Свим выслушал вольный перевод Камрата не менее внимательно, чем тот белобородого.
– Любопытно, – резюмировал он и указательным пальцем придавил кончик своего носа. Некоторое время размышлял над услышанным. – Всё это хорошо, но что это даёт нам?.. Лишь одно. Надо отсюда убираться. И чем быстрее, тем для нас же будет лучше. Мало, что тескомовцы могут нагрянуть. Но если у Кемеша два десятка вооружённых разумных, встреча с ним нам ни к чему. Ваши предложения? К”ньюша? Малыш?
– Какие могут быть предложения? – презрительно фыркнул К”ньец. – Выбираться отсюда надо. Но ведь по полю сейчас не побежишь. Надо бы эту облезлую собаку расспросить. Помогала бандитам, так и нам сможет что-нибудь предсказать, если она такая умная, по словам этого человека.
– Почему это я – облезлая собака?
Голос у Ф”ента оказался тонким и сварливым. Загривок его от возмущения взъерошился, злой взгляд упёрся в К”ньеца.
– А кто же…
– Ха! Заговорил!
Свим схватил выродка за шкуру у головы и поставил на ноги. И Ф”ент остался твёрдо стоять, а минутой раньше казалось, будто он и хвостом шевельнуть не сможет.
Белобородый дико захохотал, открыв в сплошном клубке белых волос тёмный провал рта значительного размера, однако зубов в нём оставалось наперечёт – давно не проверялся в городе. Он хохотал и тыкал пальцем в выродка – быколя Кемеша, не в силах выговорить слова.
– Ви-и-идали? – наконец выдавил он из себя.
– А кто же ты ещё? – не унимался хопс, не слыша со стороны Свима увещеваний. – Зеркало тебе дать бы, сам бы со страху от себя убежал. А ещё спрашиваешь.
– Я… Я Ф”ент, как вам уже известно. И не облезлая собака, а происхожу из клана капов, знаменитых и известных ещё как Хранители Талисмана. Во!
– Кому это они известны? – фыркнув, подозрительно поинтересовался К”ньец.
– Всем! – твёрдо заявил выродок.
Токма опять захохотал.
– Кому всем? Кому всем? – не на шутку возмутился хопперсукс. – Если даже я не знаю ни о каких капах, слава Биологу, ни о талисмане вашем паршивом не ведаю! Что храните-то? Обглоданную тысячу лет назад кость? Одна на всех или у каждого своя?
– Ах ты, неудавшаяся кошка! Да за такое поношение… Да за такие слова… Да…
– Молчать! – загремел Свим. – Тебя, К”ньюша, я предупреждал. Не задирайся. Ты же… – повернулся он к Ф”енту, тот припал на лапины. – С тобой позже. А ты, К”ньюша, пройдись по дому и посмотри. Поищи, чем можно поживиться. Особенно еду. И что там ещё есть… Сам знаешь. Иди, иди!
– Вот вернётся Кемеш, он вам поищет… – на сироче, общем языке всех разумных Сампатании, начал высказываться белобородый и тут же испуганно прикусил язык. Выдал себя.
– Понимаешь, значит, – недобро усмехнулся Свим. – Что там сделает с нами Кемеш, я не знаю, но тебе… Тебе это зачтётся.
– Да я что? Сами… – Токма, сидя, стал усиленно ерзать нижней частью тела и отодвинулся от наклонившемуся к нему Свима на полбермета. – Что? Что ты делаешь?
– Не кричи так громко, я хорошо слышу. А делаю… Привяжу-ка я тебя, чтобы не сбежал.
– Куда здесь убежишь, – оторопело посмотрел на дурба старик. – Кемеш везде найдёт.
– Ав-во! Надо знать куда и как бежать, тогда никакой Кемеш не найдёт, – ответил за Свима Ф”ент. – И правильно делаешь, дурб. Привязать его обязательно надо, а то он дурной. У него мозги там, на чём сидят. А он и садиться по-хорошему не может – стукается. Оттого мозги терпели, терпели и – всмятку. Что от них теперь ждать?
– Ну, смотри! Я тебя! – грозился Токма, покорно давая себя привязывать. – Увидишь, я твою шкуру ещё высушу на колышках. Ноги об неё вытирать буду.
Свим приладил ругающегося старика к перилам лестницы, ведущей на галерею, предварительно проверив её прочность. Они скрипели, но держались.
– Ты тоже помолчи! – гаркнул он почти в ухо белобородому. – Сиди тихо! А я тут поговорю. Итак, Ф”ент, тебе известно, когда вернётся Кемеш?
– Сегодня. К вечеру.
– Банда у него большая?
– Как считать. Разумных или только людей?
– Всех и в отдельности.
– Тогда так. Людей шестеро, хотя один из них помесь какая-то.
– Как это – помесь? Он человек?
– По виду – да, но… Не могу о нём сказать ничего определённого. Он к нам недавно прибился, я не успел с ним познакомиться по-настоящему. Кемеш его привёл от Суременных гор. Странный человек. У него…
– Не знаешь, так не знаешь. Говори по делу.
– Хорошо. Значит, шесть человек. Есть два хопперсукса. Есть очень старый, совсем изношенный, вьючный торн. Ну и штук семнадцать всякого сброда. Полуразумного, конечно. Не могу я их разумными называть, язык не поворачивается.
Свим с некоторым удивлением посмотрел на выродка.
– Так они путры?
– Естественно. Говорю же, сброд всякий. Кошки…
– Это всё?
– Всё, – подтвердил выродок. – Я этих, – он небрежно показал на трупы убитых Свимом выродков, – не считал.
– А этого? – кивнул на Токму Свим.
– Этот тоже не в счёт. Я уже про его мозги сказал.
– Ну, погоди… – твердил своё старик, сверля выродка взглядом.
– Значит, единиц двадцать пять получается. Н-да… – Свим вздохнул. – Да, вот ещё что. Откуда Кемеш вернётся? Со стороны леса по тропе? Нам бы с ним не хотелось встречаться.
– Фи, по тропе. К нашей базе, так Кемеш называет этот дом, ни одна тропинка не ведёт. Есть тропа, но она от нас в свидже, не ближе.
– Знаю.
– А здесь вокруг места нехоженые. Они придут по другому пути. Не по тропе.
– Ты не тяни и не темни, – строго сказал Свим, заинтригованный словами Ф”ента. – Говори яснее!
– Я и говорю яснее ясного. Они придут по подземному ходу.
– Оторвёт тебе Кемеш твой длинный язык и калубам бросит. Ох, оторвёт! – будто сокрушаясь участи, уготовленной выродку, прокричал от лестницы белобородый.
– Заткнись! – цыкнул Свим. – Что за подземный ход?
– Обычный. Да их здесь несколько.
– И… – Свим старался не выдать своего волнения. – И что? По ним и в лес добраться можно?
– Они все ведут в лес, – авторитетно заверил Ф”ент. – Лес-то большой. Он везде, где нет тескомовских дорог.
– Здесь ты прав.
Свим порыскал глазами вокруг, увидел грубо сколоченную скамейку из небрежно обработанных стволов деревьев, подошёл к ней и, ощущая усталость во всех членах тела, сел. Устанавливая надёжность седалища, качнулся на нём. Удовлетворенно хмыкнул.
– Малыш, ты тоже присаживайся, – пригласил Свим, хлопнув рядом с собой широкой ладонью. Камрат не замедлил воспользоваться приглашением. – Так лучше. А теперь… Подойди ко мне, – подозвал Свим выродка. – Сдаётся, у нас с тобой разговор будет долгим и серьёзным.
Белобородый захихикал, но под грозным взглядом Свима поперхнулся.
– А что я…
Ф”ент, неуверенно переставляя ноги, от истощения или притворно, подошёл к человеку и сел по-собачьи, опершись лапинами о пол. Личина его заискивающе осклабилась, но ощеренные желтые зубы вызывали сомнение в её искренности.
– О чём будет разговор, дурб? – на равных заговорил он.
– О многом. Как предпочитаешь называться?
– Стехаром.
Свим крутанул головой – выродок высокого о себе мнении.
– Вначале вот о чём, стехар. Как я понимаю, тебе ожидать прихода Кемеша ни к чему?
– Это правда, дурб. Он хороший человек, но иногда бывает грубым и любит подраться. А больше всего он не любит, когда ему говорят правду. Тогда он подобен дикому, а не разумному. Но как человек – хороший.
– Любопытное у тебя представление о хорошем человеке. Да, ладно. О другом речь. Раз тебе нельзя здесь оставаться, то спрошу прямо. Ты поможешь нам уйти подземельем подальше в лес и чтобы не встретиться при этом с бандой вашего вождя, хорошего человека?
– Конечно, могу, – Ф”ент вильнул облезлым хвостом с не то болезненным, с не то уродливым каким-то наростом в середине его. – Вы мне нравитесь. Потому говорю тоже прямо. Но, дурб… Лес большой, а ходы ведут и к большим дорогам, и к незаметным тропам, а те могут открыть путь и на юг, и на запад, и на север. Если ты имеешь в виду ближний лес.
