Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 213
Еще пара человек, с которыми мне пришлось познакомиться ближе, это старшина Лившиц и писарь строевого отдела Семаков. Старшина занимался продовольственным снабжением. Поговаривали, что что-то он с продуктами химичит, но за руку его никто не поймал, а когда тылы подтянулись, кормить стали значительно лучше. Расположение старшины я заслужил, починив пишущую машинку «Москва». Еще в студенческие годы был у меня «Ундервуд» то ли 1894, то ли 1896 года, переделанный на русские литеры уже в годы советской власти. Изношенный механизм хоть и работал, но постоянно требовал мелкого ремонта, с которым я справлялся своими силами. Поэтому, как только появилась возможность, древний агрегат был заменен «Москвой» тридцатых годов, почти такой же, какая стояла в штабе. В принципе, штабная машинка была исправна, и даже не изношена, но сильно загрязнена. Грязь и тормозила лентопротяжный механизм. После чистки – старшина даже спирт для этой цели добыл – и смазки все заработало.
Если с Лившицем я могу общаться нормально, то с моим соседом по нарам снизу писарем Семаковым не получается. Странная у него манера общения – вроде с тобой разговаривает, на вопросы отвечает, а смотрит сквозь тебя, будто ты дух какой-то бесплотный. Потом я понял почему – такие, как я, у него в списках проходят десятками и сотнями, повзводно и побатарейно. Сегодня он фамилии в список прибывших записал, а завтра те же фамилии в списки убывших, кого в наркомздрав, а кого и в наркомзем. Вот и старается он за фамилиями людей не видеть. Мы для него просто наборы букв в списках, сегодня в одном, завтра в другом. А взгляд этот, видимо, просто защитная реакция организма – если за каждого переживать, то и свихнуться недолго.
К концу марта линия фронта стабилизировалась, и где-то наверху было принято решение вывести наш корпус в резерв Ставки. Данное мероприятие предусматривало передислокацию всех частей в район Миллерово, то есть еще полторы сотни километров на восток. Поскольку бумажный вал уже схлынул, то Руденко нашел мне новое занятие.
– Поедешь с лейтенантом Шепелиным на место новой дислокации – квартирьерами будете. Постарайтесь прихватить что-нибудь приличное для штаба. Лейтенант еще зеленый, подскажи ему, если что.
Зеленый – это не то слово, молоко на губах у младшего лейтенанта Шепелина еще не обсохло. Как только я его увидел, то сразу спросил:
– Сколько вам лет, товарищ лейтенант?
– Восемнадцать.
А выглядит еще моложе. В полк прибыл только после училища, назначения получить не успел. До этого, кроме десятилетки, ничего не видел. Надо бы на такое задание капитана посылать как минимум, а лучше майора. Нет, лучше полковника, но полковников у нас в штабе нет. А с этим пацаном любой горлопан с лишним кубарем или звездочкой отожмет у нас все, что мы успеем прихватизировать в этом неведомом Миллерово. Надеюсь, хоть населенный пункт приличных размеров и зданий на все штабы хватит. Лившиц выдал нам сухпай на неделю, погрузились мы в видавшую виды полуторку продовольственной службы и, объезжая старые и свежие воронки, поехали на восток.
Без груза грузовичок здорово козлит. Пытаюсь задремать, но очередная колдобина возвращает меня обратно в реальность трясучего и прыгающего кузова, а также нудно воющего мотора. Сколько мы так ехали, сказать не могу, но окончательно я пришел в себя от того, что тряска и вой мотора прекратились. Выглянув из-за кабины, я увидел, что мы стоим в чистом поле на развилке, мотор молотил на холостых оборотах. Направо уходила грунтовка, окончательно добитая гусеницами какой-то бронетехники, налево – вполне приличное, по фронтовым меркам, шоссе.
– Чего стоим, кого ждем? – поинтересовался я у сидящих в кабине.
Лейтенант сидел, уткнувшись в карту, разложенную на коленях. Ответил водитель, высунув голову в свое окно:
– Думаем, куда ехать. Направо – короче, налево – дорога лучше.
– Налево, – тут же принял решение я. – Короткая дорога не всегда самая быстрая. У тебя не «шевроле», на полуторке мы на ней быстро увязнем, а вдвоем с товарищем лейтенантом ее не вытолкать.
Видимо, проявив неуважение к вверенному агрегату, я чувствительно задел душу нашего водителя.
– Кто бы говорил! Вон ты кабан, какой здоровый, и без лейтенанта управишься.
– А вот я сейчас как дам кому-то сапогом по наглой морде…
Я привстал, делая вид, что собираюсь реализовать свою угрозу.
Голова моего оппонента поспешно скрылась в кабине. Я уже собирался с удовлетворением плюхнуться обратно, но в следующую секунду уже колотил кулаком по кабине.
– Воздух!!!
Из кабины опять показался шофер.
– Чего?
– Того! Воздух! Давай на обочину!
Скрежетнув торопливо втыкаемой передачей, полуторка прыгнула вперед и замерла на обочине. Прихватив мешки с сухпаем, я выпрыгнул на дорогу и крикнул водителю:
– Открывай борта!
– Зачем? – удивился лейтенант.
Более опытный шофер меня сразу понял. Мальчики у Геринга дотошные, если заметили что-то – обязательно вернутся, чтобы проверить. Мы же попробуем сымитировать брошенный автомобиль. На открытом месте от пары «худых» все равно не уйти, а расстреливать брошенную машину у них азарта не будет. Главное – не начать метаться, когда они по машине садить начнут.
Заметят или нет? Заметят или нет? Заметят. Заметили! Две точки в небе сначала замирают, а потом начинают почти незаметно расти в размерах.
– Бежим!
Отбежав на сотню метров, мы плюхаемся в кювет и роем носами землю. Поднять голову я рискнул, только когда прервался треск пулеметной очереди. Первый «мессер», звеня двигателем, вышел из пологого пике, второй оставался выше и в атаке не участвовал, видимо, следил за небом и контролировал результаты штурмовки первого.
– Ушли? – поднял голову Шепелин.
– Лежите, товарищ лейтенант, может, еще на второй заход пойдут.
Не пошли. Уходили они на запад, значит, шли с охоты, выработав горючее. Выждав минут пять, возвращаемся к машине. Одна из пуль пробила заднюю стенку кабины и диван пассажира, из дырки торчат клочья какого-то материала. Еще пару дыр я обнаруживаю в кузове.
– Хорошо, что он снаряды пожалел – так легко бы не отделались.
– Главное бензобак и скаты целы, – подводит итог водитель. – Ну что, поехали?
До Миллерово добрались засветло. Во время зимних боев город был сильно разрушен, но железнодорожная станция уже заработала. По этой причине корпус сюда и перебрасывают, а леса вокруг дают возможность укрыть не только танковый корпус, но и целую армию. Пока лейтенант решал вопросы в комендатуре, я подошел к нашему водителю, представившемуся Кузьмичом.
– Табачком угостишь?
– Ты же вроде не куришь?
– Да я не себе.
– А кому?
Я кивнул на пожилого солдата, пристроившегося в углу двора с железной «лапой», и пояснил:
– Для начала разговора.
– Тогда держи.
Кузьмич хотел отсыпать табак в газетный обрывок, но я прихватил весь кисет.
– Не боись, верну.
Выбрав момент, когда сапожник закончил прибивать каблук, я подошел к нему.
– Покурим?
– Угощаешь?
Я вытащил водительский кисет. Сапожник отсыпал табака и свернул себе самокрутку.
– А сам?
– Да я не курю.
– Чего тогда надо?
– Поговорить.
– Ну поговори…
Когда лейтенант вышел из комендатуры, я уже знал весь расклад по местному жилфонду.
– Сколько в городе зданий, пригодных для размещения штаба полкового уровня? Вот именно! И почти все они уже заняты либо военными, либо гражданскими. Тыловики, железнодорожники, комендачи те же самые, горком с райкомом. Кого выгонять будем? А что начнется, когда сюда остальные прибудут? Штаб корпуса со всеми службами – раз, четыре бригадных штаба – два, разведчики – три. У них хоть и батальон, но ребята они шустрые и у начальства в фаворе, наверняка нас ототрут. А потом усиление начнет прибывать: артиллеристы, минометчики, саперы, ну и еще по мелочи. Друг на друге сидеть придется. Так что, даже если сейчас и прихватим какое-нибудь здание, то завтра же нас оттуда с треском выпрут.
Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 213
