Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
Дымка действительно оказалась энергоинформационным образованием, форменной потусторонней силой со страниц древних легенд.
– Мы в Биорадиационном институте называли её «вриль», – сказал фон Трауберг. – Это универсальная энергия связи нашего разума с сознанием всей планеты. Мы считали её мерой божественности человека.
Согласно легендам, вселенская сила бывала временами благой, временами не очень, в основном смотря по тому, что за человек к ней взывал. Ну а в данном случае не имело места ни зло, ни добро. Данная конкретная сила была просто БОЛЬНА.
Над руинами «Гипертеха» висела самая настоящая раковая опухоль, порождённая взрывом в лаборатории Марины. А хрональные туннели, достигшие различных пластов прошлого, были её метастазами, щупальцами, хоботами для выкачивания энергии.
– Так вот почему в искусственных временных каналах все сходят с ума, – сказал Веня Крайчик. – Эти каналы получаются вроде ран, я правильно понимаю? А «пожиратели душ» – какие-нибудь лимфоциты, агенты заживления. Они принимают нас за микробов…
«Бактерия… инфузория туфелька», – вспомнилось Кудеяру.
Нашли своё объяснение климатические и прочие чудеса, до сих пор привлекавшие в Питер толпы туристов. Врачи-онкологи хорошо знают, что способна сделать злокачественная опухоль с человеческим телом… На ранней стадии она может даже поменять ему пол, превращая нормальную молодую женщину в такого «Мужика Анфиску», что, не знавши, не догадаешься. Удивляться ли после этого, что по Московскому проспекту летала позёмка, на Марсовом поле благоухала сирень, а на улице Зины Портновой осыпались с деревьев жёлтые листья?
Опухоль не имела собственного осознания, это было скорее простейшее существо, жившее физиологической жизнью. Оно питалось. Оно росло. Оно убивало.
«Хорошо хоть, не размножалось пока…» – хмуро подумал Иван.
И… накаркал.
– По всем признакам, совсем скоро дымка испытает качественный скачок, – подытожил Ицхок-Хаим Гершкович Шихман. – В биологических терминах я сравнил бы это с делением. И вот тогда, если это произойдёт, – он снял очки, засунул их в нагрудный карман и застегнул клапан на пуговку, – нам всем, ребята, уже точно абзац.
– Тем не менее, шанс что-то предпринять ещё остаётся, – подхватил Лев Поликарпович. – Как написал один умный дядька, момент величайшей готовности предваряется моментом величайшей неготовности. За час до решительного матча олимпийская сборная сидит в раздевалке без штанов… Непосредственно перед тем, как делиться, эта штука должна ослабить барьеры. У нас появится возможность подобраться вплотную… и произвести ампутацию.
– Скальпель-то есть? – поинтересовался Гринберг. Почему-то он со всей определённостью подумал про Глеба Бурова и его лазер, однако ошибся.
Звягинцев повернулся к фон Траубергу:
– Вы готовы, коллега?
Костлявые пальцы Ганса Людвига сжимали крепкую ладошку Жени Корнецкой.
– Мы готовы, – ответил он за себя и за внучку.
– Кто такие котообразные? – в упор спросил его Кудеяр.
– Ах, эти… – Мистик из «Аненербе» ностальгически улыбнулся. – Искусственные существа, созданные, чтобы хранить высшие истины от посягательства непосвящённых. Кстати, я не особенно удивлюсь, если вы там их встретите. Только не придавайте им особого значения, их на самом деле весьма легко победить…
«Да уж, весьма». Кудеяр прекрасно помнил свою схватку с ублюдками, погнавшимися за Мариной. Кровоподтёк на брюхе был заметён ещё чуть не месяц спустя.
– …Они панически боятся собак, – пояснил старец. – Эту странную черту мы так и не сумели преодолеть.
«Ясненько… – Иван покосился на безмятежно улыбавшуюся Атахш, ему действительно стало ясно, почему на них напали у озера, а не, например, около дома. И почему покушение не повторилось. Видимо, потому, что в дальнейшем за Мариной повадились неотступно следовать лайки. – А я-то думал, старый козёл, это я грозный такой…»
Он повернулся к Льву Поликарповичу:
– И когда все это произойдёт?
– Скоро, – был ответ.
Счёт, как выяснилось, шёл на часы. Народная мудрость о том, что сперва все очень долго тянется ни шатко ни валко, а потом «хватай мешки, вокзал отходит», сработала в очередной раз.
– Вот теперь посылай весть сестре, – сказал Гринбергу Кратаранга. – Пусть чернокожий везёт её и пса на то место, где вы меня подобрали.
Девятизвездочный генерал Владимир Зенонович сидел за массивным письменным столом в своём кабинете и тоже смотрел на экран. Когда глаза уставали вконец, он массировал набрякшие веки, затем тёр виски и отворачивался к окну.
Окно с мокрыми листьями и лепестками хризантем, дрожавшими на осеннем ветру, было всего лишь имитацией, но глаза, тем не менее, отдыхали.
Дело происходило глубоко под землёй – в специальном бункере, некогда построенном на случай ядерной войны. Только не надо сразу представлять себе узкие коридоры и голые бетонные стены. Это был целый город, не значившийся на картах, – со стадионом, зимним садом, удобствами и населением. Город-штаб.
С полгода назад Владимиру Зеноновичу рассказали, как один из посетителей его кабинета, увидев адъютанта в чине полковника, вычищавшего пепельницу, обмолвился: дескать, страшно место сие, место, где полковники хабарики подбирают. Владимир Зенонович тогда посмеялся…
А теперь он сам сидел на подхвате. Он, генерал армии, работал чуть ли не телефонной барышней, обеспечивая всем необходимым группу ненормальных учёных и, Господи прости, колдунов. Военный округ, и не только он, был отдан в распоряжение эмигранта Шихмана, бывшего штандартенфюрера СС, американской шпионки из УППНИРа… И Эдика, единственного генеральского сына. Транспорт, связь, при необходимости физическая защита… Что ещё могла сделать армия, если от её ударно-броневой мощи нынче не было никакого толку?
Она могла по-прежнему многое. Армия могла и должна была выполнить своё истинное предназначение – встать на защиту народа. Даже если все начнёт окончательно рушиться, армия будет стоять последним оплотом, обороняя людей… На сей счёт у Владимира Зеноновича не было ни малейших сомнений.
