Записка была от Ноа. В ней была все одна строчка: «Через три дня у меня увольнительная до закрытия ворот». Риордан прочитал и почувствовал, как горячая кровь прихлынула к его щекам и застучала в висках. Положительно, он совсем потерял голову от этой девчонки. В самое неподходящее для любовных утех время. И где только они всему этому учатся? Риордан потряс головой, пытаясь вернуть ясность рассудку.
— Ладно. Мне все равно нужно заскочить к Сирсонуру. Я обещал. Потолкую с ним, а потом заберу Ноа и немного покатаемся в коляске. Может быть поужинаем после. Стража закрывает Глейпин в десять вечера. Тогда точно успеем поужинать. Решено.
Он сказал и тут же ощутил угрызения совести. Хорош боец! Всех грозится посадить на карантин, а у самого мысли только о женщине. И главное в ситуации, когда от него вдвойне зависит, как Овергор проведет эту войну.
Дома Риордан собрал всех слуг. Фош, как обычно восседал в своем кресле-качалке.
— Гадна, накрой мне стол у себя, — обратился Риордан к кухарке. — И послушайте! Это мой последний обед здесь. Дальше я столуюсь в Академии. Перехожу, так сказать, на кошт поединщика. И так будет до окончания войны с Крайоной.
— Ух ты! Вот это я понимаю — экономия! — обрадовался Фош.
Кухарка обиженно надула губы.
— Гадна, мне нравится твоя стряпня, — Риордан шутливо похлопал себя по животу. — Но нужно привести себя в форму. У нас война с Крайоной. И я выйду на Парапет в составе боевой десятки.
Слуги вразнобой издали протяжное «О»! Фош крякнул с досадой.
— Никак не обойдутся без вас, господин? Чего же они тогда стоят?
— Так надо, старик. В общем я буду теперь жить, как поединщик и питаться, как поединщик. И так будет до окончания войны. Ну, а сейчас, Гадна, я хотел бы напоследок отведать твою готовку.
Но пообедать Риордану не довелось. Не прошло и десяти минут, как в дверь его дома постучали. Кучер Лагн, который по необходимости иногда выполнял обязанности привратника, ввел в гостиную одного из рекрутов.
— Мастер Риордан, капрал Скиндар просит вас срочно вернуться в Академию.
— Что еще? — недовольно пробурчал Риордан.
— Не знаю, — развел руками новобранец. — Но у поста охраны стоит карета, над которой развевается вымпел Крайоны.
Так и оказалось. Только курсант ошибся — это была не карета, а настоящий дилижанс, предназначенный для дальних путешествий. Большой грузовой отсек, шестерка могучих лошадей, широкие колеса с металлическими спицами, скатанные в рулоны кожаные шторы на окнах. Рядом с местом возницы был укреплен короткий флагшток, над которым реяло крайонское знамя — белая шестиконечная звезда на угольно-черном фоне. Символ познания неизвестности. В Крайоне наука и религия тесно переплелись друг с другом, как две лианы и совместно обвились вокруг уклада всей общественной жизни.
Народ на трибунах сместился по проходам между рядами к главным воротам и теперь с любопытством рассматривал крайонский экипаж, а также людей, что вышли оттуда. Риордан вновь увидел четыре знакомых мантии, одну алую и три белоснежных. Академию посетила дипломатическая миссия Крайоны. Чего они тут забыли?
Примерно этот же вопрос отпечатался на дубленом лице Скиндара, когда они вместе шагали к главным воротам.
— Этот идиот, что, не знает этикета? Как он посмел сюда явиться? — бормотал капрал на ходу. — Это надо же додуматься! На следующий день после объявления войны приехать к поединщикам противника!
Посол Дилонне приветствовал их вежливым поклоном. Три его соратника или телохранителя в белых сутанах также склонили головы.
— Что привело вас сюда? — без обиняков спросил Риордан.
— В начале я должен принести извинения, — ответил посол Дилонне. — Мы не должны были так поступать. Надеюсь, цель нашего визита оправдает неловкое положение, в которое мы поставили и себя, и вас.
— Я слушаю, — произнес Риордан.
— Мастер войны, сообщаю вам, что договор подписан на согласованных условиях.
— В этом я не сомневался. Вы приехали, чтобы сообщить мне данный факт? — холодно осведомился Риордан.
Дилонне едва заметно поморщился.
— Понимаю вашу иронию. На самом деле я хотел бы поговорить о другом. О репутации. В отношении нас, крайонцев, закрепилось предубеждение, что мы ведем войны любыми способами. Не хочу долго рассуждать на эту тему. Каждый волен иметь свое мнение.
Посол остановился и внимательно посмотрел на Мастера войны. И Риордан, и Скиндар хранили молчание с непроницаемыми выражениями на лицах.
— Так вот, я уполномочен передать по этому поводу послание. Оно адресовано лично вам, господин Риордан. Послание исходит от Иерарха Крайоны. Его суть следующая: эта война с нашей стороны пройдет максимально честно. Мы не станем предпринимать никаких действий, кроме оговоренных в соглашении. Мы даже не попытаемся разузнать состав вашей десятки. Ни для кого не секрет, что в Овергоре находится некоторое количество людей, преданных Крайоне.
— Шпионы, — вставил Скиндар.
— Вы можете избирать свое определение, я уже озвучил свое. Такого же рода деятели присутствуют в нашей столице, ибо его светлость Сирсонур не зря ест свой хлеб. Это нормальное явление, и я не хочу более об этом говорить. Так вот все наши представители в течение месяца покинут Овергор. У Крайоны не останется здесь ни ушей, ни рук…
— Вы понимаете, господин посол, что каждое ваше слово будет передано Сирсонуру? — прервал Дилонне Риордан.
— Я рассчитываю на подобную любезность. Более того, буду заранее признателен, если вам удастся убедить начальника тайной полиции Овергора ответить на жест нашей доброй воли аналогичным. Давайте проведем эту войну канонически. Как бились предки. Без шпионажа, без разведки, без любых способов навредить или выведать. Что скажете, Мастер войны?
Риордан развел руками.
— Не скрою, ваши слова пришлись мне по душе. Но вы не к тому человеку обращаетесь, Дилонне. Я готовлю бойцов. Я не занимаюсь тайными операциями.
— Понимаю. Но не мог же я обмолвиться об этом на официальном приеме. Это было бы дикостью! Но я сделал предложение в частной беседе. Уверен, что о нем узнают все, кому это положено.
— Не сомневайтесь.
— Тогда, если с вашей стороны нет вопросов, разрешите откланяться. И еще раз прошу извинить нас за бесцеремонное вторжение.
Стороны обменялись церемониальными поклонами. Внезапно Риордан окликнул посла, который уже взялся за ручку дверцы дилижанса.
— Погодите, господин Дилонне. Кажется, я вспомнил одно дело.
— Я в вашем распоряжении, Мастер Риордан, — живо отозвался крайонец.
— Правда ли то, что в битве с Хашемом ваши люди выступали в черных полумасках?
— Все верно. Это символизирует наше единство. А для врага означает, что смерть всегда на одно лицо.
— Насколько я помню ничего подобного мы не обсуждали. Значит, в договоре нет такого пункта.
— Действительно. Это вопрос не поднимался.
— Не вздумайте провернуть такую штуку с нами, господин Дилонне. На Парапете мы желаем видеть лица своих противников.
Посол на мгновение задумался, потом сделал плавный жест рукой, как бы признавая справедливость утверждения оппонента.
— Полагаю, что одного моего обещания будет недостаточно. Послушайте, Мастер Риордан, я уполномочен говорить от имени Крайоны. И я могу заключить с вами отдельное соглашение, касательно масок.
— Давайте заключим.
— Хм. Насколько я помню, в Овергоре не жмут руки. Это считается оскорблением?
— Действительно. Протянутая открытая ладонь — это вызов.
— Тогда как вы закрепляете соглашения?
— Достаточно коснуться друг друга сжатыми кулаками.
Дилонне протянул Риордану руку.
— Значит, никаких масок?
— Никаких масок, — подтвердил Риордан, касаясь костяшками кулака крайонца.
— Что же, мастер Риордан. Соглашение заключено, — губы Дилонне растянулись в неприятной улыбке. — Cavete vobis et velle, Мастер Риордан. Потому что audacia tua vincit studia nostra!
— Это еще что такое? — нахмурился Риордан. — Что это значит? Кавете вобис, студиа ностра и прочая белиберда? Какое-то оскорбление на крайонском?
