-либо из них не захочет остаться и прекращаете нападать на другие анклавы.
— А альтернатива? — ни на секунду не задумавшись, спросил Снайк. — Альтернатива — это война?
— О нет, никакой войны, мне и без этих детских забав есть чем заниматься. Альтернатива для вас только одна — полное уничтожение.
— И как же вы это планируете сделать, — начал толстяк, при этом хохоча, — скинете на нас атомную бомбу?
— Нет, все будет гораздо проще, — спокойно, перейдя на английский, продолжил я, увидев, что все давно уже только номинально едят, больше прислушиваясь. Как тебе известно, — нарочито нагло начал я, — я пришёл с востока, отмахал я по некоторым оценкам в районе восьми тысяч километров, с точностью в этом мире беда, может, десять, может, семь, точно не скажу. А вот то, что я видел тварей, которые могут сожрать вас всех до того, как ты «мама» произнести успеешь, сказать могу, даже больше, мне доводилось убивать таких тварей, потрошить и даже ночевать в их охотничьих угодьях. Так что вы для меня, — я обвел всех присутствующих взглядом, — просто мусор.
— Что ты о себе возомнил? Ты до сих пор жив только потому, что я так хочу, — прорычал Снайк, плюясь так, что слюна долетала на добрую половину стола, — я в любой момент могу убить каждого в этом зале и ты тому не исключение!
— Слышь, пузан, может, проверим? Но я гарантирую, что ничего у тебя не выйдет.
— Ты думаешь, что твой дар призрака всесилен? — прошипел он, чем-то напомнив жабу, хотя явно пытался изобразить змею. — Мы уже имели дело с таким, как ты, он тоже проходил сквозь стены, воровал оружие, устраивал диверсии, но мы научились с ним бороться. Сказать, как он закончил свою жизнь?
— Застрял в чем-то? — перебив его, спросил я.
— Да, да, именно! Мы загнали его, как дичь, а потом я полдня наслаждался его мольбами о смерти, когда его пополам разделил металлический кусок стены, это была музыка для моих ушей. И ты знаешь, что я сделал? Я подарил ему смерть. Мы его вырезали и принесли сюда, в этот зал, где я его скормил Пете, — толстый палец указал на одну из клеток, где сидел весьма развитый лотерейщик. — Петя тогда еще был маленьким и несмышленым, начал с ног, и тот орал еще сильнее, пока все же не умер.
— Забавная история, — констатировал, дождавшись театральной паузы в повествовании жирдяя, — но, видишь ли, скармливать тебя Пете я не буду, мне даже тварь будет жалко кормить таким количеством жира.
— Жира?! Да как ты смеешь, придя в мой дом, оскорблять меня? — взвыл толстяк нечленораздельным воплем, и я тут же почувствовал, как у меня сперло дыхание, а изо рта вырвался воздух, практически в то же мгновенье весь мир накрыл зеленоватый морок.
«Ну, наконец-то!» — подумал я, отмерзая и разглядывая зеленоватую проекцию стола. Замысел был прост, у каждого из сидящих за столом был небольшой пистолет и сейчас все выстрелили в моём направлении. Подло, конечно, но это еще не все. Большая часть ряженых, что стояла в две линейки по обеим сторонам зала, уже либо стреляла в моём направлении, либо наводила ствол, а командой ко всему этому действию послужил активированный Снайком дар. Вспышку его дара я даже сейчас вижу. Ну что же, вы первые начали, хотя не скрываю, даже рад такой развязке.
Я вынул из пространства свой рюкзак, достал винтовку нолдов, активировав её, сам рюкзак изо всей силы швырнул в угол, предварительно убрав в него все своё имущество со стола. Когда рюкзак, коснувшись границы купола, завис, я приступил к отстрелу целей, словно в тире. Процедура знакомая, и уже не в первый раз я использую свой дар для массового убийства тварей в обличии людей. Именно поэтому, даже не задумавшись, в режиме метронома приступил к вынесению приговора каждому.
Стрелял я одиночными прямым попаданием в голову в двух разных местах. Мало ли, вдруг тут все же имеются товарищи с развитыми способностями к регенерации. Закончив, я выбрал направление с наименьшей плотностью пуль, разбежался и прыгнул в сторону стоявшего у колонны автомата. Винтовка нолдов хороша, но что-то мне подсказывает, что сегодня её запаса по патронам может не хватить, а вот магазинами автомата у меня предусмотрительно забита вся разгрузка.
При пересечении границы морока, что почти достигала стены, мир ухнул многоголосьем нестройного залпа, в то время как я уже ощупывал окружение своим даром. Все открывшие по мне огонь превратились в крайне положительных парней, в смысле, лежат там, где их положили, а вот жирдяй меня удивил. Раньше за собой не замечал особой неприязни к людям с пышными формами, но этот урод был мне просто отвратителен, и сейчас эта радость мясокомбината, перебирав ногами, почти скатывалась колобком по пандусу, что находился за его тронным пьедесталом.
«Вот же ублюдок», — промелькнула яростная мысль. Сваливая, эта туша пристрелила одну из пленниц, что были прикованы рядом с троном. Я даже было вскинул винтовку, чтобы расстрелять его, но обратил внимание на более шустрых посетителей. Группа в полтора десятка человек, поспешно миновав внутренний двор, направлялась к тем дверям, что вели в зал, следовательно, данные посетители гораздо актуальней жирдяя, тому все равно далеко не убежать.
Под несколькими перекрытиями тоже происходило что-то странное, что привлекло моё внимание. Когда я сосредоточился, тут же выматерился про себя. Суматоху снизу вызвало появление моей напарницы, которая стремительной пулей металась от одного к другому, которых я наблюдал также отчетливо, как и тех, кто сейчас сгрудился за дверью. Дожидаться, когда гости вломятся в зал, я не стал, вышел из состояния призрака, посмотрел на индикатор оставшегося боекомплекта в винтовке и, оценив, что в ней еще осталось около половины, принялся расстреливать пришлых через дверь и угол стены.
Легкий шелестящий звук винтовки померк за стрекотанием пчел, что с легкостью прошивали как двери, так и стены, и уже через секунду оттуда послышались крики боли. Призраком я огляделся ещё раз, убедившись, что вновь прибывшие вряд ли смогут что-то предпринять и заняты лишь попыткой выжить, двинулся вслед продолжавшему удаляться Снайку. Проследовав через весь зал по диагонали, я остановился, лишь раз проявившись возле оставшихся в живых девушек, глядя в их ошарашенные глаза, произнёс:
