– А вы похожи, – заметила Лиза. – И впрямь близнецы. Только кто-то слишком много ест.
– Да, грешен, – похлопал себя по животу Болтун.
– А костюмчик от «Армани» или от «Бриони»? – поинтересовалась Лиза. – Какие бренды сейчас покойники носят?
– Ну, не знаю, какие костюмы носят другие покойники, думаю, как правило, самые дешевые, какие не жалко в гроб класть, вот как мой братец, а я так ношу от Кельвина Кляйна. А как еще должен одеваться генеральный директор фармацевтического исследовательского института «Эскулап»? Вот именно так, как я.
– В сущности, я готов, – сказал из-за стола сдержанный Злыдень.
– Отлично! – Болтун растер холеные руки с перстнем на правой и кивнул Лизе: – Идемте!
Она двинулась за модным пухляком. Они обошли стол. За другим столом, надев очки и держа в руке тончайший скальпель, стоял Злыдень. Перед ним на широком стекле в прозрачной стеклянной миске лежало яблоко, которое сюда и доставила Лиза.
– Вот оно, да? Наше яблочко? – восхищенно и с вожделением пропел Болтун. – Как оно прекрасно! Дарующее столь многое! Из рощи, посаженной тысячи лет назад! Поспевающее тысячи лет! Первый плод! Самый вкусный и самый сладкий! И самый роковой! Да-а! Мы меняем историю, братец!
– Меняем, братец, – сухо кивнул Злыдень.
– А как мы меняем историю, братцы-кролики? – поинтересовалась Лиза. – Объясните дурочке из переулочка?
– Всему свое время, – поднял указательный палец Болтун. – Терпение – мать учения.
Тут же на стекле стоял горшочек с намертво увядшим кактусом. На него даже смотреть было тошно и больно, таким жалким и убитым он смотрелся.
– Как ты довел растение до такого состояния, Сёма? – спросил Анастас-Болтун у брата. – Или это часть нашего хитрого эксперимента?
– Именно так, – ответил тот. – Я в него добавлял кислоты.
– Мичуринец, – рассмеялся Болтун. – Ладно, действуй. Стоп! А ты не думаешь, что разрез от скальпеля будет слишком широким? Может быть, лучше иглой?
Злыдень оглянулся на брата, задумался:
– Может быть.
Болтун нагнулся над яблоком.
– Смотри, как в нем переливается жизнь! Миллоны жизней! Вот это сила!
– Так что, скальпель, шило или игла? – так же сухо поинтересовался Злыдень.
– Начнем с иглы, – распрямился Болтун. – Будет мало – продолжим шилом.
– Как скажешь, – кивнул Злыдень, нашел в металлической ванночке иглу, натянул тонкие резиновые перчатки и поднес иглу к яблоку.
– Страшно? – поинтересовался Злыдень.
– А ты как думаешь? Инструкции к этому яблочку никто не приложил. Нелюдь, наш кузен, как-то не обеспокоился. Это тебе не воду разложить на элементы. Все кустарным способом. По наитию.
– Ну так потому тебя и называют гением, братец, – подбодрил его Болтун. – Да приступай же, приступай, не тяни!
– Ладно, – выдохнул его сдержанный близнец. – Приступаю.
Он поднес иглу к золотой, набухшей под давлением сока коже яблока и вонзил ее в тугую плоть. Сок тотчас небольшой каплей выкатился на поверхность яблока.
– Самое то, – кивнул Болтун.
– Да, – согласился Злыдень. – Ты был прав – хватило иглы. – А теперь – скальпель.
Он взял скальпель, зацепил золотую каплю с кожицы яблока и осторожно занес ее над уродливым засохшим кактусом. Затем повернул скальпель вертикально, и капля стала набухать на самом кончике хирургического инструмента. Вот она налилась, потяжелела и оторвалась от стали. Капля упала в черствую одеревеневшую землю, прошли мгновения – и тут же случилось невообразимое. По этой земле словно пронесся целительный ливень – она стремительно размякла, окрасилась в ярко-черный цвет, какой имеет только что вспаханная плодородная земля, а потом живая сила передалась и погибшему, на первый взгляд, растению. Белесый неживой кактус тотчас же стал наливаться изумрудным цветом и соком, его иглы окрепли и тоже зазолотились, но этого мало, кактус полез ввысь и вширь, он стал разрастаться прямо на глазах, из десятисантиметрового огрызка он вдруг сделался размером со среднюю дыню, затем еще больше, земля волнами поползла из горшка, затем лопнул и сам горшок, а кактус все пучился и пучился, он уже исполинской тыквой упал на стол, Злыдень едва успел схватить прозрачную миску с яблоком и тотчас вскрикнул – шипы поранили его, Болтун и Лиза отступили, а кактус, превратившись в колючего исполина, подрагивая, все еще колыхался на столе, и корни его шевелились, как щупальца, ища спасительную почву.
Трое экспериментаторов затаив дыхание смотрели на плоды своего творчества.
– Какой породы этот кактус? – спросил Болтун.
– Самый обычный, – посасывая кровоточащий палец, ответил его брат-близнец.
– Что, «кактус обыкновенный»? Есть такая культура?
– Понятия не имею: попросил уборщицу принести самый обыкновенный кактус. Она принесла этот, – кивнул он на колючее чудовище, все еще мелко подрагивающее на столе.
– А что будет, если пролить пять капель над баобабом? – хитро спросил Болтун. – Или над вековой сосной?
– Будет бобовое дерево Джека, – мрачно ответил Злыдень. – Как раз до небес.
– Кстати, а это вариант! – поднял длинный указательный палец Болтун. – Только надо вовремя на него усесться сверху. Господь просыпается, а мы тут как тут. «Здрасьте, – скажем ему, – не ждали? Как поживаете, ваше величество?» Надо только берданку Нелюдя прихватить – для ангелов. Вот будет охота по голубям!
– Мечты, мечты, – все так же мрачно согласился Злыдень. – Ну что я скажу… – Он кивнул на уродливое гигантское растение. – Начало делу положено. Теперь стоит подумать и о фармацевтике.
– Это по твоей части.
– Ну разумеется.
– За мной – конвейер. Я буду на распространении.
– Даже не сомневаюсь.
– Теперь дело за нашей девулей? – Болтун взглянул на Лизу.
– За ней, родимой, – согласился с ним брат-близнец Злыдень.
– В смысле? – спросила Лиза.
Анастас Прокопович, который Болтун, еще раз потер холеные руки, но на этот раз очень игриво и даже плотоядно.
– Ну, пусть тогда раздевается, – кивнул он. – Самое время.
– Кто, я? – переспросила Лиза.
– Ну не я же, – усмехнулся Болтун. Он оглянулся на брата, кивнул ему, и оба весело рассмеялись. – Давайте, деточка, давайте, – еще раз настоятельно кивнул Болтун опешившей гостье. – Будьте так любезны.
– Зачем это? – спросила Лиза. – Зачем я должна раздеваться?
– Так надо, – уже разбираясь с колбами, даже не глядя на нее, ответил Злыдень. – Поверьте на слово.
– А что вы хотите со мной делать? – отступив, очень серьезно поинтересовалась девушка.
– Что предопределено, милая, то и будем, – улыбнулся пухловатый и холеный Болтун.
Лиза отступила еще на пару шагов:
– Я от вас детей рожать не собираюсь, даже не надейтесь. Тем более от мертвецов. Вот еще. Да я вас так обоих искусаю…
– Ты ей не сказал? – в очередной раз обернулся на брата Болтун. – Почему?
– Оставил тебе это счастье, – усмехнулся тот из-за длинного стола.
– Мне никто ничего не сказал, – как отрезала, бросила Лиза.
– Так, – прекратил лабораторно-химическую суету директор Центра «Здоровая жизнь». – Никто никого не будет кусать. И никто не будет рожать ни от кого детей. Ни ты, языкатая бестия, ни мы.
– Мы перешли на «ты»? – решила уточнить Лиза, все еще готовая к бою.
– Да, так проще. Тебе нужно просто раздеться, потому что ты, как я понимаю, представляешь собой открытую книгу чудес. Ясно?
Только тут до Лизы стало что-то доходить.
– Вы о татуировках, которыми меня изрисовал ваш так называемый парнокопытный кузен – Кудлатый?
– Кудлатый? – широко улыбнулся Болтун. – Смешно, деточка. Ты и впрямь языкатая особа. Да, красотка, нам и впрямь нужны твои рисунки. Все до одного. Но еще больше нужно то, что между рисунками.
– А что между рисунками?
– А там всякое может быть. В хвосте змеи, в лепестке травинки, в глазу ящерицы. Ну давай, давай, снимай с себя все – до единого лоскутка.
Лиза стала расстегивать кожаную куртку.
