— Даже младенцы, сколь бы чисты они не были, приходят в этот мир с грехом в душе. Ведь он передаётся из поколения в поколение от самих Адама и Евы. Именно она, первая женщина, свершила ужасающий грех. Какой, кто знает?
— Сорвала яблоко? — не очень уверенно сказал один из парней.
— Ну, можно и так сказать, — рассмеялся Антон. — Яблоко — это лишь символ, для детей. Но вы же уже не дети? Сорвать яблоко — значит совершить половой акт, переспать. Вы же помните, что Ева создана из ребра Адама? Она его плоть и кровь. Можно сказать, сестра или даже дочь.
При этих словах я невольно скривился. Как и многие другие из присутствовавших.
— Вот, вы же понимаете, насколько это отвратительно, переспать с собственной дочерью? Но хуже всего, что Адам не понимал своего греха, и Ева сама возлегла с ним. И ещё не раз в Ветхом Завете было такое же: отцы часто имели детей от своих дочерей не по своей воле. И об этом сказано в Евангеле!
И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим: а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восславим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала. И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего.
Понимаете, насколько это ужасно? И ведь мы с вами несём на себе этот грех, и повторялось это многократно. Не нужно кривиться и отчаиваться, всегда есть возможность избежать худшего. Две тысячи лет назад Христос пожертвовал собой, чтобы очистить нас от всех грехов. Но после его смерти все новые грехи остаются только с нами, с людьми, и мы должны их искупить. И в первую очередь — девушки.
— Какое отношение произошедшее с кем-то тысячи лет назад имеет к нам? — спокойно спросил я, отставив чашку.
— Увы, грех передаётся из поколения в поколение. До твоего рождения, до рождения твоих родителей. Ты же не станешь спорить, что пришёл сюда не чистым? Что не было у тебя никогда девушки, с которой вы не сочетались браком?
— И как это относится к какому-то там Лоту? Он тут при чём? Мои решения и мои действия, вот за что я отвечаю.
— Именно! А потому мы даём каждому возможность делами своими открыть дорогу к богу. Посвятить себя очищению. В нашей общине, с благословения святой Луны, вы сможете найти себе чистую душу для брака, чтобы не передавать своим детям этого греха. Дать им шанс на полную чистую жизнь.
— Через брак? — уточнил я. — А как в других религиях?
— Имеет ли это значение? Увы, ни одна из них не сумела добиться мира и процветания даже для своего народа. Оглянись вокруг, разве не видишь? — Антон повёл рукой в сторону окна. — Разврат, преступность, беззаконие, нищета. Разве это то, чего заслуживают дети господа? Учение Христа переврали, а ведь он есть любовь. И только в любви и вере истинной можно найти спасение.
— Возможно, я мало смыслю в богословии.
— Не беда, обращайся, я всегда помогу тебе истолковать писание. А если не смогу я, можно обратиться к старшему города и даже региона. Если же найдётся хоть что-то, что не сумеют объяснить они, всегда можно рассчитывать на святую Луну.
— И как же предполагается служить ей? Платить десятину?
— Наше движение не нуждается в подачках, каждый из истинно уверовавших — это часть большой и дружной семьи, в которой нет нуждающихся и обиженных. Мы помогаем всем своим братьям и сёстрам.
— Гхм. Братьям и сёстрам? Так ты же только что говорил, что кровосмешение — это главный грех, — зацепившись за его слова, произнёс я. — А теперь получается, что братья и сёстры должны сочетаться браком, чтобы родить чистых детей? Так выходит?
— Братья и сёстры во Христе, — ласково, словно несмышлёнышу, пояснил Антон. — Под руководством наставников, которые помогут очиститься.
— И как же это сделать? — уточнил я. — Если пожертвования вы не принимаете.
— Тем, кто посвятил себя истинному пути, не нужны мирские блага. Это не значит, что от них нужно отказываться, совсем нет. Просто мы не требуем ничего, кроме вашего участия. К тому же что может быть ценнее, чем душа и преданность? — разведя руками в мирном жесте, задал риторический вопрос Антон, — Мы помогаем посмотреть мир, обрести себя и очистится от греха, а после начать новую насыщенную и полную красок жизнь.
— А взамен человек должен отдать всё, что имеет.
— У большинства нет ничего, кроме самих себя, и нам этого довольно. Мы не стяжатели и не рэкетиры. Вижу, вы уже утомились, так что давайте закончим на сегодня. Кто хочет остаться на вечернюю беседу, с удовольствием увижусь с вами позже, а если нужно идти по делам, никого не держим.
— Спасибо за гостеприимство и угощение, — сказал я, поставив полную кружку на стол. — Ничего не имею против религии, тем более свободы вероисповедания, но это не моё. Надеюсь, что больше мы не пересечёмся.
— Ты зря так категоричен, — по-прежнему располагающе улыбаясь, сказал Антон. — Но мы не в праве тебя удерживать. По крайней мере, теперь ты знаешь, куда сможешь прийти в случае нужды.
— Спасибо, что напомнили, нужно же квартиру снять, — выглянув в окно, проговорил я. — Всего хорошего, постарайтесь не лезть в неприятности.
Кивнув, я поднял рюкзак и вышел из дома, и только когда был уже у калитки, услышал торопливые шаги позади.
— Погоди, я с тобой! — крикнула вдогонку Катя, заставив меня остановиться.
— Слушай, я сейчас не в настроении. Голодный и злой. Так что, если хочешь что-то сказать, просто говори, — обернувшись к девушке, сказал я.
— Ты чего? — она даже опешила, чуть отступив.
— Это же Антон попросил тебя со мной встретиться? — в лоб спросил я.
— Нет… нет, конечно, я сама! — с искренней обидой проговорила девушка.
— Прости, но не очень верится. Хотя нет. Верю, что ты думаешь, что решила так сама, ведь мы с тобой ещё на экскурсии увиделись. Вот только вспомни, это ты спросила про меня, у Семёнова, и попросила его за мной прийти, или наоборот?
— Я ничего не просила, — нахмурилась девушка.
— Ясно. Антон тебе что-то говорил? Может, подбодрил тебя, сказал, что у тебя хороший вкус, или что ты сделала правильный выбор?
— Даже если так, это было моё решение! И переспать с тобой я решила, потому что ты мне нравишься, а не… — задыхаясь от возмущения, проговорила Катя.
— Ты просто прелестная дурочка, — вздохнул я, глядя на то, как девушка дуется. — Можешь считать это комплиментом, потому что главное тут «прелестная». Но он пытается тебя использовать. Как и всех собравшихся. Я понятия не имею, какие у них цели, может, вполне благородные, но на твоём месте я бы держался от них подальше.
— Я сама всё решила, — упрямо проговорила Катя.
— В таком случае я твой выбор полностью одобряю. Будь я девушкой, тоже бы выбрал именно потрясающего меня.
— Да ты… как его… нарцисс! Вот!
— Ладно. Я устал препираться. Как я уже сказал, я голодный и злой. Нужно исправить второе через первое. Так что, если ты не решила остаться с этими братьями и сёстрами, я приглашаю тебя составить мне компанию. Заодно расскажешь, чем они тебя так увлекли, что ты решила взять на себя чужую вину умершей сколько-то там тысяч лет назад женщины. Если она вообще существовала.
Если честно не думал, что она пойдёт за мной, вообще не думал об этом, просто через несколько метров она догнала меня и вцепилась в локоть, словно боялась потерять. А мне в голову продолжали лезть навязчивые мысли, сколько в этом её решения, а сколько того, что ей внушили.
Но в первую очередь — где бы пообедать с видом на море. Так, чтобы сочный стейк средней прожарки, с румяной корочкой и сочный внутри, и… да, пожалуй, пора как следует подкрепиться.
Глава 9
— Ты уверен, что нам туда можно? — осторожно спросила Катя, когда мы доехали до морского порта и я, не раздумывая, направился к самому видовому месту.
