"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна

— Ну, что ж… — Влад задумчиво куснул себя за нижнюю губу и, расправив плечи, постарался сосредоточиться, — Начну, пожалуй, с того вопроса, что, безусловно, волнует вас больше всего — человек я или нет. Впрочем… Начать-то я с него начну, но ответить на него мне будет крайне затруднительно — ответа я не знаю и сам. Однако, предвосхищая ваши подозрения, скажу сразу — нет, я не Дракула. И даже не имею к нему ни малейшего отношения, хотя Альберт и считает по-другому. Но, копаясь в свое время в архивах, я не нашел ни единого подтверждения его словам. В общем… — Цепеш вздохнул и, очень явно стараясь придать своей немного хаотичной речи более упорядоченный вид, закрыл глаза, продолжая, — Все это началось еще в то время, когда произошла трагедия, омрачившая и изменившая вашу жизнь. Впрочем, тогда я узнал об этом из газет, мимолетно ужаснулся и забыл… Тогда мы с сестрой жили в Париже, на улице Клюни. История моего знакомства с сестрой тоже довольно забавна — я не знал ее до определенного возраста, в Париж переехал потому лишь, что надеялся добиться признания. Что ж, я потерпел разочарование в качестве жестокого урока жизни…

…Молодой художник, из всех возможных средств к существованию имеющий разве что свои картины, не находящие отклика в сердцах зрителей, а равно и потенциальных покупателей, прибыл в Париж из Румынии, будучи еще довольно юным и, вместе с тем, не менее наивным. Когда-то давно до него долетали слухи о родне, проживающей в городе, и он вознамерился разыскать ее. Из всех родственников, о каких он слышал, найти ему удалось только сестру, да и та вела себя столь странно, а порою даже и безобразно, что Влад, будучи старше ее на несколько лет, да к тому же и небезосновательно причисляющий себя к людям, развитым эстетически, решил взять опеку над неразумной девицей и постараться воспитать в ней благородство.

К его вящему изумлению, сестра отнюдь не возражала против такого расклада и, с покорностью, достойной почти восхищения при учете поведения ее в другое время, согласилась предоставить брату в полное владение дом, где обитала, и слушаться его во всем.

— Тогда я даже не задумывался, — рассказывал Цепеш удивленным внезапно открывшимся его талантом слушателям, — Мне и в голову не приходило спросить ее, на какие средства она живет. Кто платит за дом, по какой причине… Об этом я узнал уже позже.

Я продолжал рисовать, Париж оказался ко мне более благосклонен, чем родной городишко, — некоторые мои картины даже имели успех и, как следствие, спрос. Но нельзя сказать, чтобы финансовое положение было очень уж стабильным — славы я так и не стяжал. На одно хорошее полотно приходилось с десяток неудачных, посему мы перебивались, что называется, с хлеба на воду.

Однажды в дом постучали. Странный, темноволосый и темноглазый высокий молодой человек заявил, что ему необходимо побеседовать с моей сестрой, что у него для нее есть какое-то поручение. Тогда я впервые услышал имя Альберта… Сестра выбежала ему навстречу, вся просияв, некоторое время весело щебетала о чем-то (я, из чувства приличия, удалился в другое помещение), а потом вернулась к себе в комнату. Я заметил, что она расстроена, но причин своего плохого настроения она мне не сообщила.

На следующий день она исчезла. Может показаться странным, но я не забеспокоился и не забил тревогу, не попытался найти ее. Увы, я знал, что моя сестра, будучи существом довольно неуравновешенным, склонна к подобным выходкам. Такие исчезновения уже не были новостью.

На этот раз, впрочем, она пропадала дольше, чем обычно, я уже начинал беспокоиться и решил, что если она не объявится еще через несколько дней, буду пытаться ее разыскать. Признаюсь, я не питал к сестре нежных чувств — не взирая на то, что мы жили с ней вместе уже более двух лет, она продолжала оставаться чужой для меня, я не видел в ней ни намека на родство, которое должно было бы нас связывать, и, пожалуй, если бы она вышла замуж за приличного человека, я бы с радостью свалил со своих плеч этот груз. На мое несчастье, причислить ее к ангелам красоты было отнюдь нельзя, поэтому желающих взять ее в жены не находилось. Но вот, в тот самый момент… — Влад закашлялся и ненадолго умолк, словно собираясь с мыслями. Продолжил он лишь по прошествии нескольких секунд.

…В тот момент, когда художник начал испытывать беспокойство и подумывать, что было бы неплохо отправиться на поиски блудной сестрицы, его внимание было отвлечено еще одним человеком, желающим приобрести его творения. Молодой человек, представившийся будущим графом де Нормонд, красивый, вежливый и обходительный, сообщил к тому времени практически истратившему все сбережения творцу, что хотел бы ознакомиться с его картинами и, возможно, приобрести некоторые из них…

— Ты, должно быть, не помнишь этого, — Цепеш, снова остановившись, внимательно глянул на Эрика, — В конце концов, после этого в твоей жизни происходили события куда как более важные, нежели встреча с художником-неудачником. Хотя я был польщен, когда придя сюда впервые, увидел на стене холла одну из своих картин… Но это не так уж и важно. Итак, ты выразил желание приобрести мои картины, я повел тебя в мастерскую, но вдруг… буквально на половине пути туда неожиданно увидел сестру. Она спускалась, как ни в чем ни бывало, из своей комнаты, улыбаясь столь очаровательно и невинно, что не знай я ее истинных повадок, наверное, поверил бы в ее добродетельность. После твоего ухода, я… — Влад вздохнул, будто сознаваясь в крайне неблаговидном поступке, — Я сказал ей, что если бы она постаралась, наверняка сумела бы выйти замуж за этого молодого человека и в будущем стала бы графиней де Нормонд.

— Подожди, — Татьяна, слушающая исповедь приятеля Романа со все возрастающим изумлением, чуть привстала на стуле, держась за плечо сидящего рядом Эрика, — Черноволосый, темноглазый незнакомец, обходительный граф… Полагаю, твоя сестра не была рада твоему предложению выйти за него замуж?

— Откуда ты знаешь? — удивился Цепеш, взирая на девушку откровенно подозрительно, — Опять женская интуиция?

— Она самая, — мрачновато отреагировала та и, вновь опустившись на стул, резко прибавила, — Значит, ты — брат Луизы.

Имя произвело эффект разорвавшейся бомбы. В гостиной на некоторое время повисла тишина, нарушаемая разве что тихим жужжанием неизвестно когда успевшей пробраться сюда мухи, подбирающейся к паутине, затягивающей камин. Взгляды слушателей, до сего момента прикованные к собственно рассказчику, переметнулись к Татьяне. Влад негромко кашлянул.

— Да, мою сестру звали именно так. Однако, я не совсем понимаю…

— Ты не называл мне ее имени, — перебил Роман, вновь обращая взор на друга и хмурясь, — Если бы ты сказал раньше… — он умолк, оставляя фантазии собеседника самой придумывать окончание фразы.

— Ты бы выставил меня взашей сразу же? — фыркнул Цепеш и, окинув взглядом слушателей, добавил обманчиво-мягким тоном, — Или попросил бы брата сделать это?

— Я бы просто вел себя по-другому, — пробурчал юноша и, опустив глаза на столешницу, замолчал. Брат его, как-то машинально коснувшийся плеча ошарашившей всех внезапной догадкой, девушки, спокойно улыбнулся.

— В принципе, ничто не мешает мне сделать это и сейчас, — произнес он с тихим вздохом, — Однако, увы, меня гложет любопытство. Ты ведь, в сущности, еще толком ничего не рассказал, хотя завязка, безусловно, интригует.

— О, так господин граф дозволяет мне продолжать? — Владислав ухмыльнулся, однако, тотчас же посерьезнел, — Ну, что ж… Верно, Луиза не обрадовалась моему предложению, хотя и попыталась скрыть это. Весьма неумело и неуклюже, вынужден признать… Жизнь потекла своим чередом, деньги, вырученные от продажи картин месье де Нормонду постепенно таяли, и вскоре впереди уже снова замаячил призрак неизбежной нищеты. Именно тогда в нашем доме появился еще один посетитель. Представившийся потенциальным покупателем, он выразил желание увидеть мои картины, и я, разумеется, согласился. Имени он своего не назвал, в ответ на мои вопросы только загадочно улыбался, и ушел, так ничего и не приобретя. Я бы не придал этому значения, если бы не одно но… Тем же вечером сестра пропала. На сей раз она исчезла из запертой комнаты, сбежав, очевидно через окно, и… Появилась на следующий же день, вся в слезах, на пороге дома. Я, разумеется, бросился ее утешать, и услышал странную, довольно душещипательную историю. Моя сестра, ежесекундно всхлипывая, рассказывала о некоем Альберте, человеке, сбившим ее с пути, заманившим в какие-то невнятные авантюры и склонившем к крайне нелицеприятным действиям. В чем именно они заключались, она объяснить не смогла, а может быть, просто не захотела, — я не вдавался в подробности. По ее словам выходило, что Альберт сейчас потребовал от нее чего-то вообще запредельного, чего-то странного и страшного, того, в чем ей категорически не хотелось бы принимать участие.