— Ладно, лирика все это, — заскучал от трактовки форсюзерских пророчеств Мадин. — Возвращайтесь к Хиппу, пока тот не хватился, и доведите до Джерека наши предложения: сохранение жизни и возможность работать на Земле в обмен на всю интересующую Галактический Союз информацию.
— Он едва ли согласится. Мне кажется, он еще на что-то надеется.
— А вы?
— Меня роль белкового придатка машины не устраивает.
— Тогда, до свидания, магистр Винду.
Крикс Мадин уважительно склонил перед джедаем голову и направился прочь. Оби-Ван Кеноби двинулся следом.
* * *
— Что, Оби-Ван, не ожидал от неодаренных таких рассуждений о планах по использованию джедайских знаний? А ведь в этом что-то есть. Не уверен, что император рассуждал точно так же, но истина где-то рядом.
Дарт Вейдер улыбался рассказу Кеноби с довольством сытого хищника.
— Да не расстраивайся, джедай, полноценные ситхи линии Бейна из слушателей корускантской академии тоже едва ли получатся. Впору новый кодекс сочинять. Русским полуджедаям подойдет, к примеру, вот это: «Мы не красные и не белые, мы не правые и не левые, потому что мы — валенки».
— Угу, — обиженно запыхтел Кеноби: — «Покой — это ложь. Есть только страсть. Страсть это жар. Жаркая сторона Силы кипит во мне. Я горяч и могуч. Но только беспроводной источник питания освободит меня. Потому что я — утюг. И я лечу к вам».
— О-о-о, джедай, наконец-то ты перестал бояться ситхов!
— С чего ты взял, ситх, что я вас когда-то боялся?
— С того, что ты никогда прежде не позволял себе смеяться над темной стороной. А за слишком серьезным выражением лица как правило скрывается именно страх.
— А самым страшным в темной комнате обычно оказывается сама темнота. Ладно, давай о деле. Ты не находишь, что мы заняли слишком пассивную позицию? Чего мы ждем?
— Первого шага. На который ответим зеркально. Как с Йодой. Такой конец гранд-магистра я нахожу справедливым. Я так понял, что Винду сделал правильный вывод. Надеюсь, и Джереку на это ума хватит. Но на малейший акт агрессии отвечу жестко. А пока пусть мусор подъедает. Местные в этом заинтересованы. Так почему нет?
— Уверены, что успеем отреагировать адекватно?
— Да. Что-то уже пошло не так, как представлял себе что Джерек, что абоминор. Ни одна из наиболее вероятных линий развития не предполагала столь длительного мирного пребывания Хипа на помойках.
— Все же я не понимаю, какого хатта мы возимся с киборгом.
— Во-первых, мы не знаем какого типа реактор у него внутри. Не хотелось бы после его уничтожения оставлять радиоактивное пятно. Если уж уничтожать, так выманив в открытый космос. Благо он уже раскурочил и модуль, и яхту ради гипердрайва и пристроив на себя их дефлекторы.
— Точно?
— Лично наблюдал за процессом, пока вы с Винду трепались.
— Выходит, улететь отсюда самостоятельно Джерек не сможет?
— Угу. А от Хипа мне еще и информация о разумных расах его галактики нужна. Может, и не с вонгами, но с какими-то биосами он плотно общался. Не хотелось бы, чтоб их появление стало для нас сюрпризом.
— Пожалуй.
Оби-Ван задумчиво пнул попавшуюся под ноги пластиковую бутылку. Они шли по относительно чистой кромке воды, откуда сегодня на удивление спокойные океанские волны часть мусора смыли, а часть в глубь пляжа забросили.
Предрассветные сумерки уже заменили мрак беззвездной из-за дыма ночи на серое бесцветье нарождающегося утра. Неутомимое шуршание волн, тугие порывы ветра и шевеление гонимого ими мусора создавали зыбкую иллюзию кишащей вокруг жизни. Но вдруг рокот атмосферных двигателей абоминора перекрыл собой и ветер, и океан.
Смрадно чадящий Хип поднялся на несколько метров над поверхностью загаженного океана и неспешно, словно древний пароход, направился прочь от берега. Вейдер и Кеноби торопливо зашагали к своему шатлу.
В кабине их корабля не спящий по причине вахты Мадин наблюдал за движением некоего объекта на мониторе.
— Что это?
— Хип. Отлетел на пару местных морских миль и завис на месте.
— Как отслеживаете?
— Обижаете, мой лорд. Что я «жучка» на Винду за разговором не повесил? Вещица господина Психа. Местные параметры несколько отличаются от наших, так что заметить подарок не должны.
— Идите спать, Мадин. Похоже, ваша свежая голова нам сегодня понадобится. Вахту я у вас принял.
— Спасибо, мой лорд, — сладко потянулся Крикс. — Хочется надеяться, что моя голова вам нужна не отдельно от тела. А то память о незабвенном Йоде навивает лишние мысли.
— Хамите, Мадин.
— Извините, мой лорд. Правда, что-то не то ляпнул. Нервы.
Бывший разведчик поспешил покинуть кабину. Кеноби зевнул и потянулся следом. Дарт Вейдер замер в кресле перед монитором. Ничего не происходило довольно долго.
Утро уже вступило в свои права. Заспанное, еще неяркое солнце уже уверенно пробивается сквози дымку, наполняя мир пока неяркими красками. Свежесть ночного ветра уже теряет свою силу, а таинственные тени ночи прячутся до поры, теряя свою загадочность.
Метка на мониторе пришла в движение. Хип возвращался к берегу. Желая размять ноги, Дарт Вейдер пошел понаблюдать за его прибытием в живую. Зрелище того стоило. Ибо впереди абоминора средь мусорного «супа» бесшумно скользила морская яхта под алым парусом. Лорд не сразу сообразил, что парус — не декорация. Кораблик действительно идет, повинуясь порывам ветра. Просто потому, что в ином случае вездесущий местный мусор уже безнадежно намотался бы на винт.
Обитатели просыпающегося лагеря тоже высыпали на берег и удивленно таращились на странных путешественников. Причем, прикинувшие цену яхты американцы просто сочли их чокнутыми миллионерами. У русских же чудики вызвали еще какие-то ассоциации на тему алых парусов, но тоже в рамках изысканной придурковатости. И только Роман Ванин вскочил на гору мусора и заорал, сложив руки рупором.
— Эй, на «Козе»! Эдичка, зараза, ты какого лешего забыл на этой помойке?!
Глава четырнадцатая. Утро красит нежным цветом
На борту белой океанской яхты под алым парусом действительно красовалось гордое имя «Коза». А на палубе присутствовали Эдичка и Вован. Правда, что именно они проорали замеченному на берегу приятелю, никто не расслышал. Уж больно громко ревел над утренним пляжем «Рамштайн». Не разделяющий Вовановых вкусов Роман привычно поморщился. А вот вьющемуся над самой мачтой Хипу музычка определенно нравилась. Абоминор ревел, и пускал дым кольцами в такт.
Хотя, то, о чем орут путешественники, можно и по жестам догадаться. Пока Эдичка тычет пальцем в Дарта Вейдера, а второй рукой щелкает камерой мобильника, Вован ныряет в радиорубку. «Рамштайн» сменяется имперским маршем, а надувная моторная лодка несет пассажиров к берегу.
— Романыч, здорово! Ты куда пропал, колдунище хренов?! — распахнул объятья Эдичка.
— Во! Мадин! А я говорил, б…, -шпиён! — радостно орет Вован. Но обниматься лезет не к приятелю, и даже не к ходячему доказательству своих аналитических способностей — Криксу Мадину, а прямо к Дарту Вейдеру.
— Вован, аккуратнее. Это не ролевик, и не аниматор! — попытался предостеречь от излишней фамильярности Роман.
— Да не парься. Мы в курсе.
— Откуда?
— Кировец рассказал. Он музон наш в эфире услышал и под утречко к нам привалил, — отозвался уже крепко трясущий руку вроде бы не торопящемуся его душить Вейдеру Вован.
— Это не Кировец, а Спейси, — озабоченно забубнил лейтенант Стивенс, вдруг перейдя на приличный русский.
Роман еще подумал, что не так прост наш некогда учившийся в колледже рейнджер.
— Ой, брат, не болтай, коль не в теме, — обернулся к лейтенанту Вован. — Я, когда в ПТУ учился, на точно таком ездил. Только тот желтый был. Зверь. И движок как на танке.
— При чем тут танк? — насторожился Стивенс.
— Да как тебе сказать-то, что б не обидеть, — задумчивость на Вовановом лице обычно воспринималась окружающими как оружие массового поражения.
