Ребята переглянулись:
– Кто?
Герман досадливо вздохнул. Он был уверен, что о знаменитом воине Аллаха подопечным рассказывал. Но если, к примеру, запутанное генеалогическое древо персонажей саги о Звездных войнах адапты знали наизусть, то с реальными историческими личностями дело обстояло хуже.
– Террорист такой был, – еще раз объяснил Герман, – взрывы устраивал.
– Ну, так и флаг ему в руки, – имея в виду, очевидно, Кирилла, выразил общее мнение Рэд. – Пусть готовит на здоровье. По-другому, значит, выбраться не сможет.
– И пусть хоть половину владимирских перебьет, если не то намутит? – возмутился Герман. – Так, что ли?
Лара насупилась:
– Никого он не перебьет! Бункерный не такой. Он поначалу даже Диких жалел – скажи, народ?
И Герману рассказали про взрыв в Набережных Челнах. Слухи о нем докатились до командира давно, но о том, кто являлся мозговым центром операции, узнал только сейчас.
Н-да… А пацан-то и впрямь молодец. О том, что охрану возле оружейных складов параноик-Толян не держит, Герман знал, разведка докладывала. Людям Толян не доверял, установил на дверях и внутри хитрую систему сигнализации – с кодами, ведомыми только ему. Кирилл об этом, очевидно, тоже узнал.
Люди при взрыве не погибнут – разве что случайно, кто-то, оказавшийся рядом – об этом парень, если он действительно таков, каким его описывают ребята, вероятно, подумал в первую очередь. А уж в какое тихое, благостное создание превратится Толян, лишившись главного козыря, Герман и думать боялся, чтобы не сглазить. Если бы Кириллу удалось осуществить задуманное, это в корне поменяло бы расстановку сил во всей Цепи, Герман о подобном и мечтать не смел…
– Ладно, – решил он. – Завтра в Бункер поеду. Попробую придумать, как реактивы выцепить.
Адапты переглянулись.
– Прямо сам поедешь? – уточнил Рэд.
– А что? Думаешь, дорогу не найду?
– До Бункера – найдешь. А дальше что?
– Дальше попробую с Григорием договориться. Бункерный ваш пишет, что он может помочь.
Письмо Кирилла заканчивалось словами: «Пропуски в хранилище есть у Сергея Евгеньевича, Вадима Александровича, Елены Викторовны и Григория Алексеевича. Ориентироваться в хранилище могут помочь Григорий Алексеевич или Даша. В Дашке я уверен. Григорий Алексеевич – не знаю».
– Он пишет – «не знаю», – напомнил Рэд. А если откажет доктор? Если Ваде тебя сдаст?
– Не сдаст.
– Точно?
Герман задумался.
Гриша – хороший человек. Но как поведет себя, оказавшись перед выбором – помочь им с Кириллом или поступить «правильно», доложив о происходящем Вадиму, – предсказать с уверенностью Герман не мог.
Военный все-таки, черт его знает, что в башку ударит по части «нарушения дисциплины»…
Рэд сомнения командира уловил. Напомнил:
– Тут наверняка надо действовать. Спалишься, так второго шанса не будет… Пусть лучше Жека идет. Он-то точно почует, можно доктору доверять или нет. Тем более, что бункерный еще про девку пишет – если с доктором не срастется.
– Девка – это хорошо, – обрадовался Джек, – это я могу!
Герман обреченно вздохнул.
Любвеобильность питомца аукалась ему не раз и не десять, из соседей только ленивый с тех пор, как смазливый негодник вступил в пубертат – а созревали адапты рано, по наблюдениям Германа, строение и физиологию взрослых людей обретали уже годам к тринадцати, – не докладывал об очередном сеансе обольщения. Из пролитых по ветреному красавцу слез могла бы составиться небольшая речка. Герман поначалу злился, потом рукой махнул.
«Не хотела бы – так не дала бы, – привык он рявкать в ответ на жалобы соседей. – Никого ж не насиловал! Так или нет?» И жалобщики грустно смолкали, поскольку возразить было нечего.
– Ты там смотри у меня, – пригрозил Джеку Герман. – Метлой мети, сколько влезет, а хрен чтоб на привязи держал! Эта принцесса тебе – небось, не Дунька с мыльного завода… И вообще, сперва Григория прощупай. Может, с ним срастется.
– Есть, – ухмыльнувшись, козырнул Джек.
Вернувшись из Бункера, доложил, что «с доктором каши не сваришь».
– Молодой был – орел был, – пояснил он. – А сейчас закис хуже плесени, шибко осторожный. Пропалит он нас, к бабке не ходи.
– А девчонка?
– Вот она – что надо. – Джек предъявил наполненный реактивами рюкзак. – Правильно бункерный сказал. Дохлая – не понять, в чем душа держится, но молодец. Сперва-то заочковала, я уж давить не стал. А потом сама прискакала. Днем, когда ихние заснули все.
Герман хмурился. Он все-таки больше рассчитывал на помощь Григория.
– В следующий раз пусть Лара в Бункер идет, – распорядился он. – Если эта барышня на одни твои прекрасные глаза повелась, в другой раз и взбрыкнуть может. Бабы – народ непостоянный.
Глава 15
Дом. 64 дня после возвращения. Лара
– Ты тут? – Лара заглянула к Джеку в комнату. – Вернулся?
– Не, еще в завалах, – отозвались из-за дверцы шкафа. – Завтра приходи.
– Да ну тебя.
Лара, войдя, потрогала печку – горячая, хоть сегодня не поленился протопить. Открыла дверцу, сгребла в горку дотлевающие угли. Села на Люкову кровать – та стояла напротив печки, Люк любил тепло.
Почти половину комнаты занимали спортивные маты у дальней стены. Между полом и потолком висела боксерская груша. Стены были украшены выцветшими постерами, над каждой из трех кроватей – своя, любовно подобранная коллекция.
Раньше они жили тут втроем: Джек, Люк и Гарри. Боролись на матах, молотили по груше, развешивали постеры. Зимой препирались, кому идти за дровами и топить печку. Одежду аккуратист Гарри складывал в шкаф, а Джек с Люком наваливали на спинки кроватей, доводя тем самым Гарри до белого каления. Примерно раз в месяц лучнику удавалось заставить друзей разобрать барахло, после чего вороха на спинках начинали накапливаться заново.
Теперь Жека остался в комнате один. Никого к себе не приглашал и сам ни к кому в соседи не напрашивался.
Лара посмотрела на спинку его кровати – пусто. Вещи Жека убрал.
«Наверное, все мы такие, – мелькнула дурная мысль, – если вдруг Олеська…» Лара зажмурилась и помотала головой. Нельзя про такое думать, беду накаркаешь.
Окликнула:
– Одевайся, я не смотрю.
– А то не видала ты там чего-то. – На дверце шкафа повисло полотенце, босые ступни, выглядывающие из-под дверцы, перетоптались – Джек одевался.
Вышел, в джинсах и малиновой футболке с силуэтом извивающейся стриптизерши на груди.
Лара покосилась на собственный ярко-желтый халатик с плюшевыми кошачьими ушками на капюшоне. После опостылевшего камуфляжа каждый из «бойцов» отрывался по-своему.
– Ну что, как в Бункере?
– Нормально.
– Карточка сработала?
– Как родная.
– Уф-ф, – выдохнул Джек. – Я боялся, хватится лохматая – замок перенастроят, от греха. – Уселся на Люкову кровать рядом с Ларой, стулья в комнате не держали за ненадобностью. – Но, видать, решила, что сама где-то прощелкала… А девка как? Все приготовила?
– Приготовила. Привет тебе от нее.
– Во, счастье-то привалило!.. Гостинцы бункерному кто повез? Сталкер?
– Угу.
Лара помолчала. Погрустнела.
– Маринкины ребята говорят, бункерного у Толяна бьют. И я тоже чувствую, что хреново ему.
– Толяну всё отольется, – глядя перед собой, холодно пообещал Джек. – Олеська говорит, надо этого гада на солнце выкинуть, а я бы пристрелил. Посмотреть хочу, как черепушка его поганая разлетится.
Из Владимира пленники попытались бежать. Попытка провалилась, и Гарри Толян сжег. Покрытый волдырями труп бросил в ту же камеру, где держал Джека и Олесю. Не убирал до тех пор, пока обоих не начало выворачивать от смрада.
Олеся, вернувшись из плена, разговаривать перестала вовсе. Сутки напролет проводила на стрельбище, всаживая в мишени пулю за пулей. В конюшню, ухаживать за лошадьми – этого никто в поселке лучше нее не умел – уходила, лишь подчиняясь приказу Германа. А при первой возможности снова возвращалась на полигон.
