— Вас уволят из Академии, — я не спрашивала, я утверждала.
— Нет, не уволят, — он усмехнулся как-то злобновато-понимающе.
Сколько же секретов таится в этом человеке, откуда и какие у него связи? То простым следователем мотается в Уркатос разбираться с незаконным применением магии и предполагаемым ввозом рабов, то сидит за одним столом с Халифом и распоряжается здесь всем, будто так и надо.
— Я не поеду без остальных студентов. Мне еще практику сдавать, — я тоже усмехнулась, хищно, не прикрывая своих выдающихся из ряда клыков губами.
Заметил. Чуть занервничал, но вида не подал.
— Практику я вам и так зачту, — он побарабанил пальцами по столу, а я вспомнила нашу первую встречу, что он способен распознать ложь. Наверняка он сейчас будет применять эту способность. И кто же победит: тот, кто видит чужие чувства, или тот, кто распознает, когда другой врет? Ничего, мне и прежде удавалось обойти эту его способность, надо только не врать откровенно.
— Неужели вы не понимаете, Арина, как это важно для этих земель? — вздохнув, он попытался надавить на жалость, даже коснулся моей руки через стол, но я отпрянула и спрятала руки под столешницей.
— Опреснение воды ничего не меняет. Как и наполнение колодцев или озера, — я мотнула головой в сторону окна.
Он рассмеялся.
— Конечно, для вас вода — ничто, ведь вы никогда не страдали от ее недостатка, не думали, выживут ли дети...
— Давайте оставим детей в покое! — оборвала я его речь. — У любых политиков как что-то надо, так сразу дети-дети, подумайте о детях. А вы сами думаете о детях? Халиф думал о детях, когда разрешил продавать их и их родителей в рабство?
— Вы не понимаете, это другое...
Я рассмеялась. Боги, как же так получается, что миры такие разные, а повадки одни и те же у людей. Всегда другое, всегда не то.
— Закон, разрешающий выкуп людей в рабство был создан, чтобы разгрузить тюрьмы, чтобы люди могли отработать свою провинность и освободиться. Вы не представляете, что было в тюрьмах до этого: голод, грязь, эпидемии... многие не могли дожить до дня своего освобождения...
— Я понимаю, что надеть на человека ошейник и заставить его работать, приказав не воровать и никому не вредить — это выгодно, — «как домашний арест, — подумалось мне, — только лучше, потому что условия магического контракта нарушить невозможно физически». — Но, как только вы дали право покупать таких рабов частным лицам, когда контракты стали заключаться без суда и следствия, просто на основе невыплаченного кредита, вы сделали из людей потенциальных рабов. И этого не изменить, дав им воду.
— Это должно было уменьшить бюрократический аппарат, — пробормотал Ярис. — Закон продавили Великие рода еще при прежнем Халифе.
— Его можно было бы отменить!
— Будто бы это так просто, — хмыкнул Ярис. — Но сейчас в любом случае мы говорим о другом. У меня нет сил менять законы этого государства, но я надеюсь облегчить участь его жителей.
Я тяжело вздохнула. Его эмоции выглядели искренними, и это подкупало. Он действительно ощущал горечь из-за этих законов, действительно видел впереди надежду. Но я считала, что это не надежда, что впереди будет лишь разочарование. Впрочем, это его дело, а не мое.
— И куда же вы хотите поехать?
— Ко двору Халифа, конечно. Я надеюсь, он выделит нам землю у моря, чтобы провести эксперимент с опресняющим заклинанием.
Я прищурилась и подсмотрела в свой блокнот. Что ж, пойдем по пунктам:
— Для начала тогда я хочу, чтобы вы дали мне бумагу.
— Бумагу?
— Да, тот документ, что подписал Халиф, в котором говорится, что все мы под его личной защитой и на нас не распространяются законы Халифата, что в случае чего нас будут судить по законам Империи.
— Но это общий документ, он касается всех студентов и их сопровождающих.
— И я хочу, чтобы он был у меня. По крайней мере, пока мы не доберемся до дворца и мне не выдадут другой, написанный для меня лично. Я хочу, чтобы в новом документе было указано, что я под покровительством Халифа бессрочно, когда бы я не оказалась на этих землях. Что меня никаким образом нельзя взять в рабство или принудить к чему-либо еще, включая брак и опекунство. Там должно быть сказано, что моя яхта в любой момент в праве заплывать в воды Халифата и покидать их без всяких разрешений и дозволений, что я сама могу покинуть территорию Халифат, когда того пожелаю.
— Но зачем все это? — растерялся Ярис.
— Разве не очевидно?
— Я понимаю, что у вас был какой-то неприятный опыт в пролом, но сейчас, выставляя такие требования, вы показываете неуважение к правителю Халифата...
— Мне все равно, что будет думать обо мне правитель. Я хочу чувствовать себя в безопасности хотя бы немного, хотя бы на бумаге. Я понимаю, что на самом деле никаких гарантий это не даст.
— Но...
— Это не спасет меня от самого Халифа и от навязывания его воли. Но я надеюсь, что с ним мы договоримся. Однако, как только местным власть имущим станет известно, что я могу добыть воду из моря, все, кто владеет землей на побережье, возжелают приобрести меня себе в рабыни. Надеюсь, документ от Халифа хотя бы немного остудит самые горячие головы. Но в идеале я бы предложила, чтобы Халиф сохранил наш эксперимент в максимальном секрете и, пока он идет, выкупил все прибрежные территории, где нет источников воды, в государственную собственность. Возможно, это сохранит жизнь и здоровье нам обоим.
Мне кажется, только тут Ярис, наконец, осознал, куда мы лезем и о каких деньгах и какой прибыли может идти речь. А, как сказал Томас Джозеф Даннинг, которого позже процитировал Маркс: «нет такого преступления, на которое капитал бы не пошёл ради трехсот процентов прибыли». А получить из пустыни цветущий рай — это может быть даже еще выгоднее.
Глава 32
— Ты сгущаешь краски, — произнес Ярис с сомнением.
— Ты не представляешь, насколько мне хочется сейчас же ринуться на своей коляске прямо через пустыню до ближайшей реки, а оттуда — в Империю.
— Это было бы самоубийство.
— Возможно, — усмехнулась я с сомнением. — Это-то меня и останавливает.
— Ты принимаешь местных жителей и Халифа за каких-то дикарей, которые могут нацепить на тебя ошейник без суда и следствия, но это не так. Даже просто технически одеть ошейник на человека не так просто, нужно подписать магический контракт...
— Нужно вынудить человека подписать магический контракт, — поправила его я. — Но я ручаюсь, что в случае возникновения подобной угрозы я создам цунами, как во времена войны с Русалками, пусть и поменьше масштабом, но я разрушу все в окрестностях АрдХалиф, дворец и все, до чего дотянусь. И, если кто-то попытается меня шантажировать моей жизнью или жизнями окружающих людей, а особенно — детей, я клянусь, пожалеют все вокруг. Понятно?
Ярис рассмеялся:
— То есть ты клянешься, что, если кто-то будет шантажировать тебя жизнями детей, ты устроишь Армагеддон, в котором погибнет множество людей, включая детей?
— Примерно так, — кивнула я. Да, в этом раскладе меня ничего не смущало.
— Договорились, — кивнул Ярис со скрытой усмешкой. Кажется, он не совсем верил в мои слова, но мое дело предупредить. — Я донесу эту информацию до Халифа, если тебе так спокойнее.
— И мы постараемся держать свои эксперименты в максимальной секретности?
— Сложно будет это организовать, ведь зелень будет видно с плывущих мимо кораблей, — с сомнением произнес Ярис, но, заметив мое мрачное лицо, добавил: — но я приложу все усилия. Тебе будет обеспечена максимальная безопасность.
Я только вздохнула. Ярису-то я, как ни странно, верила. Я Халифу не верила и всей местной знати вместе взятой.
— Остальное обсудим завтра по дороге, — прервал он меня, заметив, как я покосилась в свой список. — Хорошенько выспись, дорога будет нелегкой.
