— И что ни один из них при этом не получал серьезного ранения?
— Нет, — Сирсонур замотал головой.
— Стало быть ребята действительно серьезные. Продолжай.
— Двух первых зовут Айнор и Фрегонур. Они там все называют друг друга братьями, но тут похоже родство настоящее. По крови.
— В смысле? Они родные братья?
— Очень похоже на то. Но имена не настоящие. У них у всех прозвища. Фрегонур меченосец…
— Точнее!
— Прямой короткий.
— Ага. Бой на ближней дистанции. Видимо малый хорошо двигается. Дальше.
— Айнор работает копьем. Легкое древко. Перо широкое с зазубринами.
— Хм. Придется готовится под него отдельно. С копьями мы давненько не сталкивались.
— Обязательно готовьтесь. В войне с Хашемом этот поединщик вывел из строя троих. Они с Айнором выходят один за другим. Это типа традиции. Обычно в начале, но никогда не открывают сражение.
— Так. Ясно. Что с третьим?
— Это рогрейн.
Риордан невольно присвистнул. «Рогрейн» было меркийским словом и оно означало «наемный меч». Так называли поединщиков, которые вошли в боевую десятку по отдельному соглашению. Рогрейны могли быть иностранцами. Обычно они не являлись выпускниками Воинских школ или Академий. Их брали за талант.
— Его псевдоним О-ронг.
— Это еще что за белиберда? Он откуда вообще?
— По моим сведениям он родом с островов, что находятся в Меркийском море. Но в Крайоне уже давно. Принял их веру и разделяет все их идеалы.
— Понятно. Чем владеет?
— Шпагой. Как и ты. Только гарда круглая и клинок тоньше и легче. Его оружие в Крайоне называют Иглой.
— На уколах, значит, работает.
— И неплохо работает. То ли семь, то ли восемь личных побед. Его выпускают либо в самом начале, либо в самом конце.
Риордан понимающе качнул головой. Стало быть — этот О-ронг и есть их лидер. Бишоп, как и любой другой Мастер войны исповедует две основных тактики: если противник предсказуем, то лучший поединщик сразу задает нужный тон, принося первую победу; а если впереди ожидаются неприятности, то сильнейшего бойца приберегают на финал. Иногда один человек может переломить ход кампании. Таким же образом Риордан поступал с Тамуром и так же Мастер Фоллса использовал своего Математика.
— Это все, что мне пока удалось раскопать, — тихо произнес Сирсонур, как бы не желая прерывать размышления Риордана.
— Негусто. Но и за это спасибо.
Риордан поднялся со своего места с намерением распрощаться. Но Сирсонур застал его врасплох внезапным вопросом.
— А тебе не приходила мысль, что такой огромной ставкой Крайона и все, кто вошел с ними в долю пытаются попросту подкупить нашу первую десятку?
— Это что еще за бред?
— Как сказать. Вот послушай, сколько обычно получают бойцы за победу?
— По-разному. В среднем от полутора тысяч до двух. Тоже огромные деньги.
— Но не такие, как в этот раз. Тысячу можно промотать. Спустить на азартные игры или девочек.
— Все, что угодно можно промотать.
— Вот послушай, я тут намедни прочитал одну книжку. Она описывает историю одного народа из древних цивилизаций. Ну, я про тех, кто жили до Всеобщей катастрофы. В общем существовал один народ. Жили они в горах и предгорьях. И никто не мог их покорить. Хотя постоянно пытались, потому что существовали эти горцы в основном за счет разбоя и набегов на мирные поселения других народов. И однажды они предприняли дальний поход на очень богатую страну. Добыча была баснословной. И на этом все кончилось.
— Не понял.
— Горцы, заполучив груды золота, променяли на него свободу. Они стали дорожить обретенным богатством. Даже выдали своих вождей врагам. А вождей они очень почитали. И через какое-то время этот народ окончательно покорили. Понимаешь? Требовалось-то всего ничего. Золото сработало лучше оружия.
Риордан в задумчивости прикусил губу.
— Вот ты о чем. То есть Крайона готова отдать на заклание своих лучших людей, чтобы завалить наших ребят монетами? Что-то я не верю в такие жертвы. Им собственный народ такого никогда не простит. Нет, брат Сирсонур, здесь твоя подозрительность сыграла с тобой злую шутку. Не в ту сторону думаешь. Но занятно, что ты рассказал мне историю о мертвом нынче народе. Не далее, как три дня назад посол Крайоны сыпал словечками из древнего мертвого языка. И улыбался при этом мерзко.
Сирсонур даже подскочил на своем кресле.
— И ты об этом умолчал? Рассказывай!
Риордан поведал о своем соглашении насчет масок.
— А изречения я толком не запомнил, — сказал он в заключение. — Что вроде «кавете вобис эт велле» и второе — «винсит студия ностра».
Сирсонур мигом достал перо и записал эти фразы на листе бумаги.
— Обязательно пороюсь в библиотеке. Они что-то значат. Как найду, свяжусь с тобой. Насчет твоего соглашения пока ничего сказать не могу. Вроде все правильно, но эти его ужимки… Складывается впечатление, что они тем самым заманили нас в ловушку и очень этим довольны.
— Излишняя подозрительность превращается в манию, дружище. Ладно, давай на сегодня закончим. Если я понадоблюсь, приезжай в Академию. Следующие две недели мы восстанавливаем форму, а потом начинаем работать с тренировочным оружием. Я должен буду находится там все время.
— А на сегодня у тебя какие планы? — невинным голосом осведомился Сирсонур.
Риордан поморщился. Он едва не сказал приятелю, что это не его дело, но потом сам себя осадил. Удел начальника тайной полиции — забота о безопасности всех лиц, от которых зависит спокойствие Овергора. Так что Сирсонур интересуется не из досужего любопытства.
— Собираюсь прокатиться по окрестностям в коляске.
— Один?
— Нет, в компании прекрасной девушки, — терпеливо ответил Риордан.
— А-а-а, это твоя Ноа. Спору нет, девица отменная. Но если ты считаешь ее пушистой белочкой, то заблуждаешься. Она скорее ласка с острыми зубками.
— Ничего не хочу знать.
— Слепота влюбленных общеизвестна. Тем не менее, вынужден признать, что у меня на нее почти ничего нет. Так, пара мимолетных романов. Впрочем, девчонка обтесывалась в новом кругу, пробовала свои чары на мужчинах. Это простительно.
— Сирсонур! Закрой пасть!
— Умолкаю.
Риордан вышел из флигеля тайной полиции с испорченным настроением. «Пара мимолетных романов». Значит, она уже успела с кем-то завязать отношения и прекратить. Причем дважды. Риордан подумал об этом и тут же обругал себя последними словами. Какое право он имел осуждать ее? При его-то образе жизни? Но слова Сирсонура все равно оставили легкую ссадину на ткани его души. Он гнал от себя ревнивые мысли, но они все равно возвращались, и от этого его брови хмурились все больше и больше.
В итоге, когда он подкатил на своей коляске к фрейлинским апартаментам, от его утренней беззаботности не осталось и следа. Но едва из-за двустворчатой двери показалась фигурка Ноа, как все складки на лице Риордана разгладились, а лицо засветилось восторгом. Она была… как весна. Такая же ослепительно-свежая. Глядя на нее хотелось думать, что еще не все кончено. Ноа выбрала для прогулки брючный костюм, подобные которому девушки надевали для занятий верховой ездой и выглядела в этом наряде сногсшибательно. Недаром стражники встретили ее появление протяжным свистом. Ноа даже бровью не повела на их комплименты. Она оперлась на руку Риордана и быстренько очутилась рядом с ним в коляске. После чего легонько чмокнула своего ухажера в щеку и тут легким движением стерла с него следы помады. Все получилось очень естественно. Когда Риордан тронул поводья, цвет его щек мало чем отличался от цвета помады. Он чувствовал себя смущенным, понимал, что выглядит смешно и глупо, но ничего не мог с этим поделать.
Какое-то время они катались по городу, постепенно пробираясь к Бронзовым воротам.
Каменные остовы домов выдыхали дневной зной, печные трубы взирали в небо черными глазницами. Немолодая хозяйка со злым лицом выливала в сточную канаву ведро с помоями. На ее усталом лице лежала печать разбитых надежд. Серая крыса с блестящей пуговицей черного носа утащила в закоулок кусок чего-то для нее очень ценного. Овергор был сегодня таким же, как обычно — грязным, душным и суетливым. Но сегодня они не замечали ни пыли, не серых лиц. Глаза Ноа искрились радостью, а Мастер войны королевства на время превратился в восторженного подростка, который не отводит взгляда от своей возлюбленной.
