"Фантастика 2024-187". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

– Вас подкинуть? – любезно предложил Габриэль.

– А вы сами не хотите поприсутствовать на заседании? – выдвинула встречное предложение правозащитница. – Как раз сегодня я намерена требовать подключения к разбирательству ещё одного независимого эксперта. Из служащих полицейского департамента. Из отдела токсикологии. Собственно, главу этого самого отдела.

– Вы умеете сделать предложение, от которого невозможно отказаться, адвокат, – рассмеялся Габриэль.

Он с удовольствием посмотрит, как его колдунья разберётся с очередным замысловатым делом, и полюбуются ею из толпы зрителей. Его не просто накрывало всепоглощающим чувством – он реально помешался на своей колдунье и успел страшно соскучиться по ней за несколько часов.

В зале суда Габриэль осознал сразу несколько новых для себя истин.

Все другие девушки, кроме его колдуньи, перестали восприниматься им как объекты личного интереса, даже если явно обозначали их собственный интерес к нему. Прежде он, так сказать, замечал зелёную травку и по другую сторону забора и редко хранил верность своим любовницам, но теперь, зажатый между двумя настойчивыми девицами, он ощущал себя святым монахом. Монахом не только устойчивым к любым видам соблазнов, но даже не считающим соблазн за таковой! Дьявольским искушением для него была лишь голубоглазая колдунья, величаво прошествовавшая к свидетельской скамье и бросившая всего один насмешливый взгляд в его сторону. Колдунья, не выказавшая ни малейшего сочувствия к его доле «героя в осаде» и лишь иронично прищурившаяся на немую мольбу поверить в его полнейшую незаинтересованность в дамочках справа и слева.

Затем он понял, что ревность – чувство, питаемое не только танцами колдуньи на пилоне в стриптиз-клубе. Множество восхищённых мужских взоров, направленных в сторону известного и прекрасного собой токсиколога, вызывало глухое раздражение и рождало предостерегающее рычание в горле демона. Радостное облегчение, испытанное им при виде исчезновения с пальца Аманды кольца эльфа, сменилось настойчивой потребностью натянуть на её пальчик собственное кольцо. Чтобы никому не пришла в голову смертельно опасная мысль, что эта девушка свободна! Да-да, он переживал за сохранность популяции мужчин в Атланте: в последние дни его гражданская сознательность росла, как спекулятивные цены в кризисные времена.

И впервые в жизни Габриэль наступил на горло собственным страстям, доставив свою колдунью в полицейский департамент, а не затащив её в постель, где ему так хотелось оказаться! На сей подвиг его вдохновило логичное соображение, что если он вздумает встать между колдуньей и её обожаемой работой, то третьим лишним в этом треугольнике рискует в итоге оказаться он сам.

«Девочка моя, ты даже не представляешь, как безнадёжно и навсегда влипла в отношения с упрямым и по уши влюблённым демоном, потерявшим из-за тебя всякий покой, – думал Габриэль, провожая взглядом Аманду, легко взбегающую по ступенькам лестницы. – Даже тебе, умница моя, не удастся сотворить зелья и чары, что смогли бы меня изгнать и отвратить! Увы, твоя работа тоже никуда не денется, так что надо как-то с ней подружиться – в смысле, вспомнить о просьбе капитана».

Картина тринадцатого века, стоявшая в хранилище на самом видном месте, действительно очень походила на оригинал, что было весьма странно – во времена Средневековья не было моды изображать сцены из жизни. В те далёкие времена живописцы тратили драгоценные краски исключительно на лики святых и иллюстрации к Священному Писанию. Однако на картине был топорно, но узнаваемо изображён костёр, в котором пылала связанная ведьма с искажённым ненавистью лицом. Вокруг толпились люди, а строго напротив казнённой застыли мужчина в богатом наряде и прижавшаяся к нему девушка.

Габриэль пригляделся к встопорщенным волосам мужчины – ему кажется, или художник действительно изобразил рога? Качество изображения не позволяло сделать однозначный вывод. Следов магии картина не хранила, а отыскали её сравнительно недавно при раскопках руин древнего замка в Нормандии – она чудом не сгнила до конца в подземелье, её удалось реставрировать. Сведений о прежних владельцах замка не сохранилось, так что вряд ли они были из Иных, трепетно сберегавших свои архивы. Картина действительно производила удручающее впечатление: она напоминала о тех временах, когда было крайне опасно являться носительницей магического дара. Габриэль от души порадовался, что его колдунья родилась в уже новые, просвящённые и толерантные времена. Полный мыслей и мечтаний об одной конкретной ведьме, он двинулся в сторону альма-матер всех ведьм штата – в ведьминскую академию.

Весть о его появлении на территории академии вмиг разнеслась по учебному заведению и произвела фурор. Свободные от занятий адептки выскочили в холл посмотреть на высокого гостя, а в лабораториях ведьмочки приникли к окнам. Их любопытные личики прижимались к стеклу, а за макушками полыхало зарево адских огней и поднимались клубы варящихся в котлах зелий. Сцены вполне привычные – и прежде визиты Габриэля в европейские школы магии вызывали такой же ажиотаж среди их учениц. Порой он оставлял симпатичным старшекурсницам свои визитки с телефоном, и никогда не приходилось долго ждать звонка с согласием встретиться.

Однако на этот раз, если его взор случайно задерживался на какой-то девушке, та бледнела, судорожно пятилась и пряталась за спины подруг. Возникло устойчивое подозрение, что если магический ветерок занесёт его визитку в карман какой-либо адептки, то несчастную карточку сварят в самом ядовитом зелье как самый опасный токсичный элемент. М-да, его колдунья явно имела огромное влияние на умы подрастающего поколения, и в них не зарождалось даже тени мысли покуситься на то, что мисс Аманда Карвет могла счесть своей собственностью. Поборов желание от души расхохотаться, Габриэль лукаво подмигнул секретарше, повергнув ту чуть ли не в обморок от ужаса, и вежливо осведомился, свободна ли верховная ведьма.

– Заходите, молодой человек, заходите, – проскрипела глава ковена, отворяя дверь кабинета.

Живые, юные глаза на лице, сморщенном как печёное яблоко, окинули демона цепким взором. Вряд ли он смог бы сообщить ей о своей биографии те факты, что неизвестны этой даме, и также – об уровне своих сил, репутации, благосостоянии, образовании и прочем. О самой верховной Габриэль знал, что ей около трёх сотен лет, что она (естественно) является самой сильной ведьмой этой территории, а в последние десятилетия, как и его колдунья, страстно увлеклась человеческими науками. Теперь от экспериментальных попыток соединить магию и физику, магию и химию частенько сотрясались академические лаборатории и разлетались осколками их зачарованные титановые двери.

– И какое же дело привело ко мне главу рода демонов?

Верховная легко махнула клюкой, захлопывая дверь за его спиной. Чёрный ворон, сидевший, нахохлившись, на полке с книгами, злорадно каркнул и посмотрел на гостя золотистыми круглыми глазами. К фамильярам ведьм не следовало относиться беспечно – они были безгранично преданны своим хозяйкам, поддерживали с ними ментальный диалог и готовы были исполнить любые их поручения. При виде ворона Габриэль впервые задумался, отчего у его колдуньи нет фамильяра. В её рабочую лабораторию в полиции зверей наверняка было запрещено приводить (ни у кого из сотрудниц отдела фамильяры у ног не крутились), но у неё и дома никого не имелось. Вернувшись мыслями в настоящее, Габриэль ответил:

– Уверен, о делах моего рода вы знаете не меньше меня самого. Вероятно, что и больше.

– Именно поэтому попытки угадать, какая именно проблема из неисчислимого их количества привела вас на мой порог, могут растянуться до утра, – ухмыльнулась верховная и любезно предложила: – Чай? Кофе?

На полке мигом притих фамильяр, прикинувшись собственным чучелом. Габриэль тоже насторожился: ведьма (особенно древняя и сильная) могла предложить угощение незваному гостю в двух случаях. Первый вариант – гость хоть и незваный, но это хороший знакомый, давний друг и верный товарищ ведьмы. При всей оригинальности своих взглядов на жизнь в целом и нормы цивилизованного общения в частности, ведьмы очень дорожили друзьями и семьёй. Если, конечно, давали себе труд ими обзавестись – многие наездницы метлы предпочитали полную свободу и одиночество. Вторая причина повышенного ведьминского гостеприимства встречалась куда как чаще: чары чарами, но без зелья в полную силу они не подействуют, а то, ясное дело, легче во что-то подлить, чем насильно напоить им противника (особенно из высших демонов). Всем Иным от рождения были известны правила безопасного поведения в обществе ведьм: